Дон Делилло - Белый шум

• Название: Белый шум
• Автор: Дон Делилло
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003

Роман классика современной американской литературы Дона Делилло (р. 1936) «Белый шум» – комедия о страхе, смерти и технологии. Смерть невозможно отрицать. Каждый день она проникает в сознание с телеэкранов и страниц бульварных газет. Каждый день она проникает в тело дозами медикаментов и кислотными дождями. Человеческое сознание распадается под натиском рекламы и прогнозов погоды. Мы боимся смерти – и продолжаем жить. Несмотря на белый шум смерти…

В 1985 году «Белый шум» был удостоен Национальной книжной премии США.

---

На стоянке возле закусочной мы ели свои шоколадные кексы. Крошки прилипали к буграм ладоней. Мы всасывали крошки, мы облизывали пальцы. Когда трапеза близилась к концу; физические пределы нашего сознания начали расширяться. Мир пищи лишился границ, и вокруг возник другой мир, шире. Мы стали видеть дальше своих рук. Выглянули в окошки, посмотрели на машины и огни. Посмотрели на людей, выходящих из закусочной, – на мужчин, женщин и детей, которые несли коробки с едой, наклоняясь вперед, навстречу ветру. Трое на заднем сиденье нетерпеливо заерзали. Им хотелось быть дома, а не здесь. Хотелось в мгновение ока оказаться в своих комнатах, среди своих вещей, а не сидеть в тесном автомобиле, на этой не защищенной от ветра бетонной равнине. Возвращение домой – всегда серьезное испытание. Я завел машину, зная, что всего через несколько секунд накопившееся нетерпение примет угрожающие формы. Мы с Бабеттой чувствовали: сзади затевается нечто мрачное и грозное. Они ополчатся на нас, пользуясь классической стратегией ссоры между собой. Но за что нас критиковать? За то, что мы недостаточно быстро везем их домой? Зато, что мы старше них, выше ростом и чуть более уравновешенные? Быть может, им не по душе наш статус заступников – заступников, которые рано или поздно непременно их подведут? Или же они попросту критикуют нас за то, какие мы есть – за наши голоса, черты лица, жесты, походку, манеру смеяться, цвет глаз, цвет волос, оттенок кожи, за наши хромосомы и клетки?

Словно желая отвлечь их, словно не в силах вынести скрытого смысла исходящей от них угрозы, Бабетта деликатно спросила:

– Интересно, почему эти НЛО появляются главным образом на севере штата? Лучшие необычные явления наблюдаются на севере. Людей похищают и забирают на борт. Там, где приземлялись летающие тарелки, фермеры находят следы выжженной растительности. Одна женщина рожает, по ее словам, энлэошного ребенка. И все это на севере.

– Именно там горы, – сказала Дениза. – Космические корабли могут скрываться от радаров и прочего.

– Почему горы на севере? – спросила Стеффи.

– Горы всегда на севере, – объяснила ей Дениза. – Таким образом весной, как и запланировано, тает снег, и вода стекает по склонам в водоемы возле больших городов, которые именно по этой причине находятся в низменной части штата.

Мне показалось – на мгновение, – что она права. Ее слова были не лишены некоего странного смысла. Но так ли это? Может, все это – безумные фантазии? Должны же быть большие города в северной части некоторых штатов. Или они находятся к северу от границы, в южной части штатов, расположенных севернее? Утверждение Денизы явно было ошибочным, и все же мне пришлось как следует напрячься – на мгновение, – чтобы его опровергнуть. Я никак не мог назвать ни городов, ни гор, чтобы доказать ложность ее утверждения. Должны же быть горы в южной части некоторых штатов. Или они обычно находятся к югу от границы, в северной части штатов, расположенных южнее? Я пытался назвать столицы всех штатов, перечислить фамилии губернаторов. Как север может быть ниже юга? Не этот ли вопрос вносит путаницу в мои мысли? Не в этом ли коренится заблуждение Денизы? Или же, как это ни ужасно, она все-таки права?

По радио сказали: «Избыток соли, фосфора, магния».

Вечером мы с Бабеттой сидели и пили какао. На кухонном столе, среди купонов, длинных лент чеков из супермаркета, каталогов торгово-посылочных фирм, лежала открытка от Мэри Элис, моей старшей дочери. Прекрасный плод моего первого брака с Дейной Бридлав, шпионкой, а следовательно – родная сестра Стеффи, хотя их разделяют десять лет и два брака. Мэри Элис уже девятнадцать, и она живет на Гавайях, где работает с китами.

Бабетта взяла бульварную газетку, оставленную кем-то на столе.

– Установлено, что мышиный писк звучит с частотой сорок тысяч колебаний в секунду. Хирурги применяют высокочастотную запись мышиного писка для уничтожения опухолей в организме человека. Ты веришь?

– Да.

– Я тоже.

Она отложила газету. Немного погодя взволнованно спросила:

– Как ты себя чувствуешь, Джек?

– Я здоров. Самочувствие отличное. Честное слово. А ты?

– Лучше бы я не рассказывала тебе о своем состоянии.

– Почему?

– Тогда бы ты не сказал, что, может быть, умрешь первым. У меня есть всего два сильных желания. Этого я хочу больше всего на свете. Чтобы Джек не умер первым. И чтобы Уайлдер навсегда остался таким, как сейчас.

32

Мы с Марри шли по территории колледжа в своей европейской манере – степенно, с задумчивым видом, склонив головы за беседой. Иногда один хватал другого за руку возле локтя – жест близости и физической поддержки. В других случаях мы шли чуть поодаль друг от друга, Марри – сжав руки за спиной, Глэдни – по-монашески сложив на животе, что выдавало некоторую озабоченность.

– Как ваши успехи в немецком?

– Я еще неважно говорю. Слова даются с трудом. Мы с Говардом готовим вступительную речь для конференции.

– Вы зовете его Говардом?

– Не в глаза. В глаза я его никак не зову, и он меня никак не называет. Вот такие отношения. А вы хоть изредка с ним видитесь? В конце концов, живете под одной крышей.

– Разве что мельком. Похоже, такое положение вещей вполне устраивает всех пансионеров. У нас такое впечатление, будто этого жильца не существует.

– Что-то в нем не так. Не могу понять, что именно.

– Он телесного цвета, – сказал Марри.

– Верно. Однако меня не это беспокоит.

– Нежные руки.

– Разве в этом дело?

– Нежные руки у мужчины заставляют задуматься. Вообще нежная кожа, младенческая. По-моему, он не бреется.

– А что еще? – спросил я.

– Пятнышки высохшей слюны в уголках рта.

– Вы правы, – взволнованно сказал я. – Высохшая слюна. Когда он наклоняется вперед, демонстрируя артикуляцию, я чувствую, как слюна летит мне прямо в лицо. А что еще?

– Еще привычка стоять у человека над душой.

– И все это вы замечаете, хотя видитесь с ним мельком. Удивительно. Что еще? – спросил я.

– Еще строгая осанка, которая, по-моему, не вяжется с его шаркающей походкой.

– Да, при ходьбе он не шевелит руками. Еще, еще?

– И кое-что еще, никак со всем этим не связанное, нечто мрачное и жуткое.

– Вот именно. Но что? Никак не могу понять.

– Вокруг него странная атмосфера, некое настроение, ощущение, некое присутствие, какая-то эманация.

– Но что? – спросил я, поражаясь собственному личному интересу. На краю моего поля зрения плясали цветные пятнышки.

Мы прошли тридцать шагов, и тут Марри принялся кивать. На ходу я следил за выражением его лица. Он кивал, переходя улицу, и продолжал кивать всю дорогу мимо музыкальной библиотеки. Я шел нога в ногу с ним, сжимая его руку у локтя, всматриваясь в его профиль, дожидаясь, когда он заговорит, и нимало не беспокоясь, что нам с ним совсем не по пути, а он все кивал, пока мы приближались ко входу в «Уилмот Грандж» – отреставрированное здание девятнадцатого века на границе колледжа.

– Но что? – спросил я. – Что?

Лишь четыре дня спустя он позвонил мне домой в час ночи и доверительно прошептал на ухо:

– Он похож на человека, который находит тела умерших привлекательными с эротической точки зрения.

Я пошел на еще один, последний урок. Стены и окна были загорожены скопившимися вещами – они занимали уже почти полкомнаты. Хозяин сидел передо мной с каменным лицом и, закрыв глаза, перечислял фразы из разговорника для туристов: «Где я нахожусь?», «Не могли бы вы мне помочь?», «Уже ночь, а я заблудился». Я с трудом досидел до конца. Марри навсегда повесил на этого человека правдоподный ярлык. Почти непостижимое в Говарде Данлопе сделалось понятным. Странное и почти отталкивающее сделалось болезненным. Отвратительная похотливость вырвалась из его тела наружу и, казалось, распространилась по всей забаррикадированной комнате.

Право же, мне наверняка будет не хватать этих уроков. А также – собак, немецких овчарок. В один прекрасный день они попросту исчезли. Наверное, понадобились в другом месте или их отправили обратно в пустыню оттачивать мастерство. Правда, люди в костюмах из милекса остались. С приборами для измерения и взятия проб они бригадами из шести-восьми человек разъезжали по городу на сигарообразных машинах, похожих на игрушки «Лего».

Я стоял у кровати Уайлдера и смотрел, как он спит. Голос за стеной произнес: «В «Набиско» Дайна Шор» за четыреста тысяч долларов».

То была ночь, когда сгорела дотла психиатрическая больница. Мы с Генрихом сели в машину и поехали смотреть. На место происшествия съехались и другие мужчины с мальчишками-подростками. Очевидно, в подобных случаях отцы и сыновья стремятся подружиться. Пожары сближают их, помогают завязать разговор. Можно по достоинству оценить оборудование и снаряжение пожарных, обсудить и покритиковать методы работы. Мужественность пожарного дела – чтобы не сказать типично мужская сила пожаров – вполне соответствует такому лаконичному диалогу, который отцы с сыновьями могут вести без неловкости и смущения.