Максим Горький - Трое

• Название: Трое
• Автор: Максим Горький
• Жанр: Русская классическая проза

---

- По Верке, - добавил Грачёв. - Сижу и думаю: "А ну, как это я её в тюрьму вогнал?"

- И даже очень это может быть, - безжалостно подтвердил Илья.

Грачёв с укором посмотрел на товарища.

- Злой ты...

- А с чего это мне быть доброму? - закричал Илья. - Кто меня по головке гладил?.. Был, может быть, один человек, который меня любил... Да и то распутная баба!

От прилива жгучего раздражения лицо у него, покраснело, глаза налились кровью; он вскочил со стула в порыве злобы, охваченный желанием кричать, ругаться, бить кулаками о стол и стены.

Но Маша, испуганная им, громко и жалобно заплакала, как дитя.

- Я уйду... пустите меня, - говорила она сквозь слёзы дрожащим голосом и болтала головой, точно желая спрятать её куда-то.

Лунёв замолчал. Он видел, что и Павел смотрел на него неприязненно.

- Ну, чего плакать? - сердито сказал он. - Ведь не на тебя я закричал... И некуда тебе идти... Я вот - уйду... Мне нужно... А Павел посидит с тобой... Гаврило! Если придёт Татьяна Власьевна... это кто ещё?

В дверь со двора постучали. Гаврик вопросительно взглянул на хозяина.

- Отпирай! - сказал Илья.

На пороге двери явилась сестра Гаврика. Несколько секунд она стояла неподвижно, прямая, высоко закинув голову и оглядывая всех прищуренными глазами. Потом на её некрасивом, сухом лице явилась гримаса отвращения, и, не ответив на поклон Ильи, она сказала брату:

- Гаврик, выйди на минутку ко мне...

Илья вспыхнул. От обиды кровь с такой силой бросилась ему в лицо, что глазам стало горячо.

- А вы, барышня, кланяйтесь, когда вам кланяются, - сдержанно и внушительно сказал он.

Она ещё выше подняла голову, брови у неё сдвинулись. Плотно сжав губы, она смерила Илью глазами и не сказала ни слова. Гаврик тоже сердито взглянул на хозяина.

- Вы не к пьяным пришли, не к жуликам, - продолжал Лунёв, вздрагивая от напряжения, - вас встречают уважительно... и, как барышня образованная, вы должны ответить тем же...

- Не фордыбачь, Сонька, - вдруг сказал Гаврик примиряющим голосом и, подойдя к ней, встал рядом, взяв её за руку.

Наступило неловкое молчание. Илья и девушка смотрели друг на друга с вызовом и чего-то ждали. Маша тихонько отошла в угол. Павел тупо мигал глазами.

- Ну, говори, Сонька, - нетерпеливо сказал Гаврик. - Ты думаешь, они тебя обидеть хотят? - спросил он. И, неожиданно улыбнувшись, добавил: - Они - чудаки!

Сестра дёрнула его за руку и спросила Лунёва сухо и резко:

- Что вам от меня угодно?

- Ничего, только...

Но тут в голове его родилась хорошая, светлая мысль. Он шагнул к девушке и, как мог вежливо, заговорил:

- Позвольте вам предложить... видите ли, нас здесь - трое... люди тёмные, невежи... вы - человек образованный.

Он торопился изложить свою мысль и не мог. Его смущал прямой, строгий взгляд её глаз;, они как будто отталкивали его от себя. Илья опустил глаза и смущённо, с досадой пробормотал:

- Я не умею сразу это сказать... если время у вас есть... пройдите, присядьте...

И отступил перед нею.

- Постой тут, Гаврик, - сказала девушка и, оставив брата у двери, прошла в комнату. Лунёв толкнул к ней табурет. Она села. Павел ушёл в магазин, Маша пугливо жалась в углу около печи, а Лунёв неподвижно стоял в двух шагах пред девушкой и всё не мог начать разговора.

- Ну-с? - сказала она.

- Вот... в чём дело, - тяжело вздохнув, заговорил Илья. - Видите девушка, - не девушка, а замужняя... за стариком... Он её - тиранит... вся избитая, исщипанная убежала она... пришла ко мне... Вы, может, что худое думаете? Ничего нет...

Путаясь в словах, он сбивчиво говорил и двоился между желанием рассказать историю Маши и выложить пред девушкой свои мысли по поводу этой истории. Ему особенно хотелось передать слушательнице именно свои мысли. Она смотрела на него, и взгляд её становился мягче.

- Я понимаю, - остановила она его речь. - Вы не знаете, как поступить? Прежде всего надо к доктору... пусть он осмотрит... У меня есть знакомый доктор, - хотите, я её свезу? Гаврик, взгляни, сколько время? Одиннадцатый? Хорошо, это часы приема... Гаврик, позови извозчика... А вы - познакомьте меня с нею...

Но Илья не тронулся с места. Он не ожидал, что эта серьёзная, строгая девушка умеет говорить таким мягким голосом. Его изумило и лицо её: всегда гордое, теперь оно стало только озабоченным, и, хотя ноздри на нём раздулись ещё шире, в нём было что-то очень хорошее, простое, раньше не виданное Ильей. Он рассматривал девушку и молча, смущённо улыбался.

А она уже отвернулась от него, подошла к Маше и тихо говорила с нею:

- Вы не плачьте, голубчик, не бойтесь... Доктор - славный человек, он вас осмотрит и выдаст бумагу такую... только и всего! Я вас привезу сюда... Ну, милая, не плачьте же...

Она положила свои руки на плечи Маши и хотела привлечь её к себе.

- Ой... больно, - тихонько застонала Маша.

- Что тут у вас?

Лунёв слушал и всё улыбался.

- Это... чёрт знает что такое! - возмущённо вскрикнула девушка, отходя от Маши. Лицо у неё побледнело, в глазах сверкал ужас, негодование.

- Как она избита... о!

- Вот как живём! - воскликнул Лунёв, снова вспыхивая.- Видели? А то ещё могу другого показать,- вон стоит! Позвольте познакомить: товарищ мой Павел Савельич Грачёв...

Павел протянул руку девушке, не глядя на неё.

- Медведева, Софья Никоновна, - сказала она, разглядывая унылое лицо Павла. - А вас зовут - Илья Яковлевич? - обратилась она к Лунёву.

- Точно так, - оживлённо подтвердил Илья, крепко стиснув её руку, и, не выпуская руки, продолжал: - Вот что... уж коли вы такая... то есть если вы взялись за одно, - не побрезгуйте и другим! Тут тоже петля.

Она внимательно и серьёзно смотрела на его красивое, взволнованное лицо, потихоньку пытаясь освободить свою руку из его пальцев. Но он рассказывал ей о Вере, о Павле, рассказывал горячо, с, увлечением. И сильно встряхивал её руку и говорил:

- Сочинял стихи, да какие ещё! Но в этом деле-- весь сгорел... И она тоже... вы думаете, если она... такая, то тут и всё? Нет, вы не думайте этого! Ни в добром, ни в худом никогда человек не весь!

- Как? - переспросила девушка.

- То есть ежели и плох человек - есть в нём своё хорошее, ежели и хорош - имеет в себе плохое... Души у нас у всех одинаково пёстрые... у всех!

- Это вы хорошо говорите! - одобрила его девушка, с важным видом качнув головой. - Но, пожалуйста, пустите мою руку - больно!

Илья стал просить у неё прощения. А она уже не слушала его, убедительно поучая Павла:

- Это стыдно, так нельзя! Нужно действовать! Нужно искать ей защитника, адвоката, понимаете? Я вам найду, слышите? И ничего ей не будет, потому что оправдают... Даю вам честное слово!

Лицо её раскраснелось, волосы на висках растрепались, и глаза горели.

Маша, стоя рядом с нею, смотрела на неё с доверчивым любопытством ребёнка. А Лунёв поглядывал на Машу и Павла победоносно, с важностью, чувствуя какую-то гордость от присутствия этой девушки в его комнате.

- Если вы в самом деле можете помочь, - дрогнувшим голосом заговорил Павел, - помогите!

- Вы приходите ко мне в семь часов, хорошо? Вот Гаврик скажет где...

- Я приду... Слов у меня для благодарности нет...

- Оставим это. Люди должны помогать друг другу.

- Помогут они! - с иронией вскричал Илья.

Девушка быстро обернулась к нему. Но Гаврик, видимо, чувствуя себя в этой сумятице единственным солидным и здравомыслящим человеком, дёрнул сестру за руку и сказал:

- Да уезжай ты!

- Маша, одевайтесь!

- Мне не во что, - робко заявила Маша.

- Ах... Ну всё равно! Идёмте... Вы придёте, Грачёв, да? До свидания, Илья Яковлевич!

Товарищи почтительно и молча пожали ей руку, и она пошла, ведя за руку Машу. Но у двери снова обернулась и, высоко вскинув голову, сказала Илье:

- Я забыла... Я не поздоровалась с вами... Это - свинство, я извиняюсь! слышите?

Лицо её вспыхнуло румянцем, глаза конфузливо опустились. Илья смотрел на неё, и в сердце у него играла музыка.

- Извиняюсь... Мне показалось, у вас тут... кутёж...

Она остановилась, как бы проглотив какое-то слово.

- А когда вы... упрекнули меня, я думала - это говорит хозяин... и ошиблась! Очень рада! Это было чувство человеческого достоинства.

Она вдруг вся засветилась хорошей, ясной улыбкой и сердечно, с наслаждением, как бы смакуя слова, выговорила:

- Я - очень рада, всё вышло так... ужасно хорошо! Ужасно хорошо!

И исчезла, улыбаясь, точно маленькая серая тучка, освещённая лучами утренней зари. Товарищи смотрели вслед ей. Рожи у обоих были торжественные, хотя немножко смешные. Потом Лунёв оглянул комнату и сказал, толкнув Пашку:

- Чисто?

Тот тихонько засмеялся.

- Н-ну... фигура! - легко вздыхая, продолжал Лунёв. - Как она... а?

- Как ветром всё смела!..

- Вот - видал? - с торжеством говорил Илья, взбивая жестом руки свои курчавые волосы. - Извинялась как, а? Вот что значит настоящий образованный человек, который всякого может уважать... но никому сам первый не поклонится! Понимаешь?