Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен

• Название: Я покорю Манхэттен
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Вагриус, Гермес
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87022-033-3

В романе Д. Кренц широко показана жизнь высшего делового мира Нью-Йорка, где и развиваются все жизненные события главной героини Мэкси.

Макси Эмбервилл, темпераментная, обаятельная, сменившая нескольких мужей, легкомысленная красавица, не могла смириться с тем, что главное дело ее отца — короля издательского бизнеса — погибнет из-за нечистой игры отчима. Ее неуемная энергия, живой ум и страстное желание победить приводят к успеху — ей не только удается спасти семейную компанию от разорения, но и вернуть себе любовь единственного мужчины, который был ей по-настоящему дорог.

---

— Но почему тогда ты не послал людей, чтобы его спасли? — безжалостно, в упор спросила Лили.

— Сам до сих пор не могу этого понять. Я был в состоянии полного шока, Лили. Я не помню, что происходило со мной впоследствии в течение многих часов. Моя скорбь, казалось, не имела предела. Я заглянул в пропасть и по тому, как Зэкари лежал, понял, что он мертв. Так что даже если бы его оттуда извлекли сразу же, никакрго значения это бы все равно не имело. Кое-как добрел я до гостиницы и — вырубился. И ничего не мог с собой поделать. Брат, мой родной брат мертв… Я был не в силах в это поверить. Поэтому-то я должен был избавиться от Дэвиса — конечно, я дал ему взятку. Я был уверен: никто не поверит тому, что в действительности произошло. Но ты, Лили, ты должна мне поверить! Ты знаешь, сам я никогда не причинил бы Зэкари вреда. Да и зачем бы я стал это делать? Зачем? Ведь это полная бессмыслица. Ну признай, что я прав! С моей стороны это было бы чистейшим безумием. — Каттер наконец остановился, умоляюще глядя на жену.

— Из-за чего вспыхнула ссора? — спросила Лили.

— Из-за тебя. Не знаю, что на него нашло, но он вдруг начал разговор на эту тему. Он подозревал нас с тобой, Лили. Чем дальше, тем агрессивнее он становился. Прямо затмение какое-то. Он обвинял меня в том, что я был твоим любовником в молодости. Говорил, что склонен теперь думать, будто Джастин — не его сын, а мой. Не понимаю, почему ему потребовалось столько лет, чтобы выведать наши секреты. Ну, что мне оставалось делать? Не мог же я, признавшись, поставить на карту все? И я выбрал единственный возможный путь: отреагировать так, словно прежде всего он оскорбил тебя. Свой первый удар я нанес, чтобы отомстить за тебя, Лили! Этим необычным способом, который никак не вязался с моим характером, я хотел дать Зэкари понять, как глубоко он заблуждается. Я поступил так ради тебя. Мой шаг, дорогая, был сделан для твоей пользы. Не сделай я его, бог знает, что могло бы произойти. Ведь он мог выместить все на тебе и Джастине! Да, я ударил его, признаюсь, но лишь ради тебя, ради одной тебя, Лили!

— Ты уже не можешь не лгать? — спросила она устало, ничему не удивляясь, а испытывая только бесконечное презрение.

— «Лгать»? Лили, подумай, что еще могло заставить меня драться с собственным братом?

— Я рассказала ему про нас тринадцать лет назад. И все эти годы он знал все и про тебя, и про меня, и про Джастина. Мы договорились с Зэкари об условиях нашей дальнейшей жизни. Но перед этим я хотела полной ясности, чтобы или начать все заново, или разорвать наши отношения. Поэтому-то я все ему рассказала. Все! Он полностью меня простил. Что касается Джастина, то Зэкари всегда любил его как своего сына. И продолжал любить вплоть до того самого дня, когда ты убил его. Да, мое признание его задело. Но он и сам был далеко не святой. Словом, мы пришли к соглашению и делали все, что могли, чтобы продолжать жить вместе наилучшим образом. И уж кому-кому, а не тебе стал бы он признаваться, что ему все известно. — Хотя Лили по-прежнему говорила гулким потусторонним голосом, он звучал убежденно и твердо, потому что на ее стороне была правда. Каттер повернулся к жене спиной.

— Какова бы ни была причина, заставившая тебя убить Зэкари, она не имеет значения. В основе все равно лежали зависть и ненависть. Ради этого ты и заставил меня влюбиться в тебя, Чтобы хоть что-то у него украсть. А я, я была почти так же виновата, как и ты. Но я не убийца. И не лгунья. С этим покончено.

— Лили…

— Ни слова больше. Ни сейчас, ни потом. Каждое твое слово — ложь. Я улетаю обратно в Нью-Йорк сию же минуту. Уайлдерам можешь наврать все что угодно. Как только самолет приземлится, я сразу отошлю его за ними. Зэкари Эмбервилл был убит своим братом. Правда теперь мне известна. Мне, но не другим. Наказывать тебя я не собираюсь. Это было бы бесполезно. Слишком много чести для тебя. Но если…

— «Если»? — спросил Каттер, все еще отказываясь верить, что приговор, вынесенный Лили, окончателен.

— Если ты когда-нибудь снова попытаешься вступить в контакт с кем-либо из членов семьи Эмбервиллов, я отдам тебя под суд. Клянусь всем, что мне дорого на этом свете.

— Погоди! Остановись… — закричал он, но Лили уже и след простыл.

Глава 27

Когда бы за весь последний год Мэкси ни приходилось бывать в штаб-квартире «Эмбервилл пабликейшнс», она всегда спешила и поэтому пересекала длинный холл бегом.

Сегодня же спешить было некуда, и, чтобы убить время, не зная, куда себя девать, она с презрительной ухмылкой принялась разглядывать гигантские папоротники, пышно разросшиеся под живительным светом искусственных ламп, и упругие ананасовидные растения и пересчитывать стоявшие рядами высокие пальмы. Да, корпорации в Америке явно «позеленели», подумала она. И куда только смотрят отцы города: ведь если так пойдет и дальше, то новые небоскребы украдут у жителей ее Манхэттена последний солнечный свет. Эти громады, словно соревновавшиеся друг с другом, кто из них вымахает выше остальных, обязательно должны были иметь свой собственный зимний сад, пусть даже чисто символический, чтобы получить от муниципалитета право на существование. И кому какое дело, что холлы зеленеют, зато улицы Манхэттена, увы, становятся все темнее и темнее.

Мэкси понимала, конечно, что ее мрачное настроение вызвано страхом в преддверии встречи, уведомление о которой прислала ей Лили. То, что на сей раз она прибыла так рано, объяснялось исключительно мастерством Эли, сумевшего доставить ее в «Эмбервилл» даже раньше оговоренного времени. Но все равно, прибудь она и вовремя или — что уже совсем немыслимо — опоздай, результат встречи все равно не изменился бы. Он предрешен, уверяла себя Мэкси, возносясь на скоростном лифте туда, где располагались административные офисы.

— Миссис Эмбсрвилл ждет вас в офисе мистера Эмбервилла, — приветствовала ее секретарша в приемной.

«Ого, меня, похоже, принимают сегодня по полной программе, — подумала Мэкси. — Даже авторитет Зэкари Эмбервилла пошел в ход. Да, хороших вестей ждать не приходится. Для них не нужен бы весь этот антураж».

Мэкси вошла в кабинет. Вот куда во всякое время мог вернуться блудный сын, чтобы припасть к родительским стопам. А какой отсюда открывается вид! Далеко внизу виднелись две обнимавшие Манхэттен реки, словно две гигантские руки, сцепленные в любовном объятии. Один поток был несколько темнее, но и тот и другой стремительно несли свои воды в одном направлении — к океану.

Она огляделась вокруг, на какой-то миг ослепленная этим великолепием, и, пока глаза не привыкли к свету, даже не заметила присутствия в комнате матери. Лили притулилась на нижней ступеньке библиотечной стремянки, держа в руках переплетенные номера журнала «Семь дней» за 60-е годы. Подшивка была открыта на развороте, запечатлевшем драматические перипетии избирательной борьбы между Кеннеди и Никсоном на множестве снимков, сделанных ведущими фоторепортерами «Эмбервилл пабликейшнс». Как только Мэкси приблизилась, она тут же отложила тяжелую подшивку и посмотрела на дочь.

Да, мать почти не изменилась: в ее элегантной красоте по-прежнему светилось нечто лунное, вот только вокруг глаз, впервые заметила Мэкси, кожа выглядит увядшей — словно сникший за одну ночь цветок, вдруг лишившийся своей свежести, упругости и яркости.

— Послушай, кто тогда баллотировался вместе с Никсоном в вице-президенты? — спросила Лили.

— Черт! — Мэкси тоже не могла с ходу вспомнить: точно, что не Спиро Агню (впрочем, может, и он?).

— Вот и и не знаю, Мэксим.

— Тогда мне можно не беспокоиться… Да, как прошел уик-энд? — поспешила она спросить, поскольку во время подобных визитов деловой разговор полагалось начинать со всякого рода пустяков.

— Впечатляюще. А твой?

— Ужасно. Бедный Тоби. Я все никак не могу прийти в себя, — призналась Мэкси.

— Вчера я заезжала к нему домой, но ты с Анжеликой еще не вернулись. Слава богу, никаких осложнений как будто не предвидится. Скажи мне, пожалуйста, кто такой этот Данк? И вообще, что это все значит?

— Первый Анжеликин мальчик. Ему четырнадцать. Он вежливый, но ест, как целая армия — я имею в виду наполеоновскую. В остальном манеры у него отменные.

— Инди и Тоби весьма высокого о нем мнения.

— Ну, Анжелика все-таки не их дочь, а моя. Для меня же главное, чтобы он относился к ней подобающим образом, — угрожающим тоном заключила Мэкси, воинственно сжав кулаки.

— А если нет?

— Тогда я напущу на него Рокко. Представляешь: она ведь выбрала для своего первого свидания время, когда ей было точно известно, что меня не будет дома. С отцом она бы себе это вряд ли позволила. Я все еще на нее зла.

— Тогда беда в том, Мэксим, что ты уже не помнишь времени, когда сама была молодой, — заметила Лили, отметая все претензии дочери.