Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора

• Название: На рубеже веков. Дневник ректора
• Автор: Сергей Есин
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-025-Х

Есин Сергей Николаевич — известный писатель, драматург и публицист. Его повести и романы: «Имитатор», «Мемуары сорокалетнего», «Р-78», «Типы», «Гладиатор», «Живем только два раза», «Бег в обратную сторону» широко известны читателям.

Его Дневники охватывают последние три года XX века. Здесь — жизнь страны, жизнь Литературного института им. А. М. Горького, ректором которого он является, жизнь самого автора и многих людей, его окружающих.

Напечатанные в «толстых» журналах дневники были востребованы читателями так же жадно, как и проза писателя.

---

В «Дне» статья В.Бондаренко как ответ на статью Чупринина о том, что русские писатели патриотического направления загнали себя в «культурное гетто». В этом есть некоторый резон, но писать об этом не хочется. Привожу цитату из статьи Бондаренко совершенно по другому поводу.

«Это разве не преступление, когда государственный канал «Культура» контролируется исключительно антинациональными деятелями. Где здесь даже намек на мирное сосуществование двух культур, господин Чупринин? Где в попечительском совете телевидения Распутин или Доронина, Губенко или Бурляев, Николай Тряпкин или Вячеслав Клыков? Кто изолирует их от государственного телевидения? Почему господа Швыдкой, Гусинский, Березовский и Сванидзе, а с ними и господин Чупринин на дух не переносят всего, что творится в современной русской культуре? Ведет передачу на канале «Культура» талантливый порнограф Виктор Ерофеев, но изгоняется даже тихий и спокойный умеренный патриот Сергей Есин». Конец цитаты.

Володя Бондаренко только забыл, что Сергей Есин — единственный среди многочисленных свободных патриотов государственный чиновник. И не боится из-за выступлений это маршальское место потерять. А когда витийствует сам Бондаренко и Золотцев, это несколько другое витийство. И Проханов, и Бондаренко — я уже не говорю здесь о политической карьере — из этого патриотического витийства сотворили себе хлеб насущный. Проханов и Бондаренко тем не менее лучшие и благороднейшие, они талантливы, а многочисленные другие — одописцы и протестанты. Признаемся, что есть определенное количество писателей патриотического лагеря, которые могли бы составить славу так называемому писательскому лагерю демократов, но большинство-то патриотов никому не нужны, потому что серы и никчемны. Плохо и косноязычно пишут, не работают в основных жанрах, а суетятся в сферах, близких к журналистике. Я все-таки из тех, кого возьмет себе любой лагерь. Я сам выбрал себе путь и свою судьбу, в том числе литературную. Я знал, что в том, демократическом лагере, где есть, конечно, и первоклассные писатели, такие, как Василь Быков и Астафьев, в этом лагере мне было бы денежнее, престижней, свободней. Но я сделал свой выбор. А вот понимают ли мои коллеги по протесту, что в отличие от большинства из них каждое мое слово вредит мне.

Вечером был на спектакле в «Табакерке» (так в Москве называют труппу Олега Табакова). Спектакль называется «Еще Ван Гог…» Идея и композиция Валерия Фокина. Я сразу обратил внимание, что нет ни автора пьесы, ни вообще пьесы. Композиция довольно тривиальная. В современном дурдоме сидит юноша-художник. Практически всего два героя: этот самый юноша (Евгений Миронов) и его мать (Евдокия Германова). Поставил все это наш пострел Валера Фокин. Скучища жуткая. Хотя все кругом крутятся и вертятся, и балетничают, и циркачут. Почти виртуальное искусство, вдобавок с некоторым ощущением, что это тебя развивает. Интересно, что в фойе всем зрителям дают бесплатный кофе в бумажных стаканчиках — рекламная акция «Нескафе». Без кофе это и не выдержишь. Вечером позвонил Руслан Киреев: «Новый мир» берет записки В.С. Боже, как я этому рад.

6 апреля, понедельник.

А.С. Орлов передал мне газету «Советская Россия» с огромной статьей учителя из Екатеринбурга Р. Бармина с полемикой по поводу одного лишь моего пассажа в интервью с В.Кожемяко. Статья называется «Назван родины главный предатель». После подписи небольшой постскриптум. «Уважаемые редакторы «Советской России»! Вы нашли мужество предоставить возможность Есину нанести пощечину учительству. Было бы справедливо предоставить такую же возможность и учителям публично ответить своему хулителю». Сути статьи я не передаю, «ответ получился» вялый все с теми же заезженными тезисами. Новое лишь то, что нынче голодный учитель стоит на передней линии противостояния режиму. Аргументы привычные: боялись (КПСС, как будто бы надо было учить противостоянию, а не умению сделать выбор и анализировать). Именно об этом я и говорил в своем интервью. Сути моего высказывания Бармин понять, по естественным причинам, не захотел. Но вот что интересно, в этом же номере газеты есть статья о викторинах на ТВ: «Опасные игры», и в этой статье автор пишет: «…года полтора назад собрал Леонид (имеется в виду популярный телеведущий Леонид Якубович — С.Е.) на свое «Поле» старшеклассников, резонанс она имела большой. На другой день многие возмущались: «Да чему же учат в школе наших детей?» А поводом для возмущения послужило то, что игроки, восьмиклассники, не знали, кто написал «Руслана и Людмилу», не могли вспомнить ни единой строки из «Евгения Онегина», перепутали Пушкина с Тургеневым, а один мальчик, ничего не зная о Чехове, назвал его поэтом». Я писал не об этом, хотя и это свидетельство лености и интеллектуальной нерадивости сегодняшнего учителя. Здесь не дефекты времени и не «ужасные дети». Здесь учитель. Я писал о вещах более глубоких, о неумении учеников с позиции этики рассуждать, сопоставлять, думать об отечестве, решать «элементарные задачи». Вечером я рассказал обо всем этом Леве Аннинскому. Он сказал: по существу об этом знают все, но писать об этом не принято.

7 апреля, вторник.

Был у Натальи Дуровой в ее уголке. Говорили о реализации ее проекта «Страна детства». На мою долю выпадет «лицей». Ни ей всего этого не нужно, ни мне. Но без планов, без чувства ответственности за будущее мы жить не можем. Тем не менее Наташа еще живет и своим: на ней потрясающий костюм из серой каракульчи.

На сегодняшнем семинаре читали и разбирали «манифесты»; чудные сделали Таня Тронина и Юра Роговцев. Как я все же не ошибся в ребятах….

12 апреля, воскресенье.

Около двух часов приехал с Алексеем из Обнинска. Два дня занимались хозяйством, перетряхивали гараж, монтировали теплицу. В Москве около четырех выпал снег. Я долго раздумывал, ехать ли мне в Театр русской драмы, «камерная сцена». Это возле театра на Таганке, на углу Земляного вала и Тетеринского переулка. На дороге жуткая слякоть, метель. Машины едут, разбрасывая тучи воды, смешанной со снежной крошкой. Играли «Царя Федора Иоановича». Крошечная сцена, где все поместилось, и поместилось монументально. Прекрасные актеры, совершенно мне неизвестные, с молодыми лицами. Я мало помню свое впечатление от спектакля. В памяти остались только гениальные декорации Куманькова. Я раньше не понимал, в чем гениальность Смоктуновского, пьеса мне казалась каким-то рудиментом старой дореволюционной моды. В чем же здесь блистал Москвин?

Вот только здесь, в театре «Камерная сцена», я все и понял. О, если бы что-то подобное появилось у Ефремова или у Табакова, какая бы была пресса. Очень интересно играет Михаил Щепенко, худрук. Никогда не забуду одной интонации у актрисы, играющей царицу Ирину. Ради одного слова мы подчас и ходим в театр. А здесь в слове зазвучала целая пьеса.

14 апреля, вторник.

Я обратил внимание на то, что у меня вдруг снова, как в молодые годы, проснулась фантазия. Мозги вдруг начали функционировать с той же изобретательностью и с тем приносящим радость изворотом. Несколько интересных идей возникло во время последнего семинара, где снова разбирали «манифесты». Ребята в этом жанре чистой мысли работают плоховато. Здесь надо или придумать всю ситуацию группы, или своего лирического героя, или в своем творчестве набрать много идей и мыслей. Ребята все привыкли делать с опорой на собственные силы, считать себя непревзойденными образцами мыслителей и фантазеров. Подумалось: а почему бы ни сделать «Записки вруна»? Утром мелькнула мысль написать повесть о матершиннице, что позволило бы ввести в литературу иную лексику. Условно — это «Записки Галкиной-Федорук». Естественно, фамилия должна быть изменена. Она в семье Реформатских, потом замужем за Галкиным, ректором МГУ. Легенды вокруг ее имени. Никакой диссертации о русском мате она не писала. Но я всего этого не напишу, потому что занят Лениным.

Вечером был на президиуме академии. Надо бы выйти из академии, но пока берегу честь и достоинство своих, институтских. В прошлый раз Беляев и Сергей Шувалов перевернули и сократили президиум, сделав его карманным. Мне удалось только вернуть Горшкова. При любом голосовании я окажусь в меньшинстве. С каким остервенением они — Беляев, Поволяев, Муссалитин — протестовали против введения в число академиков Вл. Гусева, дескать, он пьяница. Эти люди говорили о моральном облике Гусева! Говорили, что я из академии пытаюсь сделать филиал Литинститута. Меня поддерживал лишь А. Ким, в президиуме мы только двое писателей. Единственная возможность — апеллировать к общему собранию. После заседания ощущение грязи и нечистоты. Но они еще плохо меня знают, я из этой академии выйду. Во время всех голосований старик Розов не поддерживал меня: сработало старое опасковое начало. Впрочем, Беляев уже президент, Розов с удовольствием ему этот пост уступил. Впервые от всего происходящего я пришел в ужас.