Борис Володин - Мендель

• Название: Мендель
• Автор: Борис Володин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

---

…Он отличный шахматист, на шестидесятичетырехклеточной доске матовавший в изящных композициях любого из вельможных своих гостей, не понимал, что мысли всех этих иерархов, ландесгауптманов и лоттоамтсдиректоров заняты совсем иной игрой — игрой между церковными канцеляриями Рима и церковными организациями Австрии, игрой земельных правительств с имперским правительством, борьбой за то, что выгодно штатгальтерам и ландесгауптманам. А он, новоиспеченный церковный вельможа, — фигура, которая может, конечно, посшибать какие-то пешки противной стороны. Впрочем, однако, фигура не столь неуязвимая, как ему самому кажется…

Когда господин ландесгауптман, президент палаты, советники, лоттоамтсдиректора, бургомистр, лидеры, коллеги-прелаты и приор летними воскресными вечерами собирались в саду на партию в кегельбан, он не предполагал все-таки, что какое-то время спустя будет бояться выходить в этот сад, если рядом с ним нет двух здоровенных псов-сенбернаров.

…А в первые годы своего аббатства он, тряхнув общинной мошной, раздвинул монастырский сад, засадив южный склон Шпильберга, под предлогом всеобщего блага, конечно, и это деяние высокочтимого прелата Грегора Менделя было пропечатано в «Tagesbote» в самых идиллических тонах.

У выходящей на склон Шпильберга новой калитки по его собственному проекту был сооружен большой каменный пчельник, и он платил Марешу «тринкгельд», чтобы тот особо присматривал за этой калиткой и пчельником, где обитали пчелы местные и пчелы каринтийские, кипрские, египетские и даже «нежалящие» американские пчелы, которые вылетали на медосбор только меж девятью и десятью часами утра и еще — тремя и четырьмя пополудни.

«Экспериментировать — вот что важно для каждого пчеловода, и только таким путем можно добиться успеха», — сказал он, выступая в местном пчеловодческом ферейне.

Он придумал специальный домик для скрещиваний пчел, но скрещивания в нем не получились. Он вывозил пчел-цариц редких видов из своей коллекции в те места, где они не могли спариваться с трутнями своего вида, не залетавшими туда.

Он пытался получить гибриды пчел, но не знал — как и все в то время, — что царица спаривается со многими трутнями и хранит их сперму многие месяцы, в течение которых день за днем откладывает яйца… Поставить в таких условиях управляемый и хорошо контролируемый эксперимент пчеловодам не удавалось еще полвека (лишь в 1914-м гибриды, наконец, были получены и показали действенность менделевских законов!).

Сколько ни вкладывал он азарта и хитроумия, в этом деле ему не удалось перепрыгнуть через свое время. Но, быть может, оттого, что с отцовскими пчелами было связано его детство, у пчельника он забывал обо всем, что тяготило, и порой в нем даже просыпалось грубоватое озорство деревенского мальчишки. Он привел однажды к пчельнику послушника-горожанина, ничего не смыслящего в пчелах, но подчеркнуто показывавшего, сколь сильно нравится ему все, чем увлечен господин прелат. Была ранняя весна. Пчелы уже кружились у летки, но еще лежал снег, и им негде было приземлиться. Аббат лукаво посоветовал послушнику положить на снег шапочку-капуцинку, подвох не был понятен. Через минуту шапочку облепили пчелы, а через две минуты она превратилась из черной в желтую от пчелиного помета. Аббат хохотал до слез.

А вообще-то он действительно был очень занят, но все-таки в письме Нагели он написал тогда полуправду.

Опыты с растениями он забросил не из-за болезни глаз и не из-за того, что был занят постройками новых скотных дворов в монастырских имениях, финансовыми операциями, поездками по Европе и политическими кеглями.

Ведь он — если не считать времени отлучек из Брюнна — не бросал ни на день исследовательской работы.

Но он ушел в садоводство, в пчел, от которых безуспешно пытался получить гибридов и расщепление у гибридного потомства. И в метеорологию.

Метеорология была последним из его научных увлечений. Точнее, первым и непреходящим. Ведь наука началась для него именно рефератом по физике и химии атмосферы на тему, предложенную знаменитым Доплером и могущественным Баумгартнером. И где-где, а в ней он был вправе считать себя абсолютным профессионалом: работа на кафедре у Доплера была своего рода аттестатом.

Тринадцать статей опубликовал он: четыре по биологии, девять по метеорологии.

Если судить по заголовкам — неточный критерий, конечно, — то в биологических своих работах он прыгал с темы на тему, как истинный дилетант: «О вредителе редиса «Botis margaritaiis», «О вредителе гороха Bruchus pisi». далее — об опытах с гибридами гороха — работа непонятная, почти сомнительная, с казавшимися мистическими «3:1» и, наконец, об опытах с ястребинкой, где он прямо заявил, что столкнулся с явлениями, которые не может понять.

В метеорологических трудах все проще, ясней и последовательнее: обычные, понятные всем, кто занимался этими проблемами, таблицы и графики колебаний температур и атмосферного давления, сводки данных по Брюнну и по всей Моравско-Силезской земле. Обычные статьи, в которых пространные ссылки на данные других исследователей в привычных пропорциях сочетаются с собственными наблюдениями. Все, конечно, исполнено с абсолютной добросовестностью и все предельно понятно, а потому эти работы, наконец, привлекают к ceбе внимание. И аббату Менделю не приходится испытывать ужасного ощущения, что он кричит в вату.

Его работы читает Лизнар, бывший ученик из реальной школы, а ныне университетский профессор-метеоролог. И Лизнар — представитель нового поколения, которое всегда бывает, умней предыдущего, — дает своему учителю понять, что он, старый, пока не отстает от молодых,

Мендель получает письма из Утрехта от профессора Бюи-Балло. Коллега из Голландии вступает с ним в переписку по поводу расхождения в понимании некоторых процессов, просит уточнить некоторые данные и тем самым невольно дает Менделю почувствовать, что тот участвует в большой общей работе европейских метеорологов по выяснению процессов, происходящих в атмосфере континента

Говорят, что в атмосфере есть кольцевые процессы. Автор этих строк — человек, крайне мало знакомый с физикой, — не берется объяснить конкретную их сущность. Но он считает необходимым заметить другое: во всяком случае, в жизни Менделя «кольцевые процессы» были бесспорно.

В девятом томе «Трудов Общества естествоиспытателей в Брюнне» опубликована статья Менделя «Смерч 13 октября 1870 года». Из всех метеорологических работ Грегора Менделя она — единственная! — была никем не замечена, как не были замечены «Опыты над растительными гибридами»

Но именно в ней он описал неизвестное тогда явление: смерч, противозаконно вращавшийся по часовой стрелке!

Трудно оценить, конечно, сколь велик был ущерб, понесенный тогдашней метеорологией, оттого, что редкий казус остался ей неизвестным. Так или иначе, но эта работа заслужила у Ильтиса имя младшей сестры замечательных «Опытов» с гибридами гороха («Pisumschwester»).

Пожалуй, она интересна еще одним: в отличие от всех прочих работ Мендель в этой статье не только исследователь весьма фанатичный, но еще и рассказчик, рассказчик-литератор.

Любое изложение всегда хуже подлинника. Поэтому снова подлинник:

«…Насколько импозантно это просвистевшее мимо диво выглядело в некотором отдалении, настолько неуютно и опасно было оно для всех, кто оказался в непосредственной к нему близости. В последнем я убедился на собственном опыте, поскольку 13 октября смерч пронесся над моей квартирой в прелатуре Альтбрюннского монастыря, и, право, только благодаря счастливому случаю я отделался одним лишь испугом.

В названный день за несколько минут до двух пополудни воздух внезапно потемнел столь сильно, что остался лишь слабый сумеречный свет. В ту же минуту здание — во всех частях своих — затряслось. Колебание его было столь сильным, что двери, которые были на защелках, распахнулись, тяжелые предметы обстановки сдвинулись, а штукатурка местами осыпалась с потолка и стен. При этом раздался совершенно не поддающийся описанию шум адской симфонии с аккомпанементом из звона стекол, грохота черепицы и пластин шифера, влетавших сквозь разбитые окна и достигавших противолежащих стен.

Право, когда такие события захватывают вас врасплох, каким бы вы ни были смелым, нелегко вам одолеть охватывающий вас панический ужас. К счастью, сей адский спектакль окончился спустя всего лишь несколько мгновений. Я оцениваю его продолжительность в четыре, максимум — в пять секунд, причем полагаю, что наибольшую длительность явление имело именно в точке наблюдения…

…Как только пыль начала оседать, я обратил взгляд в окно и тотчас обнаружил врага. То был смерч — точь-в-точь такой же, каким я видел его на картинках и представлял себе по описаниям…»