Семен Резник - Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына

• Название: Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына
• Автор: Семен Резник
• Издательство: Захаров
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-8159-0554-2,5-8159-0332-9

Семен Резник, писатель, историк и журналист, автор исторических романов, научно-художественных биографий, историко-публицистических книг о России последних двух столетий. Живет в США. Сотрудник радиостанции «Голос Америки».

Книга Семена Резника — это достоверный и полный драматизма рассказ о евреях в России и об их гонителях. О тех, кто сваливал на них грехи сначала царской, а затем советской власти, а свалил в пропасть и их, и себя, и страну. В 2003 году изд-во «Захаров» выпустило книгу С. Резника «Вместе или врозь?», охватывавшую в основном дореволюционный период. В новом издании — вдвое большем по объему — повествование доводится до наших дней.

Эта книга — не столько анализ дилогии Александра Солженицына «Двести лет вместе», сколько параллельное с ним прочтение истории России, с попыткой определить реальное место в ней евреев и так называемого еврейского вопроса. Если А. Солженицын привлекает в основном «еврейские источники», преимущественно вторичные (материалы «Еврейских энциклопедий», публицистические работы и мемуары по большей части второстепенных лиц), то С. Резник основывается на документах-первоисточниках, свидетельствах высших чинов царской и советской администрации, прямых участников событий, в отдельных случаях — на специальных трудах историков. Хотя полемика с Солженицыным проходит через все повествование, содержание книги к ней не сводится: оно значительно глубже и шире.

---

Артиллерист Роман Маркович Куперштейн прошел боевой путь от Сталинграда до Берлина, от лейтенанта до майора. Четыре раза его представляли к званию Героя Советского Союза, но так и не удостоили. В январе 1945 года, во время боев на Одере, Куперштейн, в составе небольшой группы бойцов, форсировал реку в районе города Киниц и закрепился на крохотном плацдарме. Группа попала под ураганный огонь, но плацдарм нужно было удержать любой ценой, чтобы обеспечить переправу основных сил. Куперштейн заменил выбывшего из строя командира батальона, вызвал огонь на себя, плацдарм был удержан. За этот подвиг Куперштейн был представлен к званию Героя в третий раз, но получил только орден Красного Знамени. В четвертый раз он был представлен к Золотой звезде в Берлине: при штурме Силезского вокзала, когда, под жестоким огнем, он выкатил свое орудие прямо на площадь, сам стал на место наводчика и бил прямой наводкой до тех пор, пока не подавил огневые точки противника, обеспечив успех операции. Вместо звезды Героя — снова Красное Знамя.

Таких примеров можно приводить очень много, я ограничусь еще одним.

Трижды представляли к звезде Героя Иосифа Абрамовича Рапопорта, выдающегося генетика: еще до войны он заложил новое направление в науке — химический мутагенез. Первый раз капитан Рапопорт был представлен к званию Героя осенью 1943 года — за блестящую операцию по форсированию Днепра. (Он был тогда начальником штаба полка). В 1944 году Рапопорт — командир стрелково-десантного батальона — был представлен к Золотой Звезде за героические действия при проведении воздушно-десантной операции у озера Балатон в Венгрии. Третий раз к Герою его представили в самом конце войны, когда он, снова штабист (но не из тех, кто носит бумаги из кабинета в кабинет), лично возглавил передовой отряд, прорвал укрепленную оборону противника, захватил стратегически важный район, множество пленных и боевой техники. Он был тяжело ранен, потерял глаз. Звание Героя ни в одном случае ему присуждено не было.

Попутно должен сказать о послевоенном подвиге И. А. Рапопорта, требовавшем не меньшего героизма. Иосиф Абрамович был одним из главных действующих лиц знаменитой Сессии ВАСХНИЛ 1948 года, на которой Лысенко и его сподвижники давали последний и решительный бой «менделизму-морганизму». На Рапопорта нападали с особой остервенелостью, беспардонно издевались над его увечьем: мол никаких генов люди с нормальным зрением их не видят, а менделист-морганист видит их одним глазом. В последний день Сессии, когда было официально объявлено, что погром генетики одобрен ЦК партии (то есть Сталиным), некоторые ученые выступили с покаянными речами. Рапопорт тоже попросил слова. От него ждали покаяния, как и от других, но он заявил, что ни от чего не отказывается, а прошедшую Сессию сравнил со средневековой охотой на ведьм. Понятно, что в опубликованную стенограмму Сессии ВАСХНИЛ это выступление не попало.[804] К научной работе Рапопорт смог вернуться почти через десять лет — благодаря поддержке нобелевского лауреата Н. Н. Семенова, создавшего в своем институте химической физики биологическую лабораторию, которую и возглавил Иосиф Абрамович. Его выдающиеся заслуги были признаны во всем мире, с опозданием — и в своей стране. В 1990 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Звезды Героя войны он так и не удостоился.

Из правила бывали исключения. В число «счастливчиков» посмертно попал Израиль Фисанович. Он командовал подводной лодкой, а потом дивизионом подлодок. Им потоплено 13 (!) крупных вражеских кораблей, тысячи (!) солдат, огромное количество техники пущено на дно. Он погиб в конце 1943 года, когда его подлодка была атакована с воздуха и потоплена. Солженицын указывает, что «широко во всем СССР продавались открытки с изображением отличившегося командира подводной лодки Израиля Фисановича» (т. II, стр. 358). Этот пример приводится для того, чтобы показать, что военные подвиги евреев не очень-то и замалчивались. Но этот редчайший  случай лишь подтверждает правило. Да и если опросить, скажем, десять тысяч россиян, слышали ли они когда-нибудь имя героя войны Фисановича, — вряд ли хотя бы один ответит утвердительно.

Из научных и историко-публицистических трудов последних лет[805] можно узнать не только о том, как на самом деле воевали евреи, но и о том, как создавалось, внушалось народу лживая легенда об «Иване в окопе, Абраме в рабкоопе».

В американской биографии И. Эренбурга рассказано о столкновении героя книги с М. А. Шолоховым в ноябре 1941 года, в Куйбышеве (куда была эвакуирована газета «Красная звезда»). Будущий нобелевский лауреат по литературе, желая, видимо, польстить коллеге, сказал ему: «Вы-то сражаетесь, но Абрам обделывает дела в Ташкенте», на что Эренбург закричал, что «не может сидеть за одним столом с погромщиком». Там же приведено письмо Василия Гроссмана с фронта Эренбургу: «Я думаю об антисемитской клевете Шолохова с болью и возмущением. Здесь, на юго-западном фронте, воюют тысячи, десятки тысяч евреев. С автоматами на перевес, в снежную вьюгу, они врываются в города, захваченные немцами, гибнут в боях. Я все это видел. Я видел блестящего командира Первой гвардейской дивизии Когана, танкистов, разведчиков. Если Шолохов в Куйбышеве, скажите ему, что товарищи на фронте знают, о чем он говорит. Пусть ему будет стыдно».[806]

В монографии  Г. Костырченко цитируется обнаруженное в архиве письмо писателя А. Степанова, автора широко известного романа «Порт-Артур», посланное в мае 1943 года главному редактору «Красной звезды» Д. Ортенбергу. А. Степанов, находившийся в эвакуации во Фрунзе, делился такими наблюдениями: «Демобилизованные из армии раненые являются главными его [антисемитизма] распространителями. Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках. Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки. Раненые в отпусках часто возглавляют такие хулиганские выходки. Со стороны милиции по отношению к таким проступкам проявляется преступная мягкость, граничащая с прямым попустительством». Дальше Г. Костырченко сообщает: «Д. Ортенберг переслал письмо в ЦК партии, а вскоре А. С. Щербаков вызвал его к себе и объявил о снятии с работы. Размышляя впоследствии о причинах своего смещения, Ортенберг вспомнил, как за несколько месяцев до этого Щербаков также вдруг вызвал его и без объяснений потребовал очистить центральную армейскую газету от евреев».[807]

«Красная звезда» была самой популярной газетой во время войны, и в ней действительно печаталось немало писателей и журналистов-евреев. В их числе, кроме Эренбурга и Гроссмана, Самуил Маршак, Перец Маркиш, Михаил Светлов, Маргарита Алигер и многие другие. «Очистить» от них газету было просто невозможно. Но писать о доблестях солдат и офицеров с еврейскими фамилиями они практически не могли, разве что очень «ограниченно». То, что Гроссман сообщал в личном письме Эренбургу, в печати не появлялось. На то были негласные и, вероятно, неофициальные, но четкие установки.

О том, как это отражалось на общественном сознании страны, Илья Эренбург рассказал на заседании Еврейского Антифашистского Комитета в 1943 году. «Вы все, наверное, слышали о евреях, которых „не видно на передовой“. Многие из тех, которые воевали, не чувствовали до определенного времени, что они евреи. Они это почувствовали лишь тогда, когда стали получать от эвакуированных в тыл родных и близких письма, в которых выражалось недоумение по поводу распространявшихся разговоров о том, что евреев не видно на фронте, что евреи не воюют». В качестве противоядия Эренбург предлагал издать книгу о подвигах евреев в войне — «не для хвастовства, а в интересах нашего общего дела — чем скорее уничтожить фашизм… Одной статистики мало. Нужны живые рассказы, живые портреты. Нужен сборник о евреях-героях, участниках Великой Отечественной Войны. Необходимо рассказать правду, чистую правду. И этого будет достаточно».[808]

Нечего и говорить, что сборника не появилось. Да и само выступление Эренбурга было опубликовано только в переводе на идиш (газета «Эйникайт», 15 марта 1943 года), так сказать, для внутриеврейского потребления. А в «Звездочке», где почти ежедневно появлялись его знаменитые подвалы, из-за которых нацистская пресса возвела его в ранг «сталинского военного корреспондента номер один», он писал про «хорошее русское лицо, крупные черты, как бы вылепленные, густой, напряженный взгляд» генерала Л. Говорова, который представлялся ему «воплощением спокойного русского отпора».[809] (Курсив мой. — С.Р.) Для того, чтобы показать во всей красе «неприметный, простой и трижды благословенный героизм русского человека», ни Эренбург, ни другие авторы «Звездочки» не жалели слов.[810] (Курсив мой. — С.Р.). Нечего и говорить, что даже если иногда и проскакивала заметка о подвигах еврея, то ни одному автору или редактору даже в голову не могло прийти, что у него «хорошее еврейское лицо» или что он «воплощает героизм еврейского народа». Национальность такого героя не обозначалась, а часто и не угадывалась.[811]