Диана Джонс - Непостижимая тайна

• Название: Непостижимая тайна
• Автор: Диана Джонс
• Жанр: Детская фантастика

Действие повести, опубликованной на английском языке в 1997 г., происходит в волшебном мире, который затем стал миром "Заговора мерлина", в ней участвуют такие же персонажи, поэтому ее можно считать приквелом к "Заговору мерлина".

По всему миру магиды трудятся, чтобы сохранить баланс магии, используют свой дар, чтобы заставить правильных людей делать правильные вещи в правильное время. На Земле магиды прилагают усилия, чтобы вернуть мир на свое законное место - к магии. Руперт Венейблс пробыл младшим магидом всего два года, когда его спонсор умер и ему пришлось искать замену. Беда в том, что наиболее талантливая из пяти магидов, Мари Мэллори, не хочет иметь ничего общего с Рупертом Венейблсом. И пока младший магид пытается выследить четырех других, линии судьбы опасно опутывают уже не один мир магии, а магические начала отбиваются от рук...

---

Я был рад, что разноголосый рев и громкая музыка продолжали отвлекать мое внимание. Я старался думать о чем-то еще.

Мысли свернули к Джанин и ее брату. Наверное, Джанин давным-давно убедила императора, чтобы он позволил ей отправиться в изгнание на Землю и опекать Ника и Мари. Джанин, должно быть, очень быстро вышла замуж за Тэда Мэллори и так же быстро усыновила Ника и убедила брата Тэда удочерить Мари. Она была всего лишь Младшей супругой, так что император позволил ей. К тому же ее амбиции не уступали его. Думаю, мать Мари тоже была Младшей, и таким образом Ник и Мари оказались кошмарно старше детей от Истинных жен. Должно быть, императору было даже проще отослать их в мир, где нет волшебства. Он, видимо, так хотел завоевать лояльность кентавра Кнарроса, становясь его шурином, что пропустил одно немаловажное событие – то же самое три года спустя сделал Белый Нут. Рождение Криса вовлекло Кнарроса в родственные отношения с Джанин. И обеспечило ей его лояльность. Нет, очевидно, император не знал этого, иначе не доверил бы ему других детей.

И что потом? Джанин просто ждала, когда ее сын достаточно подрастет, чтобы претендовать на престол (но будет недостаточно взрослым, чтобы противоречить ей – как она думала). В это время ее брат учился делать оружие. До этого, подозреваю, он получил образование волшебника в каком-нибудь из миров империи. Она, должно быть, постоянно поддерживали связь со своими союзниками в империи, пока не настал момент покушения на императора. На этом месте я взялся за голову. Это же я подтолкнул все события! Я начал искать Мари. Две невестки Джанин сказали ей, что я разыскиваю Мари, чтобы передать ей наследство. Вдобавок к этому я написал Мари письмо и сам сказал Джанин, что ищу ее. Она, должно быть, сразу догадалась, что я магид. Люди из про-волшебных миров в курсе, кто такие магиды. Я понял, как сильно это потрясло Джанин. В ее представлении слово «наследство» могло обозначать только одно: «право на престол». Магид разыскивает Мари, потому что Мари осталась самой старшей из детей императора! Я ускорил подготовку покушения и гибель детей в колонии, не говоря уже о том, что творилось в самой империи!

Я взвыл, да так громко, что Билл пошевелился в постели.

Я вспомнил, что говорилось про предназначение. Безжалостные изверги в Верховной палате! Они решили, что все это должно случиться в империи Корифоидов. Они спланировали две влияющие друг на друга цепи событий и поставили молодого и неопытного магида, чтобы все это запустить в действие. Я этот магид, ваш покорный слуга Р. Ванаблес. Во главе всех чудовищных событий. Мои промахи гарантировали успех предприятия. Вот так-то!

Вопрос только в том, чего конкретно хотела Верховная палата? Белого Нута в качестве императора? Именно это они сейчас получат. Или Джанин в качестве императрицы и регентши? Белый Нут поначалу был бы ее помощником, а потом захватил власть. Устроил бы маленький несчастный случай, чтобы избавиться от Ника. Лотерейный билет – и вот вам император Нут I. Или, предполагается, что эту вероятность я предотвратил?

Впервые за все последнее время я перестал ощущать сою вину перед оставшимися в живых наследниками империи. Я сомневался, что они выжили чудом. Кто-кто, а Джанин и ее братец не оставили бы девочек живыми, если бы те представляли собой какую-то угрозу. Он точно знал, что делает. Расщепив Мари, Белый Нут пошел разыскивать Роба. Он уговорил Ника уйти из моего номера, чтобы увидеть Роба и попытаться его убить. Кто мог ему сказать, что Роб здесь? – да, кто угодно: Джанин могла, Тэд Мэллори мог. Вероятно, половина гостиницы могла ему рассказать. Короче говоря, Белый Нут преуспел куда больше, чем я.

Однако, хотя это и была чистая случайность, я успел отослать Мари, Ника и Роба в самое безопасное место. Если, конечно, не считать того, что они могли вовсе оттуда не вернуться. Из-за нашего промаха и возвращения Ника с полпути, их шансы уменьшились примерно в два раза. И одному богу известно, что натворили те два птенца квак. Даже если все правильно… На этом месте я заметил, что свечи вот-вот сгорят до конца и едва успел зажечь следующие две. Я не должен был проходить по дороге среди свечей, так что не было другого способа – только подобраться к одной свечке, затем оббежать всю конструкцию и стул в почти что полной темноте, чтобы зажечь свечу с другой стороны. Я все так по-дурацки делаю в последнее время, – подумал я. С большим облегчением я увидел, что темный пейзаж никуда не исчез. Две самые дальние свечи прогорели до конца, и часть каменистой дороги с кусочком холма продвинулись в комнату.

Гм, – подумал я, повернулся за чайником и сообразил себе кофейку. Пока догорала вторая пара свечей, я пытался вспомнить, что же такое, черт подери, я хотел сказать Дакросу в воскресенье утром. Похоже, я уже специалист по Дакросоведению. Ничего не надумав, я встал, зажег третью пару свечей и налил себе еще кофе. Похоже, вечеринка перекочевала в наш коридор и все никак не желала окончательно иссякнуть. Зажигая четвертую пару свечей, я услышал, что из соседнего номера кто-то вышел. Затем раздались приглушенные вопли. Каменистая дорога уже заняла половину моей комнаты. Я был рад любому поводу, чтобы перестать наконец пережевывать свои ошибки. Я, похоже, был слишком самоуверенным, чрезвычайно гордым и при этом привык полагаться на других – прежде всего на Стэна и Билла. Сейчас я пытался понять – были ли мои ошибки хуже, когда я следовал по их советам, либо когда я старался действовать самостоятельно, никого не слушая. Приемная мать Мари, госпожа Наттл, вероятно, вынесла бы самое нелестное мнение обо мне – независимо от того, кем я был на самом деле.

Я искренне жалел обо всем, что натворил. Я всех подвел. Ненавижу себя.

Пятую пару свечей я зажег с запасом по времени. Мысли, подобные моим, не дают сидеть на месте, и я принялся бродить по комнате. Вечеринка к тому времени явно очередной раз замерла. Возможно, окончательно.

Я сел и стал думать о тех троих убитых детях. Возможно, я мог бы это предотвратить. Правда, меня отвлекли, да и противники мои были довольно сильными волшебниками, но я не должен был на это покупаться. И если так было предназначено, то теперь мое мнение о Верховной Палате упало ниже некуда. У меня перед глазами стояли неуклюжие сандалии и длинные грязные волосы, заплетенные в строгие косички. Я помнил их встревоженные неопытные лица. У них никогда не было шанса по-настоящему поработать головой. Их мысли были за такой же холодной узкой стеной, как и двор их колонии. Двойная тюрьма. Почти наверняка, им не дано было вообразить ничего яркого, светлого, теплого, выходящего за рамки привычных для них вещей. Похоже на Тэда Мэллори с его окнами. Тут я улыбнулся, вспоминая, как Мари рассказывала мне про эти окна, таская меня за собой по книжному развалу. Но дети императора сильно отличались от мистера Мэллори. Они не желали видеть только грязные старые окна. А это было все, что им дали. И как раз в тот момент, когда у них появился шанс получить что-то еще, их убили.

Признаюсь, насколько минут я плакал так же сильно, как недавно Роб. Я подумал, что по крайней мере у Мари был шанс видеть что-то еще, кроме грязных стекол. Я был рад этому. Размышляя о ней, я постепенно успокоился. Если она возвратиться, если… если… что-то тогда точно произойдет, потому что Мари умеет видеть что-то еще. Она такой человек. Она бы прорыла себе дорогу своими ужасными ногтями. Та самая сердитая богиня-куст, конечно, сильно давила и на нее тоже, но богиня-то осталась в другом мире! Я надеялся, что теперь жизнь Мари станет значительно лучше. Я очень хотел помочь ей наладить новую жизнь. Я очень хотел, чтобы она вернулась. Больше, чем когда-либо чего- либо хотел. Прошло уже много часов. Пятая пара свечей сгорела. Я почти спал на своем стуле у двери, когда услышал какой-то шум.

Глава 22

Руперт Ванаблес для архива Инфорион. Продолжение.

Звуки раздавались уже почти что в моей комнате. Я слышал постукивание, шелест и звук осыпающихся камней. Шестая пара свечей почти догорела, но еще не расплавилась окончательно. В слабом свете я видел, что дорога теперь проходит через комнату, а склон холма выдвинулся и находится прямо между свечами. Я видел темное продолжение пейзажа и смотрел туда, откуда доносился шум. Я готов был вскочить на ноги в любую секунду. Снова постукивание. Неспешное и размеренное. И вдруг, к моему огромному изумлению, на склоне холма возникли две крупные птицы. Они остановились и принялись оглядывать все вокруг яркими, сапфирово-синими глазами. Осмотрев комнату, они удовлетворенно кивнули друг другу, пощипали друг друга нежно за синие перья на шеях и торжественно сошли вниз. Обе птицы были немного крупнее гуся, с большими перепончатыми ногами – значит, водоплавающие. Однако к какому они принадлежат виду, для меня оставалось загадкой. И я не понимал, зачем они заявились сюда, пока обе птицы не вышли туда, где было больше света. Тогда я как следует разглядел их синее оперение, глянцево-темное на крыльях и переливающееся в нежнейшую лазурь на груди. Это были кваки с Тулия. Но я никогда не видел таких крупных, здоровых и полных жизни квак, как эти две. Они подошли ко мне и каждый преклонил клюв к моим ногам – словно в знак нашей дружбы. А потом оба посмотрели на меня пытливыми, круглыми синими глазами. Вроде спрашивая: «ну и как мы тебе?»