Леонид Сапожников - Изогну семь красок в дугу

• Название: Изогну семь красок в дугу
• Автор: Леонид Сапожников
• Жанр: Детские стихи

Аннотация автора:

Эти мои стихи, песни и песенки разных лет — веселые и грустные — публиковались там и сям. Здесь я впервые собрал их вместе. Получились шесть циклов: 1) Благодарю вас, Женщины 2) Песни у костра 3) Просто лирика 4) С улыбкой по жизни 5) Фиги в кармане 6) Детская комната. Думаю, каждый может найти в них что-то по вкусу и по настроению…

---

ИЗОГНУ СЕМЬ КРАСОК В ДУГУ

* * *

Скажу сразу: я не считаю себя поэтом. Просто писал много лет стихи, как чуть ли не каждый влюбленный в литературу и прекрасный пол.

А еще, будучи туристом, перерабатывал походную романтику в строчки и мелодии. Последние не очень-то мне удавались, а вот приз Киевского конкурса авторской песни за лучшие стихи я получал не раз.

Барды в своих концертах часто вспоминают, при каких обстоятельствах родилась та или иная песня. Есть мнение, что они «тянут время». Думаю, это все же не так. Любительские стихи, в отличие от профессиональных, — не самодостаточный продукт. Им нужна поддержка. Ею-то и служат комментарии: помогают публике понять автора, а понять — значит простить.:)

Воспользуюсь такой поддержкой и я. Excuse me, my dear reader…

_____

I. БЛАГОДАРЮ ВАС, ЖЕНЩИНЫ

Алла

Мы познакомились в турпоходе по Карпатам и вскоре расстались. Алла жила с маленькой дочкой в Москве возле станции метро «Сокол». Звала в гости, мне долго не удавалось приехать. Наконец все-таки вырвался с работы. Перед ее дверью увидел крохотный коврик для ног — нет, для ножек! Много ли надо влюбленному для вдохновения?:)

Маленькие женщины

Маленькие женщины с маленькими ножками
в маленькой квартире весело живут.
Тикает будильничек, и неслышной кошкою
ходит по паркету маленький уют.

И не страшен женщинам черный чертик с рожками,
и не страшен женщинам волк, свиреп и лют,—
ведь будильник тикает, и пушистой кошкою
ходит по паркету маленький уют.

Гром колышет улицу, призраки промокшие
в мертвом свете молнии призрачно снуют!
И приятно призраку, что за тем окошком
ходит рыжей кошкой маленький уют.

Около станции «Сокол»

Около станции «Сокол»,
в доме высоком-высоком
девушка-полуребенок,
девушка-гадкий утенок.
Адрес записан в блокноте:
«Будете — может, зайдете?»
«Буду. Конечно, буду,
только работы груда».

Вновь набухают почки —
Буду! Теперь уже точно! —
и уплывают дюймовочки
на лепестках цветочных.
Стойкий солдатик из олова
храбро шагает в огонь.
Буду. Теперь уже скоро —
Месяц еще — другой…

Ветер свистит, задирается,
листьями хлещет по лицам.
Нету страницы с адресом,
стала страница птицей,
выпорхнула беспечно
синей ночной порою…
Сказки, конечно, вечны.
Сказки, но — не герои.

1968

Люся

Однажды ранней весной мне приснилось, что наша киевская телевышка (еще первая, на Крещатике) выходила замуж. Она надела фату, и на город опустился туман.

Стихи сложились как бы сами собой, — я тоже был влюблен и собирался жениться. И только много позже пришла догадка, что две последние строчки были зашифрованным предостережением…

Бегущая сквозь туман

Телевышка надела густую фату,
И на город упал серебристый туман.
В ореолах стоят фонари на мосту,
И в тумане, как рыбы, уснули дома.

Ты бежишь сквозь туман, не касаясь земли,
Бьет по струнам хмелеющий март-музыкант,
И все чудится мне: за тобой корабли,
На ногах у тебя башмачки Фрэзи Грант.

Как все странно в тумане — без лиц голоса,
Будто старые записи слушает жизнь…
Если вдруг опадут у меня паруса,
Ты мне берег надежды тогда укажи.

Телевышка сегодня в нарядной фате,
Так давайте, оркестры, играйте парад!
Но все грустные струны, все струны не те
Щиплет март захмелевший совсем невпопад.

1970

Аля

Ежик

Как хорошо ежу в твоих ладонях!
Он фыркает и колется, чудак.
Бедняга ёж пока еще не понял:
Неволя — нет, твои ладони — да!

Надежен домик, пальцы как стропила,
А вместо кровли волосы твои…
Что мило мне, то ежику немило,
Он убегает, ты его — лови!

1979

Люба

Полночное

Ты по жилке телефонной,
Желтой, белой и зеленой,
Каждый вечер, как мадонна,
Сходишь с облака, и вдруг
Лиловеет черный вечер,
И твой голос раны лечит,
Губы, руки, грудь и плечи
Сотворяют нежный круг.

Сотворивши, отворяют
И в тиши полночной тают,
И по жилке долетают
Лишь короткие гудки…
Телефон, скажи на милость,
Может, это мне приснилось?
Возврати мне голос милый
И тепло ее руки.

Суффиксы…

Ты сказала очень робко:
«Я б хотела, чтобы кнопкой
или маленькой плутовкой
кто-нибудь назвал меня.
Что с того, что ростом вышла,
стала длинною, как дышло?
Даже серенькою мышкой!
Мышка все же не свинья…»

Мой гусарик-кареглазик!
Мой цветочек! Мой алмазик!
Мой котенок! Мой экстазик
(но такой, что хоть кричи)!
Ты любимая малышка,
а не серенькая мышка,
ты малышка-коротышка,
обезьянка Чи-Чи-Чи.

Если вспомнить в час печали…

Если вспомнить в час печали:
В Запорожье на причале
Есть две буквы: Л + Л,
Загорятся в сердце свечи,
Станет чище, станет легче,
Словно ангел пролетел.

Пусть ничего уже не будет…

Пусть ничего уже не будет —
того, что было, не убудет.
Воспоминанье материально,
оно как горная гряда.
Вершины Нежности и Ласки
стоят, как две волшебных сказки,—
мы там, над бездной, без опаски
с тобой обнялись навсегда.

Свободны Вы, и это Ваше право…

Свободны Вы, и это Ваше право —
Себе избрать другую колею.
А я иллюзий сладкую отраву
Уже не пью. Теперь уже не пью.

Любовь не выживает без надежды,
Считал Поэт, и повторю за ним:
Я Вас любил так искренно, так нежно,
Как дай Вам Бог любимой быть другим.

1994

Ивета

Мы познакомились летом 96-го в Интернете (тогда это было еще в диковинку). Завязалась переписка. Письма Иветы были на редкость очаровательны, и я сочинил ей маленькое стихотворение:

Бригантина

Бригантина белая Ивета
(нет уже подобных на Руси!)
выплывает в море Интернета
сквозь пролив Большой UUPC.[1]

То ли на открытие америк,
то ли в край, где теплая роса…
Бригантине нужен дальний берег —
а зачем иначе паруса?

Неожиданно для меня Ивета ответила, что хочет приехать из Питера в Киев: «А ЗАЧЕМ ИНАЧЕ ПАРУСА?»

Я спросил:

— Тебе 29, а сколько мне, ты знаешь?

— У тебя три возраста, — ответила она, — паспортный, интеллектуальный и эмоциональный. По последнему ты вообще мальчишка.

— Но мы же друг друга не видели — вдруг не понравимся внешне?

— Не страшно. Посидим рядышком полчасика и привыкнем…

Это было, наверное, самое волнующее ожидание поезда в моей жизни.

Хотелось, чтобы мою Бригантину вез паровоз под белыми, как пар, парусами.

Я ходил с цветами по перрону, сердце стучало, а в голове вертелись, как колеса, ключевые слова: «пар», «пара», «паровать» (по-украински — соединять в пары). И к моменту, когда вокзальная дикторша нудным голосом объявила: «Поезд Санкт-Петербург-Киев прибывает на пятый путь», — сочинилось вот такое, радостно-торжественное:

Паруса и пар паруют пары…

Паруса и пар паруют пары,
ну а если есть компьютер старый
да еще туристская гитара,
то свиданью быть наверняка.
Надо выпить за попутный ветер,
за знакомство наше в Интернете
и за то, что лучшее на свете
приплывает к нам издалека.

Пушки, салютуйте Бригантине!
Неподвластна тине и рутине
в южный край из града строгих линий
вырвалась, свободна и легка!
Пьем, Ивета, за попутный ветер,
за знакомство наше в Интернете
и за то, что лучшее на свете
приплывает к нам издалека.

Далеко не шедевр, но это не важно. Оцени настроение и порадуйся за нас с Иветой. Мы с ней до сих пор друзья.