Михаил Cвирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.

• Название: Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.
• Автор: Михаил Cвирин
• Жанр: История

Новый сборник посвящен действиям советских танковых войск на переломном этапе Великой Отечественной войны - с осени 1942-го по лето 1943 года, от наступления под Сталинградом до Курской битвы.

Именно тогда наши танковые и механизированные корпуса впервые продемонстрировали искусство глубокой операции, умение не только прорывать оборону противника и громить его тылы, но и замыкать кольцо окружения, вставать на путях отхода, добиваясь не просто отступления, а полного разгрома врага.

В этот период нашим танковым соединениям приходилось действовать в крайне тяжелой обстановке, на острие удара, часто в отрыве от своих основных сил. Поэтому блестящие успехи могли перемежаться крупными неудачами - такими, как битва за Харьков в феврале - марте 1943 года. Однако даже в таких ситуациях, отвлекая на себя значительные силы противника, в том числе его свежие танковые соединения, наши танкисты приближали Победу...

Среди авторов сборника как известные историки, так и новые для читателя имена: А.Исаев, И.Кошкин, А.Томзов, С.Федосеев, В.Гончаров, Д.Козырев и другие.

---

В 11 часов утра 26 июня полк вышел к Млынову и с ходу вступил в бой. Это случилось очень вовремя – ночью к переправам через Икву подошла выведенная из-под Луцка 13-я танковая дивизия противника, а также части 11-й и 298-я пехотных дивизий. Буквально через час немцы пошли в атаку, и под их напором соединения 228-й стрелковой дивизии не выдержали и побежали. С великим трудом танкистам и офицерам штаба дивизии удалось остановить бегущую пехоту и восстановить оборону. Бой длился до шести вечера. 79-й танковый полк потерял до 100 человек убитыми, ранеными и пропавшими без нести. Противник (по нашим донесениям) потерял 3 бронемашины, один танк, 4 пулемета и до батальона пехоты.

Одновременно правее 79-го полка к реке Икве на рубеже Торговица – Адамовка вышел 40-й мотострелковый полк под командованием подполковника Тесная. Однако между ним и оборонявшейся в районе Луцка 131-й мотострелковой дивизией 9-го мехкорпуса оставался значительный разрыв, в который быстро входили рвущиеся к Ровно моторизованные части вермахта. [205] Сначала немцы обошли мотострелковый полк с правого фланга, а затем прорвались между ним и 79-м танковым полком. Поэтому в 20 часов 26 июня командир оборонявшего Млынов 79-го танкового полка полковник Живлюк, не имея связи с соседями ни справа, ни слева, получил приказ отойти на новый рубеж обороны – реку Земблицу. По иронии судьбы, отступление началось именно в тот момент, когда командир вышедшей на Икву в 12 км южнее 43-й танковой дивизии выслал к Млынову разведку для соединения с частями 40-й танковой дивизии…

На следующий день, осознав, что 40-й полк фактически оказался в окружении, командир танковой дивизии отдал ему приказ отойти на восток, в район Ясеневичей. За два дня боев (26 и 27 июня) 40-й мотострелковый полк потерял до 1200 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, по донесениям командования разгромив до двух батальонов пехоты противника.

У действовавшей южнее 43-й танковой дивизии полковника И. Г. Цибина дела обстояли несколько лучше. Она должна была наступать прямо на Дубно. Правда, представления об оперативной обстановке, положении своих войск и войск противника у командира дивизии были самые смутные: на протяжении всего пути к фронту (вплоть до 26 июня) никакой информации от высших штабов о положении на фронте штаб дивизии просто не получал. Комдив предполагал, что правее него действует 40-я танковая дивизия, а где-то левее должны находиться части 36 стрелкового корпуса. Но точно местоположение корпуса известно не было, поиски его штаба силами войсковой разведки дивизии ни к чему не привели. О противнике полковник Цибин знал и того меньше – точнее, информация была разнообразна и на редкость противоречива. В приказе о наступлении, полученном из штаба корпуса 26 июня, указывалось, что основной фронт действующих частей Красной Армии проходит далеко на западе, а в Дубно прорвались лишь мелкие танковые группы противника, которые надлежало найти и ликвидировать.

Однако к этому моменту штабу дивизии уже было известно, что в Дубно находятся отнюдь не передовые дозоры противника. Накануне, то есть вечером 25 июня, двигающийся на автомашинах 43-й мотострелковый полк (два батальона, артбатарея и взвод танков) занял большое село Молодава в 10 километрах от Дубно, но через 3 километра в деревне Погорельцы наткнулся на хорошо организованную оборону противника – пулеметы и минометы были установлены на мельнице и у кладбища. Вскоре обнаружилось, что левее деревни на восток в беспорядке отступает 795-й стрелковый полк 228-й стрелковой дивизии. Командования дивизии нигде обнаружить не удалось (оно находилось в районе Млынова), но от бойцов была получена первая внятная информация об обстановке на фронте.

Оказалось, что находящиеся в этом районе части 36-го стрелкового корпуса беспорядочно отходят назад, обнажив левый фланг 43-й танковой дивизии. Левый фланг 228-й дивизии не выдержал удара, его деморализованные подразделения утратили связь не только со штабом корпуса, но и друг с другом. Вдобавок выяснилось, что левее наших войск больше нет, шоссе Дубно—Ровно осталось без прикрытия, а в образовавшуюся брешь уже входят немецкие танковые части, быстро продвигающиеся в направлении на Здолбунов. О том, что другая группа 11-й танковой дивизии направляется южнее – к Острогу, – пока никто и представления не имел.

На рассвете 26 июня немцы перешли в наступление – по нашим донесениям, силами полка пехоты при поддержке 10 танков. На самом деле это была боевая группа «Ангерн» из состава мотопехотной бригады 11-й танковой дивизии. После того, как никем не управляемые части 228-й стрелковой дивизии, в том числе ее артиллерия (485-й гаубичный артполк) без предупреждения оставили свои позиции и немцы смогли обойти Молодаву с севера, 43-й мотополк около девяти утра тоже вынужден был отступить, уничтожив в бою три танка [206] и до 100 человек пехоты противника.

В это время основные силы 43-й танковой дивизии еще проходили район Ровно, где подверглись бомбежке с воздуха. Чуть позже они наткнулись на отходящих по шоссе к Ровно бойцов 228-й дивизии и ее гаубичный артполк. Полковник Цибин навел порядок, остановив отступающую пехоту и артиллеристов и включив их в свой боевой порядок. Особенно ценной оказалась именно артиллерия, поскольку дивизионный гаубичный артполк на тракторной тяге полз со скоростью 6 км/ч и находился еще далеко.

К сожалению, в атаке могли участвовать далеко не все соединения дивизии. Дело в том, что из-за острой нехватки автотранспорта основная часть личного состава мотострелкового полка и «безлошадные» танкисты могли двигаться только пешим маршем. Поэтому еще ранее командир разделил дивизию на две группы. В подвижную группу вошли оба танковых полка двух-батальонного состава [207] (впоследствии они были сведены в один полк) и уже упомянутые выше два батальона мотострелкового полка на автомашинах. Вторая группа в количестве около полутора тысяч человек (оставшаяся часть мотострелкового полка и прочие подразделения) двигалась вслед за танками пешим маршем.

Атака началась в два часа дня 26 июня. И хотя из 235 танков дивизии в ней смогли принять участие лишь 79 машин 86-го танкового полка, советские бронированные машины без особых затруднений сбили заслоны противника. Первыми на прорыв шли два танка Т-34 и два КВ, за ними двигались легкие Т-26. Противник, ведший воздушную разведку, сумел подготовиться к удару и своевременно организовал танковые и артиллерийские засады. Однако огонь немецких противотанковых орудий не причинил четырем передовым машинам никакого вреда. Правда, тут же выяснилось, что к 76-мм танковым пушкам нет бронебойных снарядов, поэтому машинам пришлось стрелять осколочными и давить противника гусеницами – не только пушки, но и танки. Несколько немецких танков, пытавшихся атаковать из засады, были уничтожены, после чего началась бойня.

В. С. Архипов, в те дни командир разведывательного батальона 43-й танковой дивизии, впоследствии вспоминал о бое 26 июня: « …это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что, кроме сотен пленных, мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков – видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику наблюдать снова мне довелось очень и очень не скоро – только после Сталинграда и Курской битвы…». [208]

На последнее замечание стоит обратить особое внимание. Моральное состояние войск обычно впрямую зависит от положения на фронтах и от того, наступает армия или же терпит неудачи. Оказывается, что в июне 1941 года далеко не все солдаты вермахта знали, что германская армия выигрывает войну…

Уничтожив врага, к шести часам вечера 26 июня советские машины ворвались на восточную окраину Дубно и вышли к реке Иква. За весь бой было потеряно убитыми и ранеными 128 человек, оба танка КВ и 15 «двадцать шестых» (в том числе 4 химических). Но немцам удалось отойти на западный берег и взорвать за собой шоссейный и железнодорожный мосты южнее города, поэтому переправиться через реку и ворваться в старую часть города на плечах отступающего противника танки не смогли. Кроме того, выяснилось, что пехота опять отстала, а 43-й гаубичный артполк все еще ползет где-то сзади…

Прорыв противника на стыке 5-й и 6-й армий и действия 24–28 июня 1941 г.

Проведенная с наступлением темноты разведка выяснила, что положение вырвавшихся вперед частей остается очень шатким. На юге слышался гул танковых моторов, по донесениям разведчиков, там обнаружились вражеские танки – до 90 машин. Никаких следов 36-го стрелкового корпуса, его 140-й и 146-й дивизий обнаружить не удалось: левый фланг оказался абсолютно открыт. Однако позднее немцы признавали, что на какое-то время русским удалось перехватить дорогу на Острог, куда как раз вечером 26 июня вышла боевая группа 11-й танковой дивизии.