Энн Риверс Сиддонс - Королевский дуб

• Название: Королевский дуб
• Автор: Энн Риверс Сиддонс
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0897-9

Действие романа протекает в небольшом городке американского Юга, куда после разрыва с мужем приезжает с 10-летней дочерью Хилари главная героиня романа Энди Колхаун. Через весь роман проходит образ Королевского дуба — дерева-патриарха местных лесов, символизирующего мощь, красоту и бессмертие девственной природы Юга. Возле него возникает любовь Энди и лесного отшельника Тома, здесь избавляется от замкнутости и апатии ее дочь, здесь они все вместе находят радость и счастье.

---

Я подумала о времени и о долгом пути домой. Хотя нам давно уже было пора уезжать, я все откладывала отъезд.

— И вы действительно любите все это? — спросила я Тома.

— Да, люблю. Леса — самая великая душа, какая только существует на свете. И животные тоже. Леса для меня — это все. — Том посмотрел на меня. — Я не хочу сказать, что больше ничего нет в моей жизни. Я люблю свою жизнь. Она полна вещей, которые я люблю. Просто я имею в виду, что лес — то место, откуда все происходит. Это исток. Это… образец, порядок, естественное течение и ритм всей жизни, первый и самый древний импульс и реакция на него. Все это здесь, в дикой природе. Она — наивысший и наичистейший порядок, какой только существует. Когда мы потеряем все это, мы потеряем и сердце, и нашу суть.

— Люди говорят так о Боге, — заметила я. — И они поклоняются ему.

Он снова улыбнулся:

— Можно назвать мои слова поклонением. Но это не нуждается в названии. Оно нуждается в признании.

— Словом, это то, чему вы поклоняетесь? Это… как это назвать? Дикая природа? Как друид?[67]

— Нет. Я не друид. Не романтизируйте меня. Я просто парень, который любит леса больше всего на свете. Вы тоже можете поклоняться им. Нечто подобное люди делали когда-то во всех культурах и в общем-то очень хорошо себя чувствовали. С некоторыми оговорками, конечно. Думаю, существуют люди, которые и до сих пор поклоняются лесам. А если и не поклоняются, то по крайней мере живут по правилам дикой природы, что, может быть, то же самое. Возможно, я один из последних могикан. И я знаю, что нахожу своих братьев здесь, в лесах.

— Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что у вас не все в порядке с мозгами? — легко сказала я, но сразу же почувствовала нелепость своих слов.

— Не так, чтобы очень, — засмеялся он. — Но это наверняка приходило в голову множеству других людей. Спросите хотя бы моих бывших жен. А как насчет вас, Диана? Думаете ли вы, что я в самом деле не в своем уме?

Я задумалась. Мне казалось, что за шутливостью разговора Том прятал серьезность.

— Нет. Вы просто целеустремленный. То, что японцы называют „живущий одной мыслью". И думаю, что это пугает меня больше, чем помешательство.

— Не бойтесь меня, — промолвил Том мягко. — Я никогда не причиню вам вреда. Я — или скорее то, что я знаю, — смогло бы даже исцелить вас.

— Вы все время говорите об исцелении. Считаете, что я в нем нуждаюсь?

— А почему бы еще вы приехали сюда? — ответил он просто. — Почему привезли с собой дочь?

Хилари зашевелилась и тихонько вскрикнула. Я поднялась и потянула ее за собой.

— Мы действительно должны ехать. Уже, наверно, за полночь.

— Позвольте мне. — Том нагнулся и положил Хилари к себе на плечо, она уткнулась головой в ямку между его шеей и плечом, вздохнула и скользнула обратно в сон. Ее длинные и легкие, как у жеребенка, ноги свободно свисали с его рук, Том опустил свой острый подбородок на макушку девочки.

Легко держа ребенка, Том пошел впереди меня в проход между тростником. А к тому времени, когда мы подошли к дому, Волчья луна всплыла высоко на небе, и ее свет вновь стал обычным, белым ночным светом ранней зимы.

Все волшебство рассеялось.

— Скажите, то, что завод находится там, тревожит вас? — спросила я у Тома, когда мы устраивали Хил в „тойоте".

— Нет, это не моя проблема.

Слова эти были так не похожи на него, что я остановилась и посмотрела в лицо Тома.

— Просто я хочу сказать, что есть люди, которые занимаются вопросами завода, люди из „Гринпис", специалисты из департамента по изучению энергии, которые наблюдают за производством, контролируют все чрезвычайные ситуации и заставляют руководство быть честным. Это их работа. Моя же работа — смотреть вот за всем этим: за лесами, животными.

Я не знала точно, что он имеет в виду. Что, он вообразил себя лесничим? Смотрителем лесов?

— Но ведь вы убиваете. Вы сами охотитесь.

— Когда-нибудь я расскажу вам об этом. Когда будет больше времени. И когда подойдет соответствующее время. Я хотел бы, чтобы вы знали об… убийстве животных.

— Я никогда не смогу этого сделать. Может быть, я смогу понять, почему вы это делаете, но никогда не смогу сама убить.

— Ну что ж, о'кей. Для вас достаточно только знать о лесах. Я покажу вам. И научу вас. Мы можем начать, когда вы захотите.

— Не теперь. Пока еще нет. Думаю, что захотела бы узнать, но… пока еще нет.

— Только дайте мне знать, — сказал Том Дэбни на прощание.

Глава 7

Через неделю после ночи Волчьей луны наступила холодная, сырая и ненастная погода. Сильный, что-то поющий ветер бродил среди верхушек деревьев и отправлял последние листья в кружащемся вихре на землю.

Было слишком ненастно, чтобы думать о набегах на болото Биг Сильвер, и я убедила Хилари отложить наш следующий визит до улучшения погоды. Но девочка была беспокойной и раздражительной и постоянно приставала с просьбой поехать проведать Тома и Мисси.

В конце концов в воскресенье, когда она, Картер и я в течение долгих часов оставались у камина в нашем коттедже, прислушиваясь к дождю, стучащему по оконным стеклам, и проигрывая Парчизи, приставания Хил обернулись небольшим взрывом.

— Почему ты не хочешь, чтобы я отвез тебя в конюшню, где ты можешь ездить на Питтипэт в манеже? — спросил Картер с терпением, которому я могла только позавидовать. — Я на днях видел Пэт, и она сказала, что уже прошло более двух недель с тех пор, как она тебя видела в последний раз. Питтипэт скучает по тебе. И ты не должна отставать — большая выездка состоится весной.

— Я не хочу ездить верхом, — заявила Хилари. — Я устала от лошадей. Я хочу поехать обратно к Тому. И хочу видеть Мисси и Эрла. Это можно сделать и внутри дома. Я не промокла бы.

— Но, возможно, у Тома найдется дело и поинтереснее, чем развлекать тебя, — кратко заметила я. В присутствии этого мужчины я находила привязанность моей дочери к нему трогательной и милой, но в его отсутствие подобное проявление чувств каким-то непонятным образом раздражало и беспокоило меня. Я чувствовала в Хил огромный запас преданности и понимала, ощущала собственным телом огромную пропасть, которая образовывалась на месте любви дочери к отцу. Кто бы ни занял это место, он станет ее полным и абсолютным властелином. И я удивлялась, что таковым еще не стал Картер. Но хотя он нравился Хилари и она доверяла ему, все же я знала, что потайную дверь своей души девочка держала запертой.

— У него нет более интересных дел, — вспыхнула Хил. — Ему нравится, когда я гощу у него, в любое время. Он так сказал мне. Это ты не хочешь везти меня туда. Не думаю, что Том тебе нравится. Мне кажется, ты боишься Козьего ручья. И олени, и большие деревья в ту ночь напугали тебя до смерти.

— Ну-ну, Хилари, — сказал Картер, — конечно, никто не принуждает тебя идти кататься на Питтипэт, если ты этого не хочешь. Но ты должна прекратить дерзить своей маме.

— Кто это говорит? — Хилари злобно взглянула на Картера.

— Я говорю! — ответил он ровно.

— Вы не мой отец, — закричала девочка. — И я не ваша собственность. Я не обязана делать все, что вы скажете.

Она расплакалась и убежала к себе в комнату. Я приподнялась, готовая пойти следом за ней, причем моя ладонь чесалась нашлепать ее по заднице. Картер остановил меня, положив свою руку поверх моей.

— Оставь. Уже давно пора было ей проявить свой характер в отношении меня. У нас не может быть взаимопонимания, пока она этого не сделает. И меня беспокоило, почему Хил была такой вежливой со мной. Я потеснил ее на ее же территории, и девочка дала мне это понять.

— К чертям ее территорию. — Мое лицо пылало. — Это сущее отродье! Я не допущу подобного. Она распустилась потому, что ни у кого не хватало духу ограничивать ее, пока она была такой хрупкой. Но теперь, когда она чувствует себя лучше, ей предстоит снова придерживаться правил.

— Чьих правил? — спросил Картер мягко.

— Моих, — отрезала я.

— Да, она чувствует себя лучше, в этом нет никакого сомнения, — заметил Картер. — Козий ручей, очевидно, совершает свое хорошо разрекламированное волшебство. А что это она говорила по поводу оленей и деревьев?

Я начала было отнекиваться, но потом, сочтя, что нет оснований скрывать правду, рассказала Картеру о нашем походе к сухой заводи, фантастических парящих воздушных опорах кипарисов и вызывающем суеверный страх шествии безмолвных оленей. Рассказывая, я умышленно все сократила и обесцветила, чувствуя странное недовольство от того, что Картер спросил об этой истории.

— Господи, — произнес он, когда я закончила, — как прекрасно это должно было быть! Почему ты мне сразу не рассказала?

— Думаю, что просто забыла, — соврала я, зная, что он мне не поверит. Можно, скорее, забыть землетрясение или цунами.