Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)

• Название: Собрание сочинений (Том 4)
• Автор: Вера Панова
• Издательство: Художественная литература. Ленинградское отделение
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

В том вошли драматургические произведения В. Ф. Пановой - пьесы "В старой Москве", "Метелица", "Бессонница", "Еще не вечер", "Свадьба как свадьба", историческая драма "Тредьяковский и Волынский" и др.

Составление и подготовка текста А. Нинова и Н. Озеровой-Пановой.

Примечания А. Нинова.

---

Б а к ч е н и н. Милая моя! До чего мне все близко, что ты говоришь. И про страшные сны. И про остановки, когда оглянешься и думаешь - зачем я, что мне разум затмило, да я ли то был? Чтоб я предал эти руки родные, эти глаза? Вся ты родная, все в тебе мое кровное, до ужаса кровное!

Ш е м е т о в а. Что ты сделал!

Алена и Колосёнок танцуют.

А л е н а. Сказать, что мне в вас не нравится?

К о л о с ё н о к. Скажите, если не очень обидное.

А л е н а. Что в смысле поэзии у вас ничего за душой. Не обиделись?

К о л о с ё н о к. На правильную критику чего ж обижаться. Но, может быть, - каждому свое? У вас стихи, можно сказать, тоннами, а у меня зато вот этот маленький транзистор - сознайтесь, он веселей ваших стихов.

А л е н а. Транзистор ерунда, у каждого может быть. Хотя мне понравилось, как вы его кстати достали из чемоданчика - как раз когда мне захотелось танцевать.

К о л о с ё н о к. Я многое делаю кстати.

А л е н а. А что-нибудь еще у вас в чемоданчике есть развлекательное?

К о л о с ё н о к. Теперь придется завести. Мы ведь не навсегда расстанемся? Я буду приезжать в Москву.

А л е н а. Как мы летаем в Новосибирск! Даже чаще! Каждую неделю!

К о л о с ё н о к. Каждую неделю - затруднительно.

А л е н а. Ну, каждый месяц.

К о л о с ё н о к. Месяц - тоже не выйдет.

А л е н а. Я буду вас встречать на аэродроме и махать цветами! Вы по цветам издали увидите, что я тут!

К о л о с ё н о к. Я тоже хочу вам что-то сказать. (Волнуется.) У меня первый раз в жизни такая встреча. Вы верите в любовь с первого взгляда?

А л е н а. Конечно.

К о л о с ё н о к. А вы считаете меня человеком, который может дать счастье?

А л е н а. А какое счастье вы можете предложить?

К о л о с ё н о к. Могу, например, выучить наизусть все стишки этого, как его, который умер восемьсот лет назад.

А л е н а. Прекратите эти шутки. Что за серость, в конце концов. Для меня нет ничего выше искусства, знайте. Самое мое большое горе - что мне не дано таланта. Когда пробую писать, дрянь получается. Но я его все равно обожаю и буду обожать всю жизнь. Знайте!

К о л о с ё н о к. Я согласен. Вы будете обожать его, а я вас. Я постараюсь не быть серым.

А л е н а. Серым - нехорошо.

К о л о с ё н о к. Уж куда хуже.

А л е н а. Я вам скажу, каким должно быть наше счастье. Я терпеть не могу быта.

К о л о с ё н о к. В каком смысле?

А л е н а. В самом прямом. Отягощающем душу. Меня вполне устраивает, как мы живем тут: едим что придется, танцуем где попало...

К о л о с ё н о к. Что ж, условие приемлемое. Будем танцевать где придется и есть что попало. А бриться по утрам можно?

А л е н а. Бриться - да.

Н ю ш а (проходит). Алена, мы идем в ресторан чокнуться за папу. (Колосёнку.) Я вас предупреждаю - из этого не получится ровным счетом ничего.

А л е н а (танцуя). Нюшечка, душечка, не порти мне мой лучший вечер.

Н ю ш а (Колосёнку). Не обольщайтесь. Все только треп от упоения жизнью.

А л е н а. Нюшечка, все равно моя фамилия будет Колосёнок.

Н ю ш а (Колосёнку). Имейте в виду.

К о л о с ё н о к. Я очень благодарен, но простите, это, возможно, самонадеянно, даже неприлично, даже безумно с моей стороны, - но, может быть, вы ошибаетесь?

Н ю ш а. Идешь, Алена?

А л е н а. Да-да, сейчас.

Нюша уходит.

Толечка, вы понимаете, я не могу пригласить вас на наше узкосемейное торжество. Еще, пожалуй, рано.

К о л о с ё н о к. Я понимаю.

А л е н а. Я только чокнусь.

К о л о с ё н о к. Я буду у двери.

А л е н а. Только чокнусь, и сразу.

В ресторане за столиком собрались б а б у ш к а, д е д у ш к а, Н ю ш а, Л и н е в с к и й.

Н ю ш а (Люсе). Еще бокал.

Смотрят на дверь. А л е н а прибегает.

Л ю с я. Открывать?

Н ю ш а. Минутку.

Ш е м е т о в а входит и садится.

Теперь можно.

Люся откупоривает бутылку. Летит пробка.

Д е д у ш к а. Итак - за Митю.

А л е н а. За папу!

Пьют стоя.

С т а р у ш к а в о ч к а х (проходя, с приятностью). Поздравляю вас.

Ее благодарят поклонами.

А л е н а. Чудная штука шампанское. Ты опьянел - и радуйся, Хайям... Еще дадут?

Б а б у ш к а. Что-то он сейчас делает?

Д е д у ш к а. Выпивает и закусывает.

Н ю ш а. За наше здоровье.

А л е н а. Собрался весь городок, как в прошлом году, и пьют за нас, потому что нас нет, а без нас им гораздо хуже.

Б а б у ш к а. Ничего подобного. Он висит на телефоне и звонит на аэродром, а ему отвечают одно и то же: опаздывает...

А л е н а (Шеметовой). Ма!

Ш е м е т о в а. Ну?

А л е н а. Видишь, вон парень.

Ш е м е т о в а. Давно вижу.

А л е н а. Ма, он тебе нравится?

Ш е м е т о в а. То есть - тебе нравится.

А л е н а. Я думаю, я выйду за него замуж.

Ш е м е т о в а. Что ж, скатертью дорога, милости просим. Мы давно не чаем, как бы тебя пристроить.

А л е н а. Он строит мосты.

Ш е м е т о в а. Еще что?

А л е н а. Его зовут Колосёнок.

Ш е м е т о в а. Еще что?

А л е н а. Он, в общем, славный.

Ш е м е т о в а. Дурак ты мой маленький...

Б а б у ш к а. Ему говорят "опаздывает", и он не знает что думать.

Н ю ш а. Папа всегда знает, что ему думать.

Д е д у ш к а. Совершенно верно.

А л е н а. У шампанского есть одна особенность. Когда наливают кажется, что через край, а осядет пена - оказывается, всего ничего, на донышке...

Н ю ш а. Не спеши. Подождет.

Б а б у ш к а. Налейте. У меня еще тост.

Дедушка наполняет бокалы.

За всех наших прекрасных детей, украшающих нашу старость. (Хочет чокнуться с Линевским.)

Л и н е в с к и й (ставит свой бокал). Не обижайтесь, что я не пью. Искренне, искренне хотел присоединиться к вашей радости, но не в силах. Я считаю, мне надо идти. Что ж я тут...

Б а б у ш к а. Как, пешком?

Л и н е в с к и й. Не так, в сущности, далеко...

Л ю с я. Что вы! Не дойдете.

Л и н е в с к и й. А, дойду как-нибудь.

Б а б у ш к а. Вас заметет.

Л и н е в с к и й. А, не заметет. По крайней мере к утру попаду на работу. Вы правы (дедушке), когда отношения накалены, то как работать? Невозможно...

А л е н а. Бабушка, почему этот человек плачет?

Б а б у ш к а. Он опоздал на похороны матери.

Алена притихает.

Д е д у ш к а. Когда я вам это говорил, еще ходили автобусы.

Л и н е в с к и й. А, не так страшен черт... Если только он меня не уволил. Скорей всего уволил. Скорей всего. Не в его характере не уволить. В его характере именно уволить. Так или иначе, я больше не могу сидеть и не знать. Это жизненно важно, вы понимаете?

Д е д у ш к а. С одной стороны - безусловно...

Л и н е в с к и й. И жена там изнервничалась... Да. Спасибо за участие, я пошел. От души вам желаю всего хорошего. Долететь благополучно. Вот так вдруг нечаянно встретишь людей... А тут вместе учились, с институтских лет на "ты"... (Застегивает пальто, опускает наушники, натягивает перчатки, поднимает воротник.) Еще раз. Всем. От души. (Уходит.)

Л ю с я. Сумасшедший! Нельзя пускать.

Ш е м е т о в а. Как же вы не пустите? Свяжете?

Л ю с я. Не пускать, и все. Когда псих.

Б а б у ш к а. Совершенно разумный человек. Мы воззвали к его рассудку. Он предпочел идти. Его воля.

Л ю с я. А если он чего-нибудь себе отморозит?

Б а б у ш к а. А если наши настояния будут иметь для него еще более роковые последствия? В серьезных случаях человек собой распоряжается сам.

А л е н а. Браво, бабусь!

Л ю с я (сообразила и успокоилась). Да он, правда, только нос высунет. Увидит, каково там, и вернется.

Но Линевский спускается по лестнице, идет к выходу, не останавливаясь и не раздумывая. Лишь на миг заколебался - перед дверью; но тотчас открывает ее решительным рывком, вихрь сверкающего снега врывается навстречу, словно предупреждая о том, что ему предстоит, - и Линевский исчезает в вихре.

...Метель кружит - теперь мы вынесены в нее непосредственно, здание аэровокзала, наполненное светом, как громадный фонарь, отдаляется и гаснет в несущейся белой мгле, и через эту мглу, кружась с нею, защищаясь от ее ударов поднятым воротником и руками в толстых перчатках, упорно бредет Линевский, и ему навстречу, так же кружась и защищаясь, бредет другой человек, тоже с поднятым воротником и опущенными наушниками, такой же задыхающийся и упорный - начальник Линевского. И вот они встречаются.

Н а ч а л ь н и к Л и н е в с к о г о. Линевский! Это ты! Линевский!

Л и н е в с к и й. Я не хочу тебя видеть, я не хочу с тобой говорить!

Н а ч а л ь н и к. Ты домой? (Берет его за локоть.)

Л и н е в с к и й. Нет, я на бал! Пусти, слышишь? Не хочу, не желаю!

Н а ч а л ь н и к. Ну вот видишь, ну как с тобой разговаривать, как? Ты же не можешь по-человечески! Я пробираюсь к тебе в такую погоду черт знает куда... а ты даже сейчас не можешь не дать почувствовать!

Л и н е в с к и й. Что почувствовать, что?

Н а ч а л ь н и к. Что ты со мной не считаешься ни на копейку.