Энтони Варенберг - Наследие мертвых

• Название: Наследие мертвых
• Автор: Энтони Варенберг
• Издательство: Северо-Запад Пресс, АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007575-8, 5-93698-053-7

Запретная магия процветала на одном из островов Западного Моря и привела островитян к гибели. Проклятые богами, они должны были унести на Серые Равнины свое темное искусство, но одному из творений Мрака удалось избежать гнева Небес. Бесстрашный киммериец вновь встает на пути извечного Зла в романе Энтони Варенберга «Наследие мертвых».

---

Допустим, самому Повелителю высокие звания и титулы были совершенно безразличны, он осуществлял высшую справедливость, уравнивая между собою рабов и знатных господ, с равной охотой пожирая и тех, и других.

Но членам Ордена Воплощения не следовало допускать подобных недоразумений, чтобы не привлекать внимания властей, иначе придется менять убежище, а это дело крайне непростое. Перевезти Повелителя из одного города в другой так, чтобы это осталось незамеченным, очень трудно. Он слишком огромен, невероятно силен и, понятно, никому не подчиняется.

Оплошность Ингуна привела Гаала в ярость. Он успокоился только тогда, когда Хэма объявили жертвой дикого зверя, случайно забредшего в Нумалию. Хотя никакого зверя так и не поймали. Гаал перевел дух.

А Ингун, стремясь как-то загладить свою очередную вину, клялся, что допустил ошибку в последний раз и был готов на все, чтобы оправдать себя.

— Повелитель никогда не ошибается в выборе, — проворчал Гаал в ответ на его униженное нытье. — Тебе повезло, что он был так милосерден к тебе.

Членов Ордена Воплощения Вундворм избирал сам. За исключением тех, кто всегда служил ему и принадлежал к роду Гаала. Остальные были из числа рабов, предназначавшихся ему в пищу. Некоторых из них, очень редко, он оставлял в живых и позволял служить ему. Ингун был одним из таких.

У Гаала эти счастливчики вызывали болезненную ревность. Он их ненавидел! Но против воли Повелителя идти не посмел бы никогда, и только в самой потаенной глубине души радовался, если они не выдерживали Таинства Соития. Ингун выдержал его уже трижды.

Впрочем, Гаал не сомневался, что бывший раб предпочел бы умереть, так что настоящим соперником Ингун ему не был. Он не находил радости в своем избранничестве, подобно Гаалу.

…Вундворм отпустил его, и человек рухнул ничком на каменные плиты, покрытые зеленоватой слизью. Немного полежал, восстанавливая силы, затем поднялся, еще раз от избытка чувств прижал к своей груди кошачью голову гадины — Повелитель милостиво позволил ему это сделать — и покинул просторное внутреннее помещение замка.

Он долго отмывался от крови и слизи, которыми было сплошь покрыто измученное Таинством тело. Не потому, что испытывал отвращение, наоборот, Гаал был готов носить на себе следы расположения Вундворма всегда, но в таком виде была бы невозможна обычная, дневная, верхняя жизнь, которую приходилось вести. На сей раз Повелитель изрядно помял его в своих кольцах — болела каждая клетка, руки противно дрожали, Гаалу, судя по всему, следовало бы пару дней отлежаться, но он не собирался поддаваться слабости. Может быть, несколько часов отдыха он себе и позволит, но не больше.

— Ингун, — позвал Гаал, — помоги мне одеться.

Тот, мгновенно явившись, невольно отвел глаза от покрытого шрамами и кровоподтеками жилистого тела Магистра Ордена Воплощения и слегка поморщился. Какой из него служитель, раздраженно подумал Гаал, заметив изменившееся выражение широкоскулого лица Ингуна.

— Ты привел новую партию рабов? — требовательно спросил он, пока Ингун, стоя на коленях, натягивал на его ноги высокие сапоги с внутренней шнуровкой.

— Да, десяток бритунийцев, — подтвердил тот, — я довольно дешево купил их на невольничьем рынке нынче утром.

Носок сапога стремительно взметнулся, удар в подбородок отбросил парня к противоположной стене.

— Бритунийцев, — загремел Гаал, — ты сам жри! Ты бы еще свиной купить догадался!

— Мне показалось, они вполне подойдут, — Ингун схватился за разбитое лицо, голос его звучал жалобно. — Клянусь, я очень старался!

— Ты старался сберечь проклятые деньги, — рявкнул Гаал, — все остальное тебя не волнует. Животное! Жадность и тупость — родные сестры. Я взгляну на твой товар, и берегись, если хоть один из тех, кого ты привел, мне не понравится — ты пожалеешь, что твои отец и мать когда-то не остановились на первом свидании.

— Может быть, я уже не раз пожалел об этом, — пробормотал Ингун.

Подобные слова были настоящим святотатством! Глаза Гаала мгновенно налились кровью,

пальцы сжались в кулаки, и, учитывая, что он обладал немалой физической силой, еще увеличивающейся в ярости, Ингуну пришлось бы несладко… но в этот момент глухие удары и протяжный звериный рев заставили замок содрогнуться.

— Повелитель? — в тревоге и недоумении проговорил Гаал, забыв об Ингуне, — Что могло случиться? Только что с ним все было хорошо! Я должен пойти к нему, он зовет…

— Нет, господин, я пойду, — попробовал остановить его Ингун: бывшему рабу, наверное, следовало бы всей душой ненавидеть Магистра, но он отчего-то не находил в своей душе подобных чувств, скорее, испытывал к нему сострадание. Он не мог допустить, чтобы этот истерзанный гадиной фанатик снова отправился к ней. — Тебе лучше отдохнуть.

— Я ему нужен, — упорствовал Гаал. — Не смей мне мешать, уйди прочь!

Он бегом спустился по крутым ступеням, возвращаясь в обитель Вундворма в сопровождении Ингуна, который тоже последовал за Магистром.

Повелитель метался по своему убежищу, перебирая единственной, передней, парой когтистых кошачьих лап, и издавал немыслимые звуки, одновременно напоминающие вопли кота, которому наступили на хвост, и львиное рычание.

При появлении Ингуна он замер и уставился на него, с шипением прижимая уши. Парень невольно вжался в стену, с трудом преодолевая желание немедленно броситься прочь и ожидая, что гадина нападет на него. Но на этот рая обошлось. Вундворм быстро потерял интерес к людям, зато цвет его начал меняться, делаясь из черного тревожно-багровым. Ни Ингуну, ни даже Гаалу прежде не доводилось наблюдать ничего подобного.

— Опасность, — тем не менее, уверенно изрек Магистр. — Повелителю что-то угревает.

— А чего ему бояться, если его и убить нельзя? — удивился Ингун.

— Только одного. Если где-то рядом оказался потомок тиарийцев.

— Но они все умерли, — снова возразил Ингун, не спуская глаз с Вундворма. — Ты сам мне рассказывал.

— Я рассказывал о гибели острова, но никогда не имел глупости утверждать, будто опасность полностью миновала! — бросил Гаал, помрачнев. — Не напрасно я постоянно посылаю вас по всей Хайбории на поиски возможного врага. Ингун, немедленно отправляйся в город и выясни, не появились ли в Нумалии за последние дни новые мастера, владеющие кистью.

— Я все сделаю как надо, магистр, — поспешно заверил его Ингун, радуясь поводу на какое-то время покинуть замок и оказаться на безопасном расстоянии от Вундворма.

Гаал же намеривался присоединиться к поискам чуть позже, если Повелитель сам не успокоится и не покажет, что на этот раз тревога оказалась ложной.

Глава X

— Нет, не зверь! Да какой там зверь… — отмахнулся местный торговец, у которого развязался язык от щедро подливаемого Конаном вина. — Змея там была, вот что. Преогромная, причем, змеюка, и тяжелая, даже след на булыжнике продавила. Она его и съела. А что? Как куренка. Напала, удушила, голову оторвала и съела. Крови-то, крови было!

— Ну, это ты врешь, — отмахнулся варвар. — Еще зверь, куда ни шло. Может, оборотень. Потом в человека опять перекинулся, и все. Разве найдешь? Поэтому и не поймали. Но змея, да еще чтобы таких размеров… Ты сам-то ее видел?

— Не видел, — признался торговец. — Иначе она бы и меня, чего доброго, на обед себе употребила. Люди говорят… у пас и раньше нет-нет, да и пропадали… Змея эта выползает и утыкивает.

— Куда? — поинтересовался Конан.

— Туда, — торговец ткнул пальцем в пол. — Вниз. Под землю. У нее там гнездо. Или нора. Что у змей бывает?

Тариэль сидел молча и в беседе не участвовал. Только слушал, сосредоточенно пережевывая довольно жесткое мясо, словно полностью поглощенный этим занятием.

— И часто? — вдруг спросил он.

— Что? — повернулся к нему торговец.

— Люди пропадают. Утаскивают их. В нору.

— Когда как. По-разному, иногда долго все спокойно, а потом начинается!

— Может, они сами куда-то уходят из города?

— Бродяжить? Зачем? Если бы кто никчемный, кому на месте не сидится, а то ведь, к примеру, Андар, ювелир, или Иршан из гильдии горшечников, у них здесь и семьи, и дело в руках прибыльное — куда это они ни с того ни с сего подадутся? Нет, быть того не может.

— У меня тоже семья, — сказал Тариэль. — А жизнь заставляет ходить по всем землям. Сегодня я здесь, не найду себе заказов — завтра уйду. Что, по-твоему, меня тоже змея утащит?

— Каких заказов? — прищурился торговец. — Продаешь что-нибудь? Или ювелир, вроде Андара?

— Нет, я по другой части, — возразил Тариэль. — Я рисую.

— Чего? И людей рисуешь?

— Ну да. Тебя, например, могу написать, и возьму недорого. Хочешь? Торговец оживился. Увидеть свою рожу увековеченной показалось ему заманчивым предложением.