Юлия Бакирова - Убийственная реклама, или Тайна работодателя

• Название: Убийственная реклама, или Тайна работодателя
• Автор: Юлия Бакирова
• Издательство: АСТ, Астрель, Хранитель, Харвест
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-043515-9, 978-5-271-17537-4, 978-5-9762-3139-9, 978-985-16-2039-1

Любой творец, вкладывающий душу и, соответственно, любовь в свои произведения, несет полную ответственность перед людьми, Богом и Дьяволом за последствия обнародования данных творений. Главный герой романа Анатолий, как и все сотрудники рекламного агентства, создавал проекты, которые по сути должны были убивать людей. Даже социальная реклама из-под их «пера» выходила искаженной, направленной против человечества. Чем больше от этой рекламы погибало людей, тем больше зарабатывал творец, тем меньше вокруг него оставалось любимых и дорогих людей. Герою предстоит выбор — материальное или любовь. Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».

---

Я ответил ему и присел напротив. Не думал, что наши клиники так похожи на лечебницы из западных кинофильмов.

— Я знал, что ты придешь, — продолжал он. — Я специально сделал так, чтобы ты смог прийти.

Он перешел на шепот, говорил он спокойно, сдержанно даже. Но чем дольше он говорил, тем сильнее я замечал происходившую в нем борьбу, я не мог понять ее истока, пока Сережа не сказал:

— …Я долго притворялся, что успокоился, как в «Терминаторе-2». Помнишь, она перестала убеждать врачей в том, что грядет конец света, и сделалась паинькой. Только она не выдержала проверки и попалась. Я же реально расценил, что метать бисер перед свиньями, то есть правду перед врачами, не продуктивно. Я же рекламист, я умею убеждать людей.

Я кивал, вспоминая фильм. Он же, с горящими глазами, продолжал, сдерживая в себе переполнявшие его эмоции:

— …Я разыграл их так, как умел. К тому же они всегда ходят группами, а следовательно, их возможности снижены, ведь психологам давно известно, что много всегда тупее одного и чем больше группа, тем шире масштабы ее отупления. Это и в рекламе действует и здесь. Они ведь консилиумы собирают, со студентами приходят на осмотры. А еще я был скрупулезен в своем притворстве, зная, что они никогда не доверяют внезапному впечатлению. Если долго-долго и талантливо изображать из себя статую, то люди поверят в то, что ты статуя. Вот так и с врачами…

— Ты не боишься, что они подслушивают нас? — спросил я, вспомнив сцену из кинофильма, где одни сидели за специальным зеркалом и слушали то, о чем говорят другие в комнате.

— Нет. Они доверяют мне. Я пустил в ход все свое обаяние, чтобы мой наблюдающий врач полюбил меня как человека, конечно, как человека, которому пришлось много страдать в жизни. Своим поведением я вызвал в нем чувство гордости за то, что я пошел на поправку, что сблизило нас еще больше.

— Ты, как Ганнибал Лектор из «Молчания ягнят», — сравнил я.

— Спасибо, друг мой, — сказал Сережа и, чуть кивнув головой, улыбнулся. В этот краткий миг его лицо осветилось радушием тепла, и я поверил в то, что врач доверяет ему, потому что любит и гордится им.

— Всегда, пожалуйста, — ответил я, улыбнувшись в ответ.

— Но хватит о том, как я их провел. Я очень хотел, чтобы ты пришел. Время тикает. Так вот, я долго думал, как им удалось заманить меня к себе, да еще заставить работать с такой энергией, зная истинные мотивы фирмы…

— Ты о чем? — перебил я, видя, как напряглось все его тело во время последних фраз. Он готов был взорваться как гнойный нарыв в любую минуту, и огромным усилием воли Сережа сдерживал бурлящие внутри эмоции.

Извините, Анатолий, я, кажется, уже писал об этом, но я хочу донести до Вас то состояние, в котором были произнесены следующие слова:

— Они заманивают к себе деньгами. Потом, чтобы никто не мешал работать, лишают близких. Но это лишь верхушка айсберга! Только то, что очевидно, по крайней мере для меня. Под темной водой скрыта хитрость с троицей…

— Со святой?! — перебил его я и захихикал. Сейчас я понимаю, что это было защитной реакцией на те странности, что слетали с его языка, но тогда все делал рефлекторно.

Он тоже улыбнулся, но притворно, чтобы выглядеть перед санитарами, наблюдавшими за ходом беседы, естественным. Это я тоже понял позже, а тогда еще сильнее рассмеялся. Он напрягся, как тетива лучника, готового пустить стрелу в цель. Я замолчал, потом сказал:

— Извини, сам не пойму, что со мной.

— Ты не в состоянии воспринимать эту информацию, вот что с тобой! Поэтому я не стану говорить лишнего. Соль в том, я понял это перед самым пробуждением три дня назад, как откровение свыше. Так вот, соль в том, что, пока я живу и моя работа делает свое черное, на первый взгляд незаметное дело, мои близкие будут страдать и умирать.

Я снова захихикал, просто не смог сдержаться. Почувствовал, что краснею, прикрыл рот ладонью.

— Извини, — сказал я вновь.

— Запомни это! Пока я живу, вы будете у-ми-рать! Один за другим. Правда, в моей жизни осталось всего два человека, дорогих мне по-настоящему: мама и ты…

Этого я никогда не забуду. Наверное, Вам, Анатолий, кажутся смешными такие чувства, но они настоящие. Простите за лирику, я продолжу…

— …Если тебе дорога жизнь, то в следующий свой визит ты должен принести что-нибудь незаметное и смертоносное. Я готов принести себя в жертву ради вас. Принеси бритву типа «Спутник». Ты сможешь незаметно передать ее с рукопожатием, я уверен…

— Ты спятил! — хихикнул я, а потом понял, что сказал, и сам испугался своих слов, ведь я задел его. Но Сережа, видимо, ожидал именно такой реакции, поэтому сохранял показное спокойствие.

— Наше время сейчас закончится, поэтому запомни: ты должен придумать, что пронести ко мне, чтобы я смог совершить самоубийство, а во-вторых, ты можешь сходить ко мне домой, у меня в комнате в тумбе, третий ящик сверху, лежат документы, которые обманом я получил на фирме. Эти бумаги помогут тебе поверить в то, что я не брежу.

«Сереженька, чем они тебя пичкают?» — подумал я и протянул к нему руку, желая дотронуться до его небритой щеки. Он отстранился, промолвив:

— Не надо, я должен выглядеть в их глазах безупречным.

Все понятно, это не курорт, а лечебница для душевнобольных. За моей спиной послышалось «крык-крык». Это входили в комнату. Я сказал, чтобы было слышно входившим:

— Насколько хороши врачи в этом месте, раз они помогли тебе, Сергей. Еще немного — и ты сможешь вернуться к обычной жизни.

— Вот видите, Сереженька, — раздался голос сзади. — Ваше улучшение налицо…

Что говорил еще человек с залысинами в белом халате, я не помню. Странно. Я прекрасно передал Вам суть разговора с Сережей, но тот сироп, что «вылил» на нас врач, совсем забыл. Наверное, в те мгновения мой мозг был занят осмысливанием слов друга. Он просил помочь ему умереть. Как я мог решиться на такое?

3

Анатолий оторвал взгляд от письма. Во входную дверь стучали костяшкой пальца. По три удара через короткую паузу. Выходя из спальни, Толик подумал, что это очень странно: «Зачем стучать, когда есть звонок?» Он посмотрел в глазок, на лестничной площадке стояла худенькая девчушка в цветастом платке, из-под которого выбивались черные блестящие волосы.

— Вам кого? — спросил мужчина, продолжая наблюдать за девчонкой, ковыряющей тонким пальчиком в левом ухе.

— Добрые люди, подайте на пропитание голодающим, помогите чем можете, очень прошу…

— Подожди! — крикнул он. Отойдя от двери, нашел дорожную сумку с остатками еды, привезенной с собой.

Через две минуты, после того как акт милосердия был совершен, Анатолий вернулся в спальню. «Пока я живу, вы будете у-ми-рать! Один за другим», — вспомнил он слова, сказанные Сергеем другу, и подумал: «Это так похоже на то, что говорил Артем. Не может же в одном месте собраться несколько сумасшедших. Нужно дочитать».

Он лег на кровать, взял оставленный лист бумаги, продолжил чтение:

Как я мог решиться на такое? Ведь Сережа хорошо меня знает. Если бы я был способен на убийство, то не стал бы геем, потому что мне была бы присуща свойственная всем мужикам жажда крови, смертоубийства. Он знал и попросил меня ради спасения меня же. Я не могу сделать такой выбор, к тому же слова Сережи не убедили меня. Я только убедился в его хитрости и тонком знании психологии человека. Поверить в то, что рекламное агентство убивает родных своих служащих? Вы, Анатолий, работаете там, поэтому можете знать больше, но о нашей встрече мы поговорим позже, а сейчас я хочу завершить рассказ.

Сережа просил найти какие-то документы, способные убедить меня в правдивости его слов и необходимости выполнить его просьбу. Не веря, не желая верить в его здравомыслие, я пошел к его матери, рассказал ей о нашей встрече, избегая упоминания произошедшего между нами разговора (короче, отделался общими фразами). Еще я сообщил ей, в общих чертах, мнение врача и расписание приема посетителей пациентами клиники. Потом я попросил разрешения взять бумаги, которые мне необходимы. К счастью, она была так довольна принесенными мною новостями, что не стала, по своему обыкновению, расспрашивать, что конкретно мне нужно и зачем.

В третьем ящике сверху, в тумбочке, я нашел таблицы с комментариями к ним, распечатанные на принтере. Я внимательно прочитал их, но ничего не понял. Там какие-то цифры, объяснения, формулы, связанные с работой Сережи. Единственное, я понял, что самые маленькие, даже ниже нуля, показатели были после выхода в рекламный телеэфир последних работ Сережи на агентство. И вот это меня насторожило! Последние его разработки были действенными, они цепляли, и хотелось следовать их рекомендациям, но «количество СПИ» было самым низким. «Странно», — подумал я и тогда вспомнил Вас!