Татьяна Любушкина - Абуджайская шаль

• Название: Абуджайская шаль
• Автор: Татьяна Любушкина
• Жанр: Фэнтези

В страшном пожаре погибли многие обитатели тихой, глухой деревеньки. За много лет подробности зловещего происшествия стёрлись из памяти людей, пока в деревне не появился призрак из прошлого…

---

Виктор смахнул с глаз намокшую, но не потерявшую липкости сеть и поднял сверкающую находку высоко над головой:

— Я нашёл Зеркальный Камень! Вы должны освободить нас! Мы победили!

Неприятели хитро переглянулись и двое из них угрюмо двинулись к Виктору, сжимая кулаки и неприязненно бурча. Весь их злобный вид говорил, что такая внезапная удача может дорого обойтись! Но тут в дверном проёме, загораживая худеньким тельцем свет, появился маленький Епишка:

— Эй, Емелька! Скажи своим, чтоб не шалили! Освобождай наших — мы Зеркальный Камень нашли!

Очень широкий в плечах и потому кажущийся ещё более приземистым, чем остальные паренёк с холодной злостью глянул на Епишку, но спорить не стал, махнул нехотя рукой и вскоре сети с потерпевших были сняты.

* * *

Выйдя на церковный двор, обе неприятельские компании мирно расположились рядышком и принялись подсчитывать потери.

Кондрат, Матвей и Алёнка провели достаточно много времени в липких паучьих сетях, источавших ядовитый одурманивающий запах и потому лежали на грязно-чёрной земле совершенно без сил. Лица у них стали бледного зеленоватого оттенка, и кончики пальцев заметно дрожали не в силах сдержать охватившую всё тело слабость.

Не лучше выглядел и неприятельский воин толстоватый увалень Антошка, сражённый Епишкиной огнянкой и пролежавший в тесной яме всё время сражения рядом с пленённым Кондратом.

Остальные не ощутили на себе прикосновения ядовитых снарядов, но их неунывающие физиономии носили явные следы былого сражения.

У предводителя заречных жителей крепкого, словно сбитого из единого куска камня Емельки вся левая щека была исполосована острыми Лизанькиными ноготками. Два его брата Никита и Афоня утирали мокрой тряпицей кровь с разбитых Андрейкиными кулаками носов и бровей.

Виктор сидел, лениво перекидывая с ладошки на ладошку свой боевой трофей, с любопытством поглядывая на своих недавних врагов.

Невысокого роста, но гораздо более широкие в плечах, чем Летава они имели очень густые волосы русого оттенка, низко растущие надо лбом. По виду эти крепыши казались существами злобными лишёнными всяческих светлых эмоций и добрых чувств. И для Виктора было большой неожиданностью увидеть, как низенький Антошка косолапо проковылял к бледной и унылой Алёнке и осторожно оттёр ей широкой ладонью запачканный пылью лоб. Алёнка благодарно улыбнулась ему в ответ, и они заговорили о чём-то тихо, и голос Антошкин звучал на удивление нежно.

— Ухаживает! — презрительно зашептал подсевший к Виктору Епишка, — у них, у Пауков этих, на затылке, знаешь, ещё глаза есть! Они могут не поворачиваясь, назад смотреть!

Уставший Виктор даже не подумал усомниться в Епишкиных словах. За этот день мальчик такого навидался, что если бы вдруг кто из его новых знакомых внезапно превратился бы в змея о трёх головах, навряд ли такая метаморфоза поразила бы Виктора. Мальчик почувствовал лишь, что он очень голоден, да и воспоминания о доме и возможно скором наказании, если обнаружиться его исчезновение, предстали перед ним со всей очевидностью, и Виктор заторопился домой.

Остальные также не стали задерживаться и вскоре вся компания и друзья, и враги вместе вышагивали по склону холма к одиноко стоящему дубу, поддерживая пострадавших в битве товарищей. По дороге Летава подобрали свои серые хламиды и, накинув их на плечи, вновь превратились в маленьких невзрачных горбунов уверенно и деловито спешащих домой.

Глава 7 Морок

Не дождался Дмитрий Степанович помощи от друга своего статского советника Александра Матвеевича Острового! А не дождался, потому что друг его любезный Александр Матвеевич так никогда и не узнал, что же случилось тем жарким летом в глухой деревушке с весёлым и солнечным названием — Полянка, затерянной меж холмов да среди дремучих лесов!

А случилось-то вот что…

Незадолго до полудня вся семья (как и велено было!) находилась дома. Дарья Платоновна оставив шитьё, спустилась в кухню распорядиться насчёт обеда. Николенька сидел в кабинете отца, увлёкшись интересною книгою, а сам Дмитрий Степанович расположился поодаль за большим письменным столом, делая вид, что проверяет расход (что впрочем, и на самом деле пытался делать вполне искренно). Но мысли его были далеко, и он всё чутко прислушивался к малейшим шорохам и время от времени, горестно вздыхая, тревожно вглядывался в окно.

Несмотря на ежесекундное ожидание, хлопнувшая внизу парадная дверь напугала Перегудова. Он отложил перо, побледнел и сорвавшимся голосом спросил, обращаясь к Николеньке:

— Что там? Кто?! — и тут же остановил рукою с готовностью вскочившего сына, — да сиди уж! Я сам!

Дмитрий Степанович побежал вприпрыжку вниз, нелепо тряся отвисшими щёками и, враз растеряв весь свой представительный вид. Спустившись с лестницы, он остановился отдышаться, хватаясь за сердце и с шумом вдыхая воздух. Постояв и успокоив дыхание, Перегудов стараясь придать лицу, грозное выражение двинулся в переднюю. Навстречу ему, поспешая, вышел дядька Ёра Семёнович. Увидев барина, он открыл, было, рот для доклада, но Перегудов молча сдвинул его в сторону и сам вышел встретить посетителя.

В передней, заложив руки за спину и нервно прохаживаясь вдоль стены, поджидал его управляющий господин Мюллер. Вид его был положительно нездоров. Тёмные круги под воспалёнными глазами, нечёсаные волосы, небрежно спадающие на бледный лоб, губы, поджатые до боли — вот что являл собою обычно такой благодушный, уравновешенный и ухоженный Генрих Карлович!

Завидев Дмитрия Степановича, управляющий резко повернулся к нему, и по военному щёлкнув каблуками, склонил в молчаливом приветствии голову.

— Беда Дмитрий Степанович! Фёдора, кучера вашего, у Ползучей топи с проломленной головою нашли! Чуть живого сюда везут!

С этими словами всякая надежда Перегудова на то, что прибудет к нему верный товарищ с подмогою, да со всякими чиновными людьми разбираться в беззаконии, что творится вокруг, рухнула в один миг! В глазах его помутилось от слабости, ноги Перегудова подкосились, и обессиленный бессонною ночью и тревожным ожиданием он судорожно ухватился рукою за дверной косяк. Взволнованный Генрих Карлович подбежал к нему, стараясь усадить в кресло, но, собирая остатки сил, Дмитрий Степанович отклонил решительно всяческую помощь со стороны изменника, и уселся сам, широко расставив ноги и тяжело дыша.

— Отколь? — прохрипел Перегудов, цепляясь за последнюю надежду.

Господин Мюллер вопросительно вскинул подбородок.

— Отколь ехал? Отсюда ли — или уж обратно? — повторил Дмитрий Степанович свой вопрос.

— Вам, верно, интересно выполнил ли Фёдор ваше поручение, — невесело усмехнулся управляющий, — думаю, что нет. Это нашли при нём, извольте взглянуть.

И господин Мюллер протянул Дмитрию Степановичу им же запечатанный конверт с собственноручною пометкой — Его превосходительству Островому Александру Матвеевичу.

Морщась, словно от боли, дрожащей рукой Перегудов забрал послание. Тысячи мыслей вихрем проносились в его бедной голове. Один! Совсем один! И ведь дети здесь, жена! Как защитить, охранить как!? Самому ехать? Куда?! Как?! Невозможно!

В переднюю решительно ворвалась взволнованная Дарья Платоновна.

— Да что же это твориться-то, батюшка!? — с негодованием всплеснула она руками, — вчерась смертоубийство, ноне разбой! Извольте-ка отвечать, господин хороший, — накинулась она на Генриха Карловича, — вы здесь в управление поставлены! Стало быть, вы и за порядком следить обязаны! Это по какой же такой причине, здесь эдакое лиходейство творится?! А ну-ка! — она энергично ткнула совершенно ошеломлённого господина Мюллера пухлым пальчиком в грудь, — где пристав?! Отчего разбойников по сию пору никто не ищет?! Сей же час извольте собрать людей, да велеть прочесать все окрестности! Всех, кто по какой надобности из дому ночью отлучался тот час же привести ко мне — для допросу!

Уперев в круглые бока маленькие крепкие ручки, она воинственно оглядела мужчин из-под спущенных на нос очков.

Если управляющий и был совершенно подавлен бурным натиском энергичной старушки, то Дмитрий Степанович напротив — успокоился.

Что же это я право разнюнился, — подумалось ему, — надо действовать! Найти надобно злодея! А Дарья-то Платоновна какова! Ишь, разбушевалась-то, ровно молодая! Окончательно взяв себя в руки, Перегудов легко поднялся на ноги (только внутри кольнуло слегка неуспокоенное сердце) и привычно пристукнул рукой по подвернувшейся шляпной стойке.

— Успокойтесь-ка Дарья Платоновна! Да и людей успокойте — нечего страху-то напущать! Свалился Фёдор спьяну с лошади — вы крик-то и подняли! Вас, — он внимательно и грозно глянул на господина Мюллера, — прошу обождать здесь. Как позовут — следуйте ко мне в кабинет!