Георгий Голубев - В паре с сотым

• Название: В паре с сотым
• Автор: Георгий Голубев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Голубев Георгий Гордеевич В паре с 'сотым'

Георгий Гордеевич Голубев

В паре с "сотым"

Часть I. ПО ЗОВУ МЕЧТЫ

ГОДЕН БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ

Ачинск... С этим городом у меня связаны самые незабываемые воспоминания. Это там, еще мальчишкой, увидел я впервые в жизни самолет.

Большая зеленая птица с белым носом медленно плыла над окраиной города, наполняя пыльные улицы и переулки диковинным, неведомым доселе гулом. Шумной ватагой, задрав головы к небу, бежали мы, мальчишки, к военному городку, куда летел самолет, и каждый из нас что-то кричал, приветливо махал руками. Самолет сделал круг, другой и, словно угадав наши желания, стал снижаться.

На земле он показался нам очень большим. Двойные крылья, блестящие прозрачные козырьки летных кабин, громадный зеленый пропеллер - все это пленило наши мальчишеские души. Покорили над и летчики - молодые, веселые с загорелыми лицами парни в кожаных пальто, в черных шлемах, с очками на лбу они казались нам какими-то особенными людьми. Летчики стояли около самолета, о чем-то негромко переговаривались и охотно отвечали на наши вопросы, которым не было конца. Нас интересовало все: и как летает самолет, и сколько он может продержаться в воздухе, и долго ли будет находиться здесь, под Ачинском.

Что касается времени стоянки, летчики успокоили нас, сказав, что прилетели они сюда надолго. В отношении же вопроса, почему самолет летает, сколько он может продержаться в воздухе, то летчики посоветовали нам побольше читать книг об авиации и вступить в авиамодельный кружок, который, возможно, есть в Ачинске. Затем они решили перегнать самолет на другое место, и один из них сказал нам: "А ну, желающие прокатиться, - прошу во вторую кабину!". Мы сразу же гурьбой бросились к самолету, образовав самую настоящую свалку. Каждому из нас хотелось сесть в кабину.

- Двое!.. Только двое!.. - закричал летчик.

Его властный голос приостановил толкотню ребят. Воспользовавшись замешательством друзей, я тут же забрался в кабину, где сидел уже Игорь Дукшта - мальчишка из тех, которым пальца, как говорят, в рот не клади. Радости нашей не было границ! Ребята, окружив самолет, с завистью смотрели на нас, счастливчиков. Через некоторое время взревел мотор, за хвостом самолета поднялся клуб пыли, пригнулась к земле трава, и машина, покачиваясь с крыла на крыло, тяжело, словно нехотя, двинулась к своей новой стоянке. Мы с Игорем готовы были кричать от радости. Нам казалось, что самолет вот-вот оторвется от земли и взмоет в небо. Но он, конечно, никуда не полетел, а, пробежав метров сто, остановился.

Так окончился мой первый в жизни "полет", мое первое знакомство с авиацией.

Тогда я твердо решил: буду летчиком!

На следующий же день многие из нас пришли к инструктору Осоавиахима, и тот был искренне удивлен таким массовым наплывом желающих попасть в авиамодельный кружок.

...Первые наши модели, взлетевшие в ачинское небо, пробудили у нас неуемную тягу к самосовершенствованию, к изучению законов аэродинамики. Мы на время как бы забыли о себе и перенесли все думы, все стремления наши на легкокрылые модели самолетов и планеров. Каждый из нас мечтал о модели необыкновенной, чтобы поднялась она высоко-высоко в небо и пролетела над всем Ачинском как можно дальше. И, видимо, настолько сильно было у всех нас стремление стать первым, что в скором времени мы, соревнуясь друг с другом, догнали своего инструктора. Модели наши стали летать так же далеко и высоко, как и у него.

Труды наши и старания были замечены осоавиахимовским руководством. Нескольких авиамоделистов, в том числе и меня, послали в Новосибирск на краевые соревнования. Правда, там мы показали весьма посредственные результаты. Вернее, мы показали все, чего достигли, но достижения эти были незначительны по сравнению с успехами наших сверстников из Новосибирска и других городов. И все же, как бы там ни было, соревнования и сборы авиамоделистов дали нам многое: мы получили хорошую практику в строительстве моделей, научились производить необходимые расчеты.

Кроме авиамоделизма, я стал увлекаться еще и стрелковым спортом. Через некоторое время сдал нормы на значок "Юный ворошиловский стрелок", а затем и снайперские нормы.

Шли дни. Участвуя в работе кружков Осоавиахима, я проводил занятия с допризывниками, которых обучал стрельбе из винтовки, ручного и станкового пулеметов. Молодежь с большим энтузиазмом откликалась на призывы: "Республике нужны тысячи снайперов!", "Сделаем границы СССР неприступными!".

И мы учились стрелять, часто выезжали в летние лагеря и на военные сборы, маршировали с винтовками в радостный день Первомая.

Но меня по-прежнему манило небо, я мечтал о нем все больше и больше. И вдруг - радостная весть: у нас будет кружок планеристов. Я, конечно, стал одним из первых кандидатов.

И вот настал день, когда в городе появились первые самолеты, и в наш аэроклуб пришли энергичные, любящие летное дело инструкторы: В. Лопостейский, Н. Садков, М. Комплектов, В. Скалкин, А. Стародубцев, Я. Пылаев, В. Песковский. Я по сей день помню их.

Когда вспоминаю о том, как я стал летчиком-инструктором, невольно улыбаюсь: получилось так, что все мои товарищи после Ачинского аэроклуба благополучно убыли в военную школу летчиков, а меня, хотя я не менее их бредил боевыми истребителями, руководство решило оставить... инструктором при аэроклубе.

Сначала я пробовал протестовать, но начальник летной части Черкашин убедил меня, что годок-другой полетать инструктором - очень полезное дело. За это время отточишь, мол, получше летное мастерство, познаешь до тонкостей самолет. Скрепя сердце, я согласился с Черкашиным.

Вскоре дали мне курсантов - юношей чуть помоложе меня, а некоторые среди них были и моего возраста. Стал я обучать их пилотированию на самолете У-2, а позже на Р-5.

Летать приходилось много. В моей группе было десять курсантов, и с каждым надо было вести нелегкую, кропотливую работу. По вечерам, в свободное время я садился за учебники, потому что чувствовал, что мне не хватает теоретических знаний: иной раз хочешь поглубже разобрать ошибку, допущенную курсантом, а знания не позволяют, и приходится ограничиваться общими замечаниями и неглубоким разбором. Я понимал, что от такого поверхностного анализа ошибок пользы очень мало и старался как можно скорее повысить свой уровень теоретических знаний.

Через год мои друзья по аэроклубу приехали из военной школы летчиков в отпуск - загорелые, крепкие, в новенькой летной форме. Я, конечно, с завистью смотрел на них и переживал, что я такой "неудачник".

Когда мои однокашники уехали, я еще сильнее загрустил по военной школе летчиков. Чтобы хоть как-то развеять невеселые думы, я весь ушел в работу со своими питомцами. Мне удалось хорошо подготовить их к выпуску, и начальник аэроклуба Баранов объявил мне благодарность. От его крепкого рукопожатия, от его слов: "Своей работой вы вносите достойный вклад в оборону страны", было тепло на душе. И все-таки...

- А когда вы меня в военную школу направите, товарищ начальник?

- Неисправимый ты вояка, Голубев, - засмеялся он. - Потерпи, дружок, потерпи! Придет срок - направим.

Как-то солнечным весенним днем, когда я разбирал полет одного из курсантов, неподалеку раздался чей-то голос:

- Голубева никто не видел?

- В чем дело? - откликнулся я.

Ко мне подошел дежурный по аэроклубу.

- Вас вызывает начальник летной части. В кабинете у Черкашина я увидел своего командира звена Стародубцева и секретаря комсомольской организации бывшего моего инструктора Лопостейского. Лица у всех были необычные, в глазах какая-то торжественность. Сразу понял: сейчас произойдет что-то важное.

- Ну как, Голубев, жизнь молодая? - спрашивает меня Черкашин.

- Нормально! Летаю помаленьку.

- Помаленьку? Что ж тебе, день и ночь летать, что ли?

- Так это же не от меня зависит. Разрешите - буду день и ночь летать.

- И разрешим! - торжественно произнес Черкашин. - Только... Словом, вот что, Голубев, есть одно место в Херсонской летной школе. Согласен?

Я знал, что Херсонская школа готовит летчиков-инструкторов для аэроклубов, и подготовка там, конечно, намного выше нашей, аэроклубовской. Мне, естественно, хотелось бы в военную школу, но раздумывать было некогда.

- Согласен! - выпалил я.

- Вот бумага, садись, пиши заявление.

Я тут же написал заявление. А через три дня мне выдали все необходимые документы, и скорый поезд повез меня из родной Сибири в далекий и незнакомый Херсон.

Я ехал к своей заветной мечте, и на душе было необыкновенно светло и радостно. Вспоминалось заплаканное лицо матери, серьезное, сосредоточенное лицо отца. Мать уговаривала меня остаться, поискать профессию поспокойнее мало ли на земле надежных и хороших профессий! Кто-то из родственников даже брал на себя заботы о моем трудоустройстве...