Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1

• Название: Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1
• Автор: Вильям Похлебкин
• Издательство: "Международные отношения"
• Жанр: История
• Год: 1992

В.В.Похлебкин "Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах и фактах" (Справочник). Выпуск I: Ведомства внешней политики и их руководители. М., "Международные отношения", 1992

В разделе "Биографии" использованы материалы А.Гаспаряна (цикл радиопередач) и Л.Млечина ("Министры иностранных дел. Романтики и циники. М., 2001).

---

Между тем одно представляется несомненным: международная система, как и в предшествующие исторические периоды после окончания крупных ми­ровых конфликтов и потрясений, находится в переходном состоянии, и ее «судь­ба» зависит от политической воли мирового сообщества. Именно ему предстоит определить параметры будущего мироустройства, выработать надежные меха­низмы обеспечения безопасности и стабильности в международных отношениях. Иными словами, человечество поставлено в такие условия существования, когда формирование нового миропорядка требует сознательных, целенаправленных усилий всех государств. В противном случае «стихия глобализации в условиях пассивности или национального эгоизма, а тем более возврата к соперничеству и попыток обеспечить собственные интересы за счет других приведет лишь к обо­стрению негативных тенденций, которые международному сообществу будет все труднее контролировать.

К сожалению, по этому принципиальному вопросу в мире пока нет концеп­туального единства. Более того, в последнее время сталкиваются два принципи­ально разных подхода к формированию нового миропорядка. Один из них наце­лен на построение одномерной модели, при которой в мире доминировала бы группа наиболее развитых стран с опорой на военную и экономическую мощь США и НАТО. Остальной же части международного сообщества предлагается жить по правилам, удобным для членов этого «привилегированного клуба».

Корни такой концепции достаточно глубоки и кроются, как уже отмеча­лось выше, в ошибочной оценке изменений в международной обстановке на ру­беже 80-х-90-х годов. По признанию министра иностранных дел Франции Ю. Ведрина, «считая себя победителем в третьей мировой, т.е. «холодной вой­не», Запад уверовал в беспредельность своих возможностей и, опираясь на тех­нологическое превосходство, не видит причин, которые помешали бы ему по­всеместно навязывать свои взгляды». Вопреки собственной проповеди демо­кратических порядков повсюду в мире, США и их союзники, по меткому заме­чанию бывшего Генерального директора ЮНЕСКО Ф. Майора, начали «дейст­вовать олигархическими методами в международных отношениях».

Логическим следствием такого одномерного подхода стала постепенная ревизия демократических принципов мироустройства, которые начали было пробивать себе дорогу после падения Берлинской стены. Так, идея строительст­ва единой Европы начала постепенно подменяться «натоцентризмом» — попыт­ками строить европейскую безопасность на основе лишь одного замкнутого во­енно-политического альянса. Не ограничиваясь расширением на восток, НАТО приняла новую стратегию, предусматривающую расширение сферы деятельно­сти альянса за пределы, установленные Североатлантическим договором, и до­пускающую применение силы без санкции Совета Безопасности ООН, т.е. в на­рушение Устава ООН и основополагающих принципов международного права.

Своего рода «полигоном» для отработки «нато-центристской» концепции стала агрессия НАТО против Югославии, вызвавшая острейший международный кризис с момента окончания «холодной войны». Последствия этого кризиса хо­рошо известны. Сильнейший удар был нанесен по устоям международного пра­вопорядка и стабильности. В мире снова на первый план стали выходить воен­ные аспекты безопасности. Во многих странах заговорили о том, что ускоренное довооружение — единственный способ избежать внешней агрессии. В результате появилась дополнительная, причем весьма осязаемая, угроза режимам нерас­пространения оружия массового уничтожения и средств его доставки.

В настоящее время на Западе под давлением фактов идет неохотное пере­осмысление этой противоправной акции. Делаются выводы о том, что она не может служить «моделью» для подобных действий альянса в будущем. Между тем для России ошибочность натовской линии была видна с самого начала. Всё, о чем предупреждала российская дипломатия на этапе борьбы за предотвраще­ние агрессии, к сожалению, оказалось реальностью. Вооруженное вмешательст­во не только не сняло ни одну из проблем Балканского региона, но, наоборот, завело их решение в тупик, выбираться из которого приходится теперь ценой ог­ромных дипломатических усилий.

В целях оправдания натовской военной операции задним числом на Запа­де были запущены в оборот концепции «гуманитарной интервенции» и «ограни­ченного суверенитета». Мировому сообществу пытаются навязать тезис о том, что для защиты прав человека и предотвращения гуманитарных катастроф до­пускается использование силы против суверенных государств без санкции Сове­та Безопасности ООН.

Бесспорно, мы не можем и не должны оставаться безучастными и к гру­бым и массовым нарушениям прав человека, влекущим за собой страдания на­родов. Тем более, что гуманитарные кризисы могут серьезно осложнять поддер­жание региональной и международной стабильности. Однако недопустимо бо­роться с нарушениями прав человека методами, которые разрушают само право. Неуважение к закрепленным в Уставе ООН принципам суверенитета и террито­риальной целостности государств чревато подрывом всей сложившейся системы международной безопасности и полным хаосом в мировых делах.

В основе концепции «гуманитарной интервенции» лежит глубоко оши­бочное представление, будто в условиях глобализации роль государства как субъекта международных отношений постепенно сходит на нет. Между тем опыт России и некоторых других стран, вставших на путь демократических ре­форм, свидетельствует об обратном: именно ослабление государственности ве­дет к распространению таких явлений, как международный терроризм, воинст­вующий сепаратизм и организованная преступность. Вот почему, укрепляя свои государственность, суверенитет и территориальную целостность, Россия дейст­вует не только в собственных национальных интересах, но и, по существу, — в интересах глобальной стабильности и безопасности.

На фоне уроков косовского кризиса более рельефно предстала предло­женная Россией модель многополярного мироустройства, в которой центральная роль отводится коллективным механизмам поддержания мира и безопасности, а цементирующее начало — международному праву и равной безопасности для всех государств. Эти положения нашли концентрированное выражение в выдви­нутой Россией в 1999 г. «Концепции мира в XXI веке», представляющей собой свод ценностей и принципов взаимоотношений государств, направленных на ут­верждение миропорядка без войн и насилия. Тем самым мы фактически иниции­ровали концептуальную подготовку к Саммиту тысячелетия ООН, который прошел в сентябре 2000 г. в Нью-Йорке. Принципиальные положения Концеп­ции нашли отражение в итоговом документе Саммита.

Следует подчеркнуть, что концепция многополярности — не умозритель­ный лозунг, а философия международной жизни, опирающаяся на реальности эпохи глобализации.

По признанию многих зарубежных специалистов, многополярный мир в известном смысле уже существует. Сегодня ресурсов какой бы то ни было от­дельной страны или даже группы стран недостаточно для монопольного осуще­ствления своей воли в однополюсном мире при «ограниченном суверенитете» для всех остальных. В частности, ни США, ни НАТО не в состоянии в одиночку обеспечивать международную безопасность, играть роль мирового пристава. Помимо США и Западной Европы в современном мире есть многие другие цен­тры экономического и политического влияния. Это Россия, Китай, Индия, Япо­ния, мусульманские государства и др. Да и там, где делается заявка на однопо-люсность, в действительности сочетаются партнерство и конкуренция (а в целом ряде случаев — и прямое соперничество) Набирают силы интеграционные объе­динения в Европе, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и Африке. Причем чем выше уровень экономической интеграции, тем сильнее тенденция к форми­рованию коллективной позиции по международным вопросам, проведению со­гласованной внешней политики. Это характерно, в частности, для Европейского Союза, который в последнее время стремится выработать собственную «иден­тичность» во всех областях, включая вопросы обороны и безопасности.

По оценке известного американского политолога С. Хантингтона, нынеш­няя ориентация политики США на однополярный мир является контрпродук­тивной и ведет к столкновению с интересами мирового сообщества. «Соединен­ные Штаты, — пишет он, — явно предпочли бы однополярную систему, в кото­рой они были бы гегемоном, и часто действуют так, как будто бы подобная сис­тема действительно существовала. Крупные государства, напротив, предпочита­ли бы многополярную систему, в которой они могли бы обеспечивать свои ин­тересы как на односторонней, так и многосторонней основе, не подвергаясь сдерживанию, принуждению и давлению со стороны более сильной сверхдержа­вы. Они чувствуют угрозу того, что им представляется как стремление США к глобальной гегемонии».