Стивен Кинг - Истории Хейвена

• Название: Истории Хейвена
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

Хронического алкоголика и талантливого писателя Гарденера посещает предчувствие. Он, уверенный в том, что его любимая женщина, Роберта Андерсон, в опасности, отправляется в городок Хэвен. Он выясняет, что Андерсон обнаружила на своем земельном участке некий металлический предмет, погребенный глубоко под землей. Но стоит ли извлекать его оттуда, где он пролежал не одно столетие? Гарденер осознает — если раскопки не остановятся, то под угрозу становится не только жизнь Роберты, но и существование Хэвена, а то и всей Земли...

---

К счастью для жителей Хэвена, впрочем, как и для жителей штата Мэн, Новая Англия, а, возможно, и для всего континента, если не для целой планеты, что глобальный взрыв все-таки не случился. Наверное, я не первый, кто скажет вам, что во всей вселенной не существует ни одной планеты, вокруг которой не дрейфовали бы в открытом космосе огромные мертвые цилиндры, как напоминание о цивилизациях, уничтоженных в минувших войнах, возникших почти что на пустом месте и превративших какой-нибудь провинциальный городок вроде Хэвена в филиал Содома и Гомморры, в тот момент, когда для них настал судный день. Никто наверняка не знает, когда наступит конец — если он наступит. И вот тогда-то, в конце июня, наступило такое время, когда целый мир мог, проснувшись, обнаружить, что все, что есть вокруг, поставлено на грань уничтожения из-за ужасного, самоубийственного конфликта, разразившегося в Мэне (закрытом городе, работающем на ядерную индустрию) — страшные перемены, вызванные чем-то столь же важным, как, например, маленькой стычкой во время обеденного перерыва в Хэвенской закусочной.

Конечно же мы можем разнести себя вдребезги и без посторонней помощи, по причинам, выглядящим совершенно тривиальными и нелепыми в масштабе световых лет и с точки зрения наблюдателей из другой галактики, с точки зрения того, кто наблюдает издалека, с Магелланова Облака, того, что на Млечном Пути, например, вторжение русских войск для захвата иракских нефтяных скважин или решение НАТО установить в Западной Германии американские ракеты, кажется столь же ничтожным поводом для конфликта, как если бы тот, кто нажмет на "красную кнопку", злоупотребил бы кофе или выпивкой. Результат один и тот же, если смотреть в масштабе галактики.

Как бы то ни было, напряженный период в городе Хэвен закончился только в июле — к тому времени, когда почти каждый из жителей остался без зубов, и произошел ряд других, не менее странных мутаций. Те, кто побывали в сарае у Бобби и подверглись воздействию зеленого свечения, ощутили перемены дней на десять раньше, но постарались их скрыть.

Размышляя о природе загадочных перемен, можно было сделать вывод, что люди стали если не мудрее, то, во всяком случае, благоразумнее.

Вот потому-то мстительная выходка Ханка Бака, направленная против Альберта «Питса» Барфилда, стала последним из ряда вон выходящим безумством в Хэвене, и, в свете происходящего, получила широкий общественный резонанс.

Ханк и Питс Барфилд, бывало, перекидывались в покер по четвергам, в своем узком кругу, к которому принадлежал и Джо Полсон. К тридцать первому июля партии покера пришлось прекратить, и не потому, что та сучка Бекка Полсон совсем свихнулась и поджарила своего мужа. Просто дальнейшая игра потеряла смысл: какой уж тут покер, когда все игроки стали телепатами?

Ну так вот, Ханк имел зуб против Питса Барфилда, и чем больше он об этом думал, тем больше разрасталась обида. Все эти годы Питс преуспевал, причем, не совсем честным путем, надо думать. Кое-кто подозревал это — Ханк мог припомнить, как однажды вечером у Кьюла Арчинбурга Мосс сказал:

— То, что он мошенник также верно, как и то, что ты родился, Ханк. Дело в том, что этот ублюдок собаку на этом съел. Будь он хоть чуть-чуть послабее, я бы застукал его на этом.

— Но, если ты так думаешь, почему не выходишь из игры?

— Чушь. В этих играх все честны, пока светит солнце, а когда наступает ночь… Ей-богу, я могу переиграть любого из них, ну, почти любого…

Ого!

— Впрочем, один маленький прокол — и колосс на глиняных ногах рухнет; он и так стоит не очень крепко… осталось только подтолкнуть, но это надо сделать вовремя. Похоже, сейчас он переживает не лучшие времена… Кстати, ты заметил, что он куда-то смывается каждый четверг вечером? Сыграем еще раз?

Этот разговор состоялся лет семь назад. Уже тогда Ханк неоднократно замечал частые отлучки Питса. В то же время у него были основания полагать, что все это — не более, чем пунктик, на котором защитился Мосс; сам Мосс был первоклассным игроком в покер, он просто не знал себе равных, он мог вытрясти карманы всякого, кто садился с ним за карты. Однако, за минувшие годы многие высказывали подобные подозрения, и почти все они были чертовски славными ребятами, вполне достойными доверия. Те ребята, с которыми Ханк любил пропустить кружку-другую пива, да и вообще, мог бы пойти с ними в разведку все они выходили из игры. И делали они это смирно, спокойно, без скандала или разборок, так что не было ни малейшего намека на то, что Питс Барфилд может быть призван к ответу. В конце концов они вступали в Бангорский клуб игроков в кегли, где и проводили вечера по понедельникам; да и вообще, их женам не улыбалось, что они возвращались два раза в неделю поздно ночью. Их расписание изменилось, и они больше не могли задерживаться допоздна. Предлогов находилось достаточно: например, наступила зима (даже, если на дворе только май месяц), и им просто необходимо поработать на своих участках, занесенных снегом.

Итак, они выходили из игры, осталась только крошечная группка из трех-четырех человек, которая все еще держалась, правда уже с меньшим успехом, зная, что те аутсайдеры или приняли все, как есть, или разнюхали обман столь же ясно, как и могли почувствовать амбре, постоянно исходившее от давно немытой туши Барфилда. Они это поняли — и Хим, и Кьюл и Джо тряслись за свою шкуру. Причем, тряслись все эти годы.

После того, как результаты пресловутого «превращения» дали себя знать, у Ханка открылись глаза: он уяснил всю правду, уяснил раз и навсегда. Оказывается, что Питс не только нечист на руку, но, время от времени, смотрел сквозь пальцы на шулерство. И весьма снисходительно позволял себе нечто вроде этого. Он перенял эти фокусы во время несения службы в Берлине в первые месяцы после ввода союзнических войск в поверженную Германию… И теперь, долгими, душными и жаркими июльскими ночами Ханк лежал в кровати без сна, с раскалывающейся от зноя головой, лежал и представлял, как Питс сидит в своем уютненьком коттедже, разутый и полуодетый, и ухмыляется блаженной физиономией, показывая при этом полусгнившие зубы. Такая улыбочка обычно проступала, когда он мечтал вслух или про себя о том, какие штучки он может провернуть при первом же удобном случае.

Головная боль и галлюцинации наяву преследовали Ханка добрых две недели… а потом, в одну из удушливых ночей, пришел ответ. Пожалуй, ему стоит отослать старину Питса послужить еще. А что? Мысль что надо. Правда, на сей раз это будет своеобразный вояж. А пункт назначения может отстоять от Хэвена приблизительно на пятьдесят световых лет, или пять тысяч, а лучше — на пять миллионов. Итак, почему бы ему не отправиться в Зону Призраков, другое измерение, так сказать? Ханк вполне может это осуществить. Он сел на кровати и расплылся в улыбке. Головная боль прошла в один миг.

— Ну, и что за вояж он предпримет, мать его так? — пробормотал он; потом взялся всесторонне обдумывать этот вопрос. Ничего сложного. Уже к трем утра ответ был найден.

Он отловил Питса только через неделю после того, как идея осенила его измученную жарой голову. Питс восседал, откинувшись, в плетеном кресле, стоявшем на тротуаре, и рассматривал фотографии в журнале «Галлери», те, где обнаженные девицы.

Дело было в воскресенье, последний день июля, на улицах людно и очень жарко, как во включенной духовке. Все видели, как Ханк подошел к Альберту «Питсу» Барфилду и облокотился на спинку его кресла. Прохожие «почувствовали», как одна единственная мысль пульсирует в сознании Ханка, они так же видели внушительный гетто-бластер, который он держал за рукоятку и револьвер в переднем кармане его брюк, а потому все они кинулись врассыпную.

Питс весь ушел в созерцание разворота, главным украшением которого был портрет предприимчивой девицы по имени Кэнди (питавшей слабость, как утверждала надпись, к "морякам и вообще мужчинам, с руками сколь сильными, столь и нежными"). Питс достаточно скрупулезно оценивал ее стати и потому не отреагировал вовремя на угрожающие действия Ханка. Исходя из размеров револьвера, которым запасся Ханк, люди пришли к выводу (хотя они даже ртов не раскрывали, разве только для принятия пищи), что мысль, осенившая Ханка поздно ночью, будет иметь для старины Питса самое роковое значение.

Кресло с треском вылетело из-под Питса.

— Эй, Ханк! Ты что…

Ханк достал оружие — «сувенир», оставшийся со времен службы в армии. Это еще раз напомнило ему, что он-то отслужил свой срок не где-нибудь, а в Корее; это вам не хухры-мухры, вроде войск для поддержания порядка…

— Лучше сиди на месте, приблудный сукин сын, — остановил его Ханк, — в противном случае, им придется отмывать витрину от твоих кишок.

— Ханк… Ханк… что…

Ханк выудил из кармана рубашки пару миниатюрных наушников. Он подсоединил их к большому радио, включил его, и втиснул голову Питса в дужку наушников.