Лев Вершинин - Рим или смерть

• Название: Рим или смерть
• Автор: Лев Вершинин
• Жанр: Историческая проза

Повесть о герое итальянского народа Джузеппе Гарибальди. В книге даны события 1848 - 1849 гг., когда Римская республика сражалась против иноземных захватчиков - австрийцев и французов.

---

С момента внезапной вероломной атаки французов прошло всего два часа, а французы уже заняли две ключевые позиции – виллы Памфили и Четырех Ветров. Чудом держалась только вилла Вашелло, но и ее французские батареи безжалостно и методично разрушали.

Гарибальди стоял на самом верху бастиона Мерлуццо и рассматривал в бинокль позиции французов.

– Генерал, – обратился к нему полковник Галлетти, – малейшее промедление нас погубит. Не отобьем виллу Четырех Ветров сейчас – вообще не отобьем.

– Знаю, – ответил Гарибальди, – вот подвезут патроны, и начнем контратаку.

Внешне он был совершенно спокоен, в нем словно копилась взрывная энергия для штыковой атаки, в которую он водил своих волонтеров сам. Он смотрел на виллу с уже разрушенными балконами и тремя огромными черными дырами на последнем, четвертом, этаже и понимал, как трудно будет взять ее штурмом. Мало того, что стоит она на высоком, поросшем деревьями холме, сама дорога от крепостной стены голая, без единого кустика. Да вдобавок узкая – одна повозка еле проедет. А дальше, за воротами виллы, – садовая аллея. Короткая, каких-нибудь метров четыреста, но все время вверх и вверх, до самой парадной лестницы. А еще надо выбить французов из всех четырех этажей. Такое и отборным частям едва ли под силу. У него же в отряде студенты, таможенники, юнцы из римских кварталов. Но виллу надо взять или погибнуть! Мы должны, обязаны показать всем, и врагам и друзьям, на что способны солдаты свободы. Или погибнуть. Это «или погибнуть» неотвязно преследовало его.

Ездовые на мулах подвезли патроны и снаряды для батареи Лавирона. Можно начинать!

Гарибальди вскочил на коня, поднял руку, крикнул:

– Вперед, мои храбрецы! – и пришпорил коня.

Из ворот Сан Панкрацио он вылетел на своем Уругвае первым, но уже неслись по каменистой тропе, обгоняя его, Даверио, Мазина, Биксио, верный Агуяр, уланы. Они неслись лавиной, и тот, кого настигала пуля, последним предсмертным рывком бросал коня в кусты, открывая тропу уцелевшим. А за штабом Гарибальди и эскадроном улан Мазины с хриплым криком «А, а-а!» бежали волонтеры, студенты, таможенники – весь легион.

Конники, зарубив на скаку аванпосты французов, ворвались через каменную ограду в парк и поскакали по аллее прямо к вилле. «Аллеей смерти» окрестили ее в тот страшный день гарибальдийцы.

На невысокой каменной ограде, опоясавшей парк, стояли огромные терракотовые вазы с апельсиновыми деревьями. Укрывшись за этими вазами, французские егеря и зуавы с двух сторон простреливали центральную аллею.

Упал в траву сраженный пулей Даверио, еще ниже пригнулся к холке коня раненный в бок Биксио, осколком картечи сбросило наземь Мазину. Но уже набегали на французских стрелков волонтеры, поднимали их на штыки, кололи пиками, крушили прикладами. Вот уже Биксио, а за ним Гарибальди и уланы Мазины врываются на парадную лестницу, а оттуда на первый и второй этажи. Взметнулись сабли и обрушились на обезумевших от ужаса французов. Настал их черед прыгать через окна в сад, в горящие заросли дрока, на сломанные кусты роз и жимолости.

Было семь часов тридцать минут утра, когда Гарибальди послал в Рим фельдъегеря с лаконичным донесением:

«Вилла Четырех Ветров отбита у врага. Крайне нуждаюсь в подкреплении и боеприпасах.

Гарибальди».

В самом Риме с рассвета тревожно гудели колокола, заспанные горожане выбегали из домов и истово крестились. Они еще не понимали, что случилось, но знали – пришла беда.

А по булыжной мостовой площади дель Пополо уже спешил к месту боя ломбардский батальон Лучано Манары. Осторожный Розелли разместил его на левом берегу Тибра – подальше от линии обороны. Ведь ломбардцы – самые опытные из солдат республики, и уж их-то надо беречь как зеницу ока и до последнего держать в резерве. Но Манара не стал дожидаться приказа, сам выступил на помощь легиону. Поход против бурбонцев вместе с Гарибальди не прошел для Манары даром. Теперь он готов был идти за «Корсаром» в огонь и в воду. Вместо королевского знамени с белым савойским крестом знаменосец батальона нес национальное итальянское знамя, а маленький оркестр играл гарибальдийский гимн. Впереди, освещая батальону путь, шли четыре факелоносца, и огонь вырывал из тьмы черные мундиры берсальеров. Римляне с робкой надеждой смотрели им вслед – может, и спасут Рим, да сотворит господь такое чудо.

Не успел еще батальон Манары достигнуть холма Джаниколо, как французы двумя бригадами перешли в контратаку. Батареи тяжелой осадной артиллерии и мортиры перепахали снарядами и ядрами весь парк виллы Четырех Ветров, и только потом стрелки и зуавы повели атаку. Они бежали к вилле, стреляя из карабинов. Дважды сходились они с гарибальдийцами врукопашную на аллее смерти и дважды откатывались назад.

Ряды защитников виллы таяли, погиб бесстрашный Энрико Дандоло, тяжело раненного Нино Биксио увезли в госпиталь. Он шептал в бреду: «Даверио, нас обходят с фланга, передай Гарибальди…» Даверио уже ничего не мог ни сказать, ни передать. Накрытый серой шинелью, лежал он на полу гостиной. Рядом лежал убитый взрывом ядра Перальта, ветеран-гарибальдиец. После очередного артиллерийского залпа французов на обоих мучной пылью оседала с потолка штукатурка. Возле убитых стояли Гарибальди и Сакки, безучастные к грохоту орудий и мортир. Сакки плакал, по-детски всхлипывая. Гарибальди крепился, но и он еле сдерживал слезы. Сколько их пока уцелело, ветеранов-монтевидейцев?! Медичи, Буэно, Сакки, Перальта, Агуяр да он. И вот уже нет больше и Перальты. Настал, видно, их черед. А ведь год, всего год назад, они высадились в Ницце! Полные надежды и веры в победу. Шестьдесят изгнанников, вернувшихся на родину!

Гарибальди поднял глаза на Сакки.

В тот же миг новый снаряд упал на крышу, пробил перекрытия, и на Гарибальди и Сакки обрушились куски дерева и обломки камней.

Когда из защитников виллы в живых осталось всего четырнадцать, а на каждого – по три патрона, легионеры отступили к воротам Сан Панкрацио. Гарибальди, Сакки и Медичи покидали виллу последними.

Уго Басси, который в маленьком домике у крепостной стены ухаживал за ранеными, вышел навстречу Гарибальди. Подошел к нему вплотную, перекрестил дрожащей рукой и сказал:

– Генерал, молю вас, не искушайте судьбу. Снимите пончо, это же отличная мишень.

Гарибальди печально усмехнулся:

– Наверно, я и вправду заговорен от пуль. Трое моих самых близких друзей полегли сегодня, а я вот цел и невредим. Почему на войне всегда лучшие гибнут первыми, Уго?! Или это тоже милость провидения?

– Не кощунствуйте, Джузеппе, – ответил Басси. – Господь кого больше всех любит, того суровее всего испытывает. Кровь мучеников оплодотворит древо итальянской свободы.

– Сколько ее уже пролито, – прошептал Гарибальди.

Басси хотел вернуться в дом, но Гарибальди остановил его:

– Подождите, Уго, прошу вас еще раз, последний, быть моим связным.

– Приказывайте!

– Берите коня и скачите в город. Соберите студентов, добровольцев с баррикад, таможенников, фуражиров и ведите всех сюда. Мы должны отбить у врага виллу Четырех Ветров.

Басси поскакал в город, а Гарибальди созвал штаб и отдал приказ готовиться к атаке. Мазина к этому времени уже успел сбежать из госпиталя.

Час спустя вернулся Уго Басси и привел с собой всех, кого смог собрать. Теперь у Гарибальди было под командой две тысячи бойцов, кавалеристов, правда, всего пятьдесят.

– Прикройте нас орудийным огнем, – обратился он к Лавирону. – Главное, держите под обстрелом верхние этажи.

– Постараемся, – ответил немногословный Лавирон и снова поднялся по земляным ступенькам на бастион Мерлуццо.

Манара построил сильно поредевший батальон берсальеров и сказал:

– Берсальеры, мы идем первыми. Задача проста – взять виллу или умереть. Помните, Гарибальди смотрит на вас, не посрамите Ломбардию! Разрешите выступать? – обратился он к Гарибальди.

– Разрешаю, – ответил Гарибальди.

Агуяр подвел ему коня, Гарибальди вскочил на него, поправил лихо заломленную набок шляпу и крикнул берсальерам:

– Вперед, встретимся на вилле!

Он выехал на открытую площадку перед Вашелло, выхватил саблю, и в ту же секунду, заглушая крик легионеров «Вива Италия!», с бастиона Мерлуццо грянул мощный орудийный залп.

Последняя, решающая атака началась. Впереди неслись Гарибальди и уланы Мазины. Неудержим был их порыв, и ничто: ни бешеный ружейный огонь французов, ни картечь – не могло их остановить. Через кустарник и заросли мирта, через трупы, через раненых, своих и чужих, с двух сторон прорвались они к парадной лестнице виллы Четырех Ветров.

Со всех ступенек лестницы, из окон, заложенных мешками с землей, на них обрушился град пуль.

– Рассыпаться цепью! – крикнул Манара берсальерам.