Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

• Название: Сага о Форсайдах 2
• Автор: Джон Голсуори
• Жанр: Зарубежная классика

---

- Вы больше не говорили ночью с капитаном Ферзом?

Старая школьная поговорка: "Если уж врать, то всерьез", - мелькнула в голове Динни, и она решительно отрезала:

- Нет.

- Когда постучалась горничная?

- В восемь утра. Я разбудила миссис Ферз, и мы сейчас же спустились вниз. Комната капитана Ферза была в беспорядке, - он, видимо, лежал на кровати не раздеваясь, но в доме его не оказалось, его пальто и шляпа исчезли со стула, на который он их бросил в холле.

- Что вы предприняли тогда?

- Мы посовещались. Миссис Ферз хотела обратиться к своему врачу и еще к нашему общему родственнику мистеру Майклу Монту, члену парламента. Но я подумала, что, если застану дома двух моих дядей, они скорее помогут нам разыскать капитана Ферза. Я убедила ее отправиться со мной к моему дяде Эдриену, попросить его съездить к моему дяде

Хилери и выяснить, не могут ли они вдвоем разыскать капитана Ферза. Я знала, что оба они очень умные и тактичные люди...

Динни заметила, что судья сделал легкий поклон в сторону ее дядей, и заторопилась:

- ...и старые друзья семьи Ферзов. Я подумала, что если уж они не сумеют разыскать его без лишнего шума, то другие и подавно. Мы отправились к моему дяде Эдриену" тот согласился позвать на помощь дядю Хилери, и тогда я отвезла миссис Ферз в Кондафорд к детям. Это все, что мне известно, сэр.

Следственный судья поклонился ей и сказал:

- Благодарю вас, мисс Черрел. Вы дали чрезвычайно ценные показания.

Присяжные неуклюже задвигались, словно намереваясь тоже отдать поклон; Динни сделала над собой усилие, вышла из клетки и заняла место рядом с Хилери, который положил на ее руку свою. Девушка сидела не шевелясь. Она чувствовала, как слеза, словно последняя капля летучей смеси, медленно скатывается у нее по щеке. Апатично слушая дальнейшее - допрос главного врача психиатрической лечебницы и обращение судьи к присяжным, Динни страдала от мысли, что, желая быть честной по отношению к живым, казалась нечестной по отношению к мертвому. Как это ужасно! Она дала показания о ненормальности человека, который не мог ни оправдаться, ни объясниться. Со страхом и любопытством увидела она, что присяжные вновь занимают места, а их старшина встает, готовясь огласить вердикт.

- Мы полагаем, что покойный скончался вследствие падения в меловой карьер.

- Это означает смерть от несчастного случая, - пояснил судья.

- Мы выражаем наше соболезнование вдове.

Динни чуть не захлопала в ладоши. Итак, эти извлеченные из архива люди оправдали его за недостатком улик. Она подняла голову и с неожиданной, почти задушевной теплотой улыбнулась им.

XXXI

Динни наконец опомнилась, подавила улыбку и заметила, что Хилери лукаво смотрит на нее.

- Нам можно идти, дядя Хилери?

- Пожалуй, даже нужно, пока ты окончательно не соблазнила старшину присяжных.

Выйдя на улицу и глотнув сырого октябрьского воздуха - был типичный английский осенний день, девушка предложила:

- Пройдемся немного, дядя. Передохнем и дадим выветриться запаху суда.

Они повернули и быстро пошли вниз, к видневшемуся вдали морю.

- Дядя, мне страшно интересно, что говорилось до меня. Я ни с кем не впала в противоречие?

- Нет. Из показаний Дианы сразу стало ясно, что Ферз вернулся из психиатрической лечебницы, и судья обошелся с ней очень деликатно. Меня, к счастью, вызвали раньше Эдриена, так что его показания лишь повторили мои, и он не привлек к себе особого внимания. Жаль мне журналистов: присяжные не любят констатировать самоубийство и смерть в припадке безумия. В конце концов, никто не знает, что произошло с Ферзом. Там было глухо, темно - он легко мог оступиться.

- Вы действительно так считаете, дядя?

Хилери покачал головой:

- Нет, Динни, он задумал это с самого начала и выбрал место поближе к своему прежнему дому. И, хоть не следовало бы, скажу: слава богу, что он это сделал и обрел покой.

- О да! А что теперь будет с Дианой и дядей Эдриеном?

Хилери набил трубку и остановился, чтобы прикурить.

- Видишь ли, моя дорогая, я дал Эдриену один совет. Не знаю, воспользуется ли он им, но ты поддержи меня при случае. Все эти годы он ждал. Пусть подождет еще один.

- Дядя, я с вами целиком согласна.

- Неужели? - удивился Хилери.

- Диана просто не способна ни о ком думать - даже о нем. Ей нужно пожить одной с детьми.

- Интересно, - протянул Хилери, - не готовится ли сейчас какая-нибудь экспедиция за костями? Его надо бы на год удалить из Англии.

- Халлорсен! - воскликнула Динни, всплеснув руками. - Он же опять едет. Дядя Эдриен ему нравится.

- Чудно! А он его возьмет?

- Возьмет, если я попрошу, - просто ответила Динни.

Хилери опять бросил на нее лукавый взгляд:

- Какая опасная девица! Не сомневаюсь, что кураторы предоставят Эдриену отпуск. Я напущу на них старика Шропшира и Лоренса. А теперь мне пора обратно, Динни: тороплюсь на поезд. Это огорчительно - воздух здесь хороший. Но Луга чахнут без меня.

Динни взяла его руку:

- Восхищаюсь вами, дядя Хилери.

Хилери воззрился на девушку:

- Я что-то не улавливаю ход твоих мыслей, дорогая.

- Вы знаете, что я имею в виду. Вы сохранили старые традиции - служение долгу и все такое, - и в то же время вы ужасно современный, терпимый и свободомыслящий.

- Гм-м! - промычал Хилери, выпуская клуб дыма.

- Я даже уверена, что вы одобряете противозачаточные меры.

- Видишь ли, по этой части мы, священники, - в смешном положении. Было время, когда мысль ограничить рождаемость считалась непатриотичной. Но боюсь, что теперь, когда самолеты и газы ликвидировали нужду в пушечном мясе, а число безработных неудержимо растет, непатриотичным становится скорее отказ от противозачаточных мер. Что же касается христианской догмы, то во время войны мы, как патриоты, уже не соблюдали одну заповедь: "Не убий". Сейчас, оставаясь патриотами, мы логически не можем соблюдать другую: "Плодитесь и размножайтесь". Противозачаточные меры большое дело, по крайней мере для трущоб.

- И вы не верите в ад?

- Нет, верю: он как раз там и находится.

- Вы стоите за спорт в воскресные дни, верно?

Хилери кивнул.

- И за солнечные ванны в голом виде?

- Стоял бы, будь у нас солнце.

- И за пижамы, и за курящих женщин?

- Нет, с сигаретами я не примирюсь - не люблю дешевки и вони.

- По-моему, это недемократично.

- Ничего не могу с собой поделать. На, понюхай!

Динни вдохнула дым трубки.

- Пахнет хорошо - сразу чувствуется латакия. Но женщинам нельзя курить трубку. Впрочем, у каждого свой конек, о котором человек не умеет судить здраво. Ваш - отвращение к сигаретам. За этим исключением вы поразительно современны, дядя. В суде я разглядывала присутствующих, и мне показалось, что единственное современное лицо - у вас.

- Не забывай, дорогая: Чичестер держится древним своим собором.

- По-моему, мы преувеличиваем степень современности в людях.

- Ты живешь не в Лондоне, Динни. Впрочем, в известной мере ты права. Мы стали откровеннее в некоторых вещах, но это еще не означает серьезной перемены. Вся разница между годами моей юности и сегодняшним днем - в степени сдержанности. Сомнения, любопытство, желания были и у нас, но мы их не показывали. А теперь показывают. Я сталкиваюсь с кучей молодых универсантов: они приезжают работать в Лугах. Так вот, их с колыбели приучили выкладывать все, что им взбредет в голову. Они и выкладывают. Мы этого не делали, но в голову нам взбредало то же самое. Вся разница в этом. В этом и в автомобилях.

- Значит, я старомодна, - совершенно не умею выкладывать разные вещи.

- Это у тебя от чувства юмора, Динни. Оно служит сдерживающим началом и порождает в тебе застенчивость. В наши дни молодежь редко обладает им, хотя часто наделена остроумием, но это не одно и то же. Разве наши молодые писатели, художники, музыканты стали бы делать то, что они делают сейчас, будь у них способность посмеяться над собой? А ведь она и есть мерило юмора.

- Я подумаю над этим.

- Подумай, Динни, но все-таки юмора не теряй. Для человека он то же, что аромат для розы. Ты едешь обратно в Кондафорд?

- Собираюсь. Дело Хьюберта назначат к вторичному слушанию не раньше, чем прибудет пароходом почта, а до этого еще дней десять.

- Передай привет Кондафорду. Вряд ли для меня снова наступят такие же славные дни, как те, что мы прожили там детьми.

- Я как раз думала об этом, когда ожидала своей очереди в качестве последнего из негритят.

- Динни, ты молода для такого вывода. Подожди, влюбишься.

- Я уже.

- Что, влюбилась?

- Кет, жду.

- Жуткое занятие быть влюбленным, - сказал Хилери. - Впрочем, никогда не раскаиваюсь, что предавался ему.

Динни искоса взглянула на него и выпустила коготки:

- Не предаться ли вам ему снова, дядя?

- Куда уж мне! - ответил Хилери, выколачивая трубку о почтовый ящик. - Я вышел из игры. При моей профессии не до этого. К тому же первого раза мне хватает до сих пор.