Сергей Семанов - Тайна гибели адмирала Макарова. Новые страницы русско-японской войны 1904-1905 гг.

• Название: Тайна гибели адмирала Макарова. Новые страницы русско-японской войны 1904-1905 гг.
• Автор: Сергей Семанов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-7838-0720-6

Наше время полно неожиданных суждений по самым различным событиям русской истории — давней и не очень. Одним из таких суждений является данная книга известного историка и писателя С. Н. Семанова. Русско-японская война, в ходе которой за маленькой Японией стоял чуть ли не весь западный мир, изучена слабо и воспринимается по старой схеме. Автор предлагает новый взгляд на события почти 100-летней давности, в том числе и на причины гибели русского адмирала.

---

Типичное в этом роде свидетельство одного лейтенанта с броненосца «Севастополь», сделанное им в письме от пятого марта, то есть на другой день после появления «Инструкции для похода и боя»:

«Я лично Макарова раньше недолюбливал за его „безбронные суда“, но это, вероятно, была лишь пустая выдумка, теперь же, когда ему приходится на броненосной эскадре иметь дело с броненосной же эскадрой, его выдумки отпали в сторону, и он занялся действительно делом. Представьте себе мое удовольствие, когда вчера в приказе о ведении боя я прочел все то, что я недавно уже передумал, из-за чего я имел отчаянные споры, особенно на „Пересвете“. Я считаю это чрезвычайно важным и долго ждал этого приказа, боясь, что вдруг Макаров начнет дурить и ставить на карту все для оправдания своих действий. С каждым его приказом поднимается доверие к нему, а вместе с тем поднимается и уверенность в своих силах и победе».

…Как-то утром адмиральский катер подошел к борту поврежденного японцами броненосца «Цесаревич». Вахтенный дежурный загодя, заметив приближение начальства, распорядился к подобающей встрече, как того и требует морской устав. С борта корабля была спущена переносная лестница: деревянные узкие ступеньки, скрепленные с двух сторон канатами. Хрупкое сооружение, более пригодное для цирка, нежели для боевого корабля. Но иных тогда не было.

Вахтенный дежурный лейтенант Седов отдавал распоряжения почему-то шепотом, как будто боялся, что Макаров услышит его голос сквозь шум паровой машины приближающегося катера:

— Братцы, значит, так, — обращался он к двум дюжим матросам, — как только катер зачалится, мигом скатитесь вниз, адмирал пожилой, подняться ему будет трудно, помогайте в случае чего: ты выше пойдешь, а ты за ним, ясно?

— Так точно, ваш бродь! — рявкнули оба здоровяка, привычно сокращая неудобопроизносимое «ваше благородие».

Катер подошел к борту броненосца, оба матроса, словно ласточки, соскользнули вниз. Унтер-офицер, командир катера, даже изумился, глядя на их прыжок.

— Вы что, ребята, китайского перца перехватили? — спросил он недружелюбно.

— Никак нет! — очень быстро откликнулись они, по опыту зная, как не стоит задевать унтера. На шее у каждого из них висела дудочка на цепочке, дудочка — для звукового сигнала перед подачей команды, а цепочка для тех, кто команду не сразу исполняет, тогда на спине матроса (или пониже) остаются неприятные рубцы…

Из крошечной надстройки вышел адмирал, сопровождаемый несколькими офицерами, они о чем-то говорили, громко и весело. Матросы и унтер застыли и вытянулись. Макаров первым подошел к лестнице, цепко ухватился за канаты, поставил ногу на нижнюю доску. Матрос метнулся к нему. Макаров оглянулся и изумленно посмотрел на верзилу снизу вверх:

— Ты что, братец?

Матрос ничего не ответил, взгляд его был тревожен.

— Ты что, оглох? — уже повысил голос адмирал.

— Ваше превосходительство, так что… приказано подсобить вам… в случае чего…

Макаров громко расхохотался, сопровождавшие его офицеры тоже.

— Значит, сказали тебе, старичок прибудет, надо подсобить? — продолжал он смеяться. — А знаешь поговорку: без рук, без ног, на бабу скок? Что это?

Офицеры захохотали так весело, что даже унтер позволил себе улыбнуться, однако в кулак. Матрос выпалил громко, с испугу:

— Так точно, ваше превосходительство, коромысло!

— Молодец, но не совсем: это я, твой адмирал!

И быстренько поспешил по лестнице, ловко переставляя руки и ноги…

Осмотр повреждений занял немного времени, Макаров все схватывал быстро, решения принимал сразу. Приказал командиру броненосца собрать всех офицеров в кают-компании, а сам несколько задержался в трюме, обсуждая с главмехом подробности ремонтных работ.

Макаров вошел в узкое и низкое помещение кают-компании, офицеры встали, он жестом пригласил их садиться.

— Господа! Ваш адмирал не любит длинных речей, кто служил со мной, это знает. Эскадра у нас сильная, офицеры и низшие чины подготовлены хорошо. Главное теперь — боевой дух, вера в победу.

Макаров продолжал. Он был хороший оратор, говорил свободно и уверенно, одновременно вглядываясь в лица офицеров. Кажется, он никого из них не знал. Молодые люди, хотя все почти при бородах — мода такая, да и бриться каждый день в походе весьма трудно. Важно, чтобы они поверили ему, а еще важнее — в самих себя поверили…

— Господа, мы — русские, мы с детства знаем, что за Богом молитва, а за царем служба не пропадет. Ну, а ваш адмирал будет глядеть на вас да радоваться. И, само собой, поощрять, — улыбнулся он под конец.

Молодые офицеры любили и ценили шутку, они задвигались, заулыбались, все разом весело загомонили, обстановка сразу стала непринужденной. Вот это Макаров более всего любил и ценил в морском деле.

Жизнь властно диктует свои условия. У Макарова, который получил полуофициальный титул «дедушки русского минного флота», в распоряжении имелось явно недостаточное количество миноносцев. Но еще горшей, пожалуй, бедой было то, что и эти-то наличные корабли страдали большими конструктивными и техническими недостатками. У русских миноносцев оказалась очень незначительная дальность плавания — запаса пресной воды для паровых котлов хватало всего лишь на 12 часов хода. В первом же пробном плавании Макаров смог лично удостовериться в этом. А ведь адмирал еще по пути в Артур предполагал сразу же начать минные атаки японских баз, расположенных на корейском побережье, и транспортов, перевозящих военные грузы. Пришлось ограничиться действиями на сравнительно близких рубежах.

Почти каждую ночь высылал Макаров миноносцы в разведку или на боевое патрулирование. Он знал, как тяжело воевать экипажам с изношенными, вечно неисправными механизмами. И действительно, на русских минных судах то и дело происходили аварии. Не встретившись иной раз с противником, экипажи кораблей все же несли потери. С миноносцев, вернувшихся из похода, нередко спускали на носилках обожженных или обваренных паром кочегаров…

Макаров знал об этом, но снова и снова посылал миноносные отряды в море. Противник не должен иметь покоя.

Всеми силами адмирал пытался укрепить состав своего минного флота. «Без миноносцев мы будем как без рук и без глаз», — внушал он морскому ведомству. Макаров предлагал перевезти минные корабли в разобранном виде по железной дороге. В принципе это было вполне возможно, и реальный пример такого рода уже имелся. В Порт-Артуре судовые мастерские вполне могли справиться со сборкой небольших кораблей. Но в Морском министерстве, как всегда, не спешили, а потом… а потом спешить оказалось уже незачем: японцы перерезали дороги в Артур…

Меж тем «наместник» Алексеев оправился от страха и начал войну. Войну против Макарова…

Началось с мелочи. Донесения о ходе боевых действий Макаров должен был по субординации посылать Алексееву как своему, так сказать, непосредственному начальнику. Зная, какое ничтожество представляет собой этот бастард и то, что он все равно ничего не решает, Макаров одновременно посылал свои донесения также и на «высочайшее имя». Авось хоть там разберутся… Алексеев делает ему замечание: «Считаю, что эти донесения не подходят под приказ для донесений на высочайшее имя. Ввиду такого отступления — напомнить приказ». Такого рода мелочные «выговоры», демонстративно посылаемые адмиралу, напрягавшему все силы в осажденной крепости, естественно, создавали обстановку нервозности и склок вокруг командующего эскадрой.

Ну, а дальше — больше. Как известно, начальственный состав на Тихом океане подбирал не Макаров. Естественно, что, прибыв в Порт-Артур, он нашел некоторых офицеров слабыми или, во всяком случае, не подходящими для совместной работы с ним.

Вскоре у него нашлись безусловные основания для таких перемен. При адмирале Старке корабли эскадры слишком редко совершали совместные плавания и поэтому неважно умели ходить в общем строю. Макарову пришлось заниматься этой, в сущности говоря, учебной работой уже во время войны. Он неоднократно выводил эскадру в море для маневрирования в строю. И вот в один из таких выходов тринадцатого марта произошло столкновение броненосцев «Пересвет» и «Севастополь». К счастью, серьезных повреждений не произошло, но возмутительный случай требовал немедленного и строгого разбора — в назидание всем.

Макаров назначил следствие. Комиссия из опытных офицеров установила, что ответственность за аварию несет главным образом командир «Севастополя» Чернышев. Адмирал утвердил заключение следственной комиссии. Командиру «Пересвета» был объявлен выговор, а Чернышева, командира «Севастополя», отстранили от должности, ибо он, как говорилось в приказе, «не может в настоящих условиях командовать броненосцем». Все свидетельствуют, что в Порт-Артуре Макаров проявлял необычайную сдержанность в отношениях с людьми. На этот раз он возмутился необычайно.