Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055670-0

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, продолжающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен становлению творчества известных писателей (1963–1966 гг.).

---

Вот, кажись, и всё.

Пока. Приветы всем, поцелуй маму и Адку. Р-расскажите, пожалуйста, пр-ро Р-росшепера! Целую и жму. Твой всегда Арк.

Пояснение странной фразы в письме («Р-расскажите, пожалуйста, пр-ро Р-росшепера!») можно найти в офлайн-интервью БНа.

БНС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ, 16.12.99

Откуда появляются такие странные имена героев Ваших произведений (Бол-Кунац, Зурзманзор)? Связаны ли они как-нибудь с внутренним миром героев?

Павел. Москва, Россия

Все эти имена изобретены были в свое время моим шестилетним сынишкой (он же — автор бессмертного стихотворения «Стояли звери около двери…»). У него, помнится, был написан роман (страницы на три) про некоего Росшепера и его «заметчиков» (которые всё, сами понимаете, замечали). Так вот Бол-Кунац, Зурзмансор и Валерьянс (и еще несколько человек, которых я теперь уже запамятовал) и были этими самыми заметчиками. Имена эти нам с АН очень понравились, и мы их вставили в ГЛ, где они (по-моему) оказались вполне на месте.

ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 16 ОКТЯБРЯ 1966, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Очень рад твоим новостям, но ничему не поверю, пока хоть один из нас не подержит том в руках. Хотелось бы, чтобы это был я.

Деньги за «Уэллса» я получил — действительно рублей 55. С удовольствием получу от тебя малую толику, так сказать, кель ке шёз.

Занят я в основном переводом. Каждый день регулярно перевожу примерно по 5.5 стр. текста. Дело идет, но вот что странно — никак я не уловлю его стиль. Ну да ладно — потом будем ловить вместе. Если ничего не случится, надеюсь кончить к концу октября — началу ноября.

Пришло письмо из Дома Ученых с предложением выступить. Ты, вероятно, тоже получил. Думаю, что ехать тебе ни к чему — побереги дни для дела. А я уж как-нибудь отболтаюсь.

Имел телефонную беседу с Мееровым. Очень он был огорчен, и я пообещал ему, что постараюсь все-таки что-нибудь сделать. Ума не приложу — что. Давеча был день рождения Мартынова (60 лет), я ему послал от нас с тобой соответствующую телеграмму.

Вот и все мои новости, если это можно считать таковыми.

Да, был я тут в Пулкове. Одна девица мне сказала, что в каком-то номере «Советского экрана» было якобы что-то о нашем сценарии.[279] О каком, где, когда — не помнит. Спроси там у своих, может кто знает. Интересно все-таки.

Теперь о марочках. Очень тебя прошу, выясни все-таки у Изабеллы, что она намерена делать. Если она В ПРИНЦИПЕ согласна мне марки послать, пусть шлет как можно скорее. С тобой пусть не пересылает — сам понимаешь, какая будет для меня тогда работа, буду все время себя пересиливать, как алкаш около бутылки. Пусть шлет заказной бандеролью или пусть отдаст тебе, а ты вышлешь.

Ну, крепко жму все что надо, твой [подпись]

P. S. Привет Ленке и всем нашим друзьям.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 21 ОКТЯБРЯ 1966, М. — Л.

Дорогой Боря!

Прости, не ответил сразу. Замотался с совещанием фантастов, имевшим быть 19-го, а кроме того, сильно заболела Машка, искали врачей, надо класть ее в больницу и удалять гланды.

Том наш вышел, можешь не сомневаться. Аля достала мне экз в производственном отделе, он стоит сейчас у меня в ряду прочих томов этой славной библиотеки, самый толстый и красивый том из всех, с послесловием Ревича, с нашим фото, сделанным Сашенцией в Алупке (или то была Алушта?), несколько более серый, нежели остальные белые. И Алька уже выписала нам деньги, так что по прошествии определенного времени ты получишь как славу, так и злато.

Вчера меня пригласили в ЦК ВЛКСМ, где я имел трехчасовую беседу с инструктором, неким Вадимом Борисовичем Чурбановым. Цель приглашения была — заручиться моим участием в огромной читательской конференции, имеющей быть числа 29-го в Политехническом музее, организуемой ЦК ВЛКСМ, в которой примут участие многие киты литературы и драматургии. Поначалу мыслилось, что я буду вести диалог с Титовым, как прототипом наших произведений, но я мягко и настойчиво уклонился от этой чести, и мы согласились на том, что я буду выступать соло. Беседа была интересной и поучительной. Должен тебе сказать, что с Жемайтиса выговор снят и к нам отношение хорошее. Подробности при встрече.

Совещание фантастов тоже прошло на небывало высоком уровне. Явилось восемьдесят человек, до конца — т. е. до одиннадцати — досидело около семидесяти. Выступало шестнадцать. Уровень выступлений — не то, что при Сытине. Разговор резкий, умный и нелицеприятный. Дважды обгадили Казанцева (в обоих случаях я, как председательствующий, вставал и мягко просил ораторов не увлекаться). При всем том, что я сознаю, что совещание это — некая клоака для выхода общественного темперамента, было все же интересно и во многом лестно. Разговор все время крутился вокруг ХВВ, ТББ и «Возвращения со звезд», сводился к разнообразным истолкованиям этих вещей в подтверждение точки зрения толкующего или в опровержение точки зрения предыдущего оратора, а также в обоснование мысли, что фантастике необходим — наконец! — свой журнал и что активу писательскому необходимы постоянные пропуска в ЦДЛ. В толпе сидела секретарша Казанцева и всё тщательно записывала. Я не выступал. Восьмеро из выступавших блистали титулами докторов и кандидатов всевозможных наук, гл. обр. социологических и философских.

Была и Изабелла Соловьева, но она меня как-то избегала, и поговорить с нею мне не удалось. Возможно, насчет марок она просто врала, не знаю.

Был у Манина, познакомился с Высоцким. Право, отличный парень и великолепный актер. Он приехал поздно, прямо с «Галилея», где играет заглавную роль, и потому разошлись мы около трех часов. Пел отличные песни, две о фантастике. Он очень нас любит.

Был я и у Севки, он ушел из ЛитГаз, куда пойти — еще не решил. В понедельник все встречаемся у Биленкина.

Есть мысль. Это под влиянием выступления Нудельмана. Не сделать ли нам героя ГЛ не вновь прибывшим, а уже прослужившим там лет пять офицером? Чтобы не получилось нового Жилина, гостя и открывателя. Мне кажется эта мысль привлекательной. Подумай.

Пока всё. Крепко жму, твой Арк.

Целуй маму и Адку, и Р-росшепера.

Людмила Абрамова — вторая жена Владимира Высоцкого — вспоминает о знакомстве мужа с АНом.

ИЗ: АБРАМОВА Л. ФАКТЫ ЕГО БИОГРАФИИ

С Аркадием Стругацким я познакомилась в 1966 году, когда Володя был в Сванетии. Познакомились мы с ним вместе с Жорой Епифанцевым. А когда Володя вернулся, и ему был сделан этот драгоценный подарок.

Взаимное впечатление было, конечно, потрясающим. Особенно потому, что Володя еще в Тбилиси, в гостинице, написал «В далеком созвездии Тау-Кита» и «Марш космических негодяев». И этими песнями он поверг Стругацкого в состояние неимоверного восторга. В особенности песней про «Тау-Кита», потому что они в это время работали над «Улиткой»… И Володя, и Аркадий очень гордились, что у них одновременно сработала мысль на эту тему.

ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 24 ОКТЯБРЯ 1966, Л. — М.

Дорогой Арк!

У нас тут ничего особенного не происходит. Я себе помаленьку перевожу, работы осталось еще на неделю, если все будет хорошо. Трудностей более чем достаточно, местами я несу очевидную чушь, ибо не понимаю. Ужо вместе.

Получил приглашение сниматься в телефильме насчет нынешней молодежи. Молодые хорошие ребята задумали снять современную молодежь в разных видах — от управления циклотроном до стояния в подворотнях — а потом дать этакую дискуссию по поводу увиденного: молодежь должны судить пять «строгих мужчин», из коих одна женщина-социолог, я, артист Юрский, социолог Ядов и еще кто-то. Поколебавшись, я согласился — всё равно ничего у них не выйдет, а с Ядовым познакомиться хочется.

В Ленинградском Университете состоялось на одном из собраний в главном актовом зале выступление хунвэйбинов — прощальное, перед высылкой. Сцена, говорят, была безобразная, они орали: «Да здравствует Мао», «Долой ревизионистов» и «Всех вас перетопим в Амуре!» Руководство собранием обнаружило полнейшую неспособность с ними справиться и просто разогнало все собрание.

Сделать нашего Рашевского давно живущим в городе я готов. (Должен только напомнить, что это не нудельмановская идея, а моя.) Я тебе прямо скажу, что меня больше всего волнует в этой повести: нужны посторонние разговоры, не имеющие отношения ни к сюжету, ни к философии — просто болтовня, офицерский треп. И соответствующие мысли героя — тоже не имеющие прямого. Вот что самое сложное. И любовная история нужна. И чтобы он алименты посылал. Понимаешь, главная ведь тут идея: пока мы, пусть даже хорошие, пусть даже честные и славные, возимся в своих мелких делишках, будущее запускает свои щупальцы. Так вот эту возню в делишках показать бы!

Теперь вот что. Андрюшке ведь полагаются каникулы. Так я думаю, что будет лучше, если ты приедешь после оных. А то придется все время сидеть у нас, а это не то. К сожалению, я не знаю еще, когда каникулы кончаются, но, может быть, ты знаешь? В общем, я узнаю. Ты как, не против после каникул? Отпиши.