Соня Сойер-Джонс - Крыса-любовь

• Название: Крыса-любовь
• Автор: Соня Сойер-Джонс
• Издательство: Симпозиум, Фантом Пресс
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-86471-389-9

Жизнь Джули летит под откос. Карьера, семья — все рушится. Джули — неудачница, и прекрасно сознает это. Вот только Джули не знает, что очень скоро встретится со странным и феерическим человеком — необычным психотерапевтом, обаятельным лжецом и законченным бабником… Жизнь Арта — сплошное недоразумение. В карманах гуляют сквозняки, родной брат лежит в коме, мастерская набита незаконченными скульптурами, а бывшая жена решила вдруг его заново соблазнить. И тут, как нельзя кстати, подворачивается небольшая афера — раскрутить одну доверчивую простушку на пару сотен… «Крыса-любовь» из тех книг, что напоминает нам: смех часто рождается из слез и непонимания — как жизнь рождается из любви. И смех этот бывает удивительно заразительным. Истории Арта и Джулии с первых же страниц возьмут вас в клещи — и вот вы попались в ловушку!

---

Я пришла от мамы в тот вечер, когда узнала про рыбные палочки, и обнаружила у калитки машину Хэла. Он сидел на кухне и доедал остатки моего вчерашнего карри. По его виду сразу было понятно, что надеяться мне не на что. На нем был новый костюм.

Хэл замер с набитым ртом.

— Я думал, ты у матери.

Я не могла оторвать глаз от его костюма. Он меня потряс. Это была декларация независимости. Хэл стал другим человеком, а я оставалась все той же женщиной, от которой он ушел.

— Надеюсь, я не съел твой ужин?

За воротник рубашки он сунул уголок кухонного полотенца — вместо слюнявчика. На вид мой почти бывший муж был чистеньким и ухоженным.

— Я прямо с работы. Заскочил сюда и нашел миску в холодильнике.

— Ешь, ешь. Правда, получилось не очень. Маловато чили.

— Да уж, ты вечно жадничаешь, — беззаботно подтвердил Хэл, доел последнюю ложку, поднялся и понес миску к раковине.

Я в каком-то трансе смотрела, как он ополаскивает миску и ставит ее в посудомоечную машину. Он никогда раньше так не делал. Всегда совал посуду прямо в машину, не обращая внимания на остатки еды. Мое сердце так и ухало, но Хэл держался как ни в чем не бывало.

— Я пришел забрать кое-что из вещей. Грегу осточертело, что я ношу его носки.

Грег был его другом и коллегой. Вот, значит, у кого он живет… Я смотрела, как Хэл идет по коридору в спальню, и мне казалось, что на кухне резко похолодало. Как будто тепло шло за ним и отчаянно льнуло к нему. «Не бросай меня с ней», — умоляло тепло Хэла и жалось все крепче.

На столе лежал список, набросанный рукой Хэла, тех вещей, на которые он собирался заявить права. Список был невелик, но в него попало все самое лучшее из нашего добра. Зеленый коврик тоже. В самом конце Хэл написал: «КНИГИ!!!» Это был единственный пункт с восклицательными знаками.

Очень странно, потому что к книгам Хэл всегда был равнодушен. Я покупала книги, но он не читал их. Друзья тоже часто презентовали ему книги — дорогие подарочные биографии политиков и акул бизнеса или толстые серьезные романы, получившие «Букера». Их он тоже не читал.

Приятели Хэла неизменно дарили друг другу книги — на Рождество, дни рождения и прочие знаменательные даты. Насколько я знаю, никто из них эти книги даже не открывал. Разве что в отпуске. Книги и надувные матрасы? Да. Книги и самолеты? Да. Но книги в повседневной жизни Хэла? Нет и нет! Последний раз — в университете. И все равно это было его больное место. Тема книг часто всплывала в нашей семье.

Помню один воскресный вечер незадолго до того, как Хэл ушел. Он смотрел телевизор, а я сидела в старом кресле у окна и что-то читала. И вдруг почувствовала на себе взгляд мужа.

— Тебе что, обязательно надо устроить демонстрацию?

— Какую демонстрацию?

— Вот такую! — Хэл гневно ткнул пальцем в мою книгу. — Знаешь, как это называется? Тихая агрессия!

— Чтение? Тихая агрессия?

— А что, нет? Сидишь тут, уткнулась в книжку и всем своим видом говоришь, что ты слишком умна для телевизора! Каждый раз, когда ты шуршишь страницами, ты на самом деле просто вопишь, что телик — это для обывателей.

— Я ничего такого не…

— Не нравится, как я отдыхаю, да? Тебе бы мою работу — всю эту ответственность, и чтоб все время быть на людях, — небось тоже отдыхала бы перед ящиком!

— Хэл, я ведь нередко смотрю телевизор.

— Угу. Раз в сто лет. Если б ты хотела меня поддержать, смотрела бы чаще. Когда ты смотришь телик со мной, ты как бы говоришь, что мы вместе, мы — семья. Если отказываешься смотреть, значит, говоришь, что я один, сам по себе.

У Хэла был жалкий вид. Он что, просил помощи? И потому затеял весь разговор?

— Знаешь, как паршиво чувствовать, что твоя жена где-то там витает? Как будто она спит с другим. Нашла кого-то и трахается с ним, а ты сиди себе, смотри свой телик дальше! Я не стану этого терпеть, даже не думай.

— Хэл, это просто книга. Я бы никогда…

— И вообще, почему только я должен чем-то жертвовать? Я бы тоже хотел сидеть и читать!

— Кто ж тебе не дает?

— Ой, блин! Твою мать! Ну что, довольна? — Хэл махнул на экран, где яростно обнималась кучка футболистов. — Я из-за тебя гол пропустил!

…Когда Хэл вернулся из спальни, я все еще таращилась на его список.

— Это я так, набросал, чтобы не забыть. Мне пока некуда перетащить вещи.

Хэл принес две огромные дорожные сумки — мы купили их в Таиланде в наш последний отпуск. Под мышками у него были зажаты всякие электрические штуки.

— Ничего, если я возьму будильник? — спросил он (хотя уже взял). — И лампочку с твоей стороны кровати? У нее штатив длинней, для меня это важно.

Он опустился на колено, чтобы сложить вещи в одну из сумок. Я могла только смотреть. Это был наш общий фильм, но главная роль досталась Хэлу.

— У нас случайно нет лишнего аккумулятора для зубной щетки? Мой сел.

— Возьми в ванной. Хэл заколебался:

— Правда? Не хотелось бы тебя грабить.

Но все-таки пошел в ванную и взял аккумулятор. Потом он неловко помялся в прихожей, как можно дальше от меня. Ему не терпелось уйти.

— Ну ладно, на первое время хватит. — Он подхватил сумки. — Пора домой. Обещал Грегу посмотреть с ним футбол. Сегодня играют «Олл блэкс».

Домой? Он уходит отсюда, чтобы пойти домой?

— Ты еще вернешься, Хэл?

Кажется, он хотел пожать плечами, но тяжелые сумки в обеих руках помешали, так что он просто стоял и смотрел на меня. Я заплакала. Ни жалости, ни прощения. Некуда пристроить голову. Ничего мягкого, чтобы в нем утонуть.

— Господи, Джу, до какой же степени нам надо замучить друг друга, чтоб ты согласилась покончить со всем этим? Чтоб ты сама меня отпустила? — Хэл произнес это устало и без злости.

— Но я была с тобой счастлива, Хэл! — потрясенно ответила я.

— Только не говори, что все дело во мне! Не было никакого счастья, сама знаешь!

— Нет, было, Хэл! Было! — твердила я. — Я была счастлива, правда!

Я услышала, как он ругнулся, стаскивая сумки по ступенькам. Он ушел без термоса. Без бутерброда в пакетике. Плохо. Не взял из дому ни кусочка любви. И ничто не приведет его обратно домой.

Я села на то самое место, где до меня сидел он. Хотелось ощутить его тепло. Там я и осталась.

Кто-то заглядывал с крыльца в дом. Не знаю, сколько времени я смотрела на него в упор и не замечала. Может, пару минут, может, час. Знаю одно: даже когда до меня дошло, что у двери стоит посторонний мужчина и сквозь стекло смотрит прямо в мою кухню, — даже тогда я ничего не сделала и не почувствовала.

Незнакомец на крыльце был совсем мал. Он стоял на верхней ступеньке, тихий и неподвижный, — умненький садовый гном. Встревоженный гном. Никто из нас двоих не шевелился. Странная сцена. Как в зоопарке, когда человек и обезьяна пожирают друг друга глазами. Отмечают различия. Дивятся сходству. Видишь себя — и все-таки не совсем себя. Вот что это напоминало. Один в один. Вот только не совсем ясно, с какой стороны клетки была я.

Гном легонько постучал по раме. Тук, тук, тук. Но я не могла встать и впустить его. Та часть меня, что приказывает ногам идти, а сердцу биться, отлетела куда-то в Сторонку. Правда, недалеко. Я чувствовала, что она вьется где-то рядом и наблюдает за мной, совсем как гном на крыльце. Смотрит, как я сижу на кухне во вчерашней одежде. Гном стучал снова и снова, но его стук не делался ни громким, ни беспорядочным. Он оставался деликатным и ритмичным. Тук, тук, тук. И еще он все время смотрел мне прямо в глаза.

Я уже несколько часов пыталась встать и собраться на работу. Но не видела смысла туда идти. И смысла сидеть дома тоже не видела. Как вы знаете, я человек конструктивный и не привыкла впадать в ступор. Даже когда Хэл внезапно ушел, я продолжала жить и что-то делать. Ходила на работу, занималась уборкой, навещала маму, поливала цветы, готовила себе основательную еду. Когда под кроватью обнаружились грязные мужнины носки, я их выстирала, высушила, сложила и убрала на его полку, чтобы они были на месте, если Хэл вернется. Я выгладила рубашки, которые он оставил на сушилке. Я даже записала на кассету фильм, который он пометил в программе. На всякий случай — вдруг Хэл его пропустил.

Но теперь я знала, что он совсем, совсем ушел. И что-то во мне разлетелось на части.

Осколки валялись совсем близко, но мне было слишком плохо, чтобы подобрать их и склеить.

Я была голая. Помню, как подняла руки и с меня стянули платье. Еще помню, как детская ручка взяла мою руку и помогла мне залезть в душевую кабинку. Потом по телу потекла теплая вода — и текла, пока та же ручка не просунулась за занавеску и не завернула краны. А потом мне дали полотенце.

Маленькая мускулистая рука отвела меня в спальню и бережно остановила возле кровати.

— Ну как, лучше? — спросил неожиданно низкий голос. — Джули, только не садись!