Филлис Джеймс - Маяк

• Название: Маяк
• Автор: Филлис Джеймс
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052164-7, 978-5-17-052617-8; 978-5-9713-8498-4, 978-5-9713-8499-1

Маленький остров близ Корнуолла давно облюбовали состоятельные люди, желающие отдохнуть на престижном курорте в тишине и покое.

Но теперь покой нарушен.

На старинном маяке обнаружен труп одного из обитателей островка — известного писателя.

Многоопытный следователь Адам Дэлглиш приступает к расследованию и выясняет, что покойного ненавидели буквально все жители острова.

Однако прежде, чем Дэлглиш завершает опрос свидетелей, таинственный преступник наносит новый жестокий удар…

---

Через пять минут небольшая группа людей, вызванных по телефону, собралась перед Кум-Хаусом. Рафтвуд, как всегда не желавший ни в чем участвовать, сказал Адриану, что он слишком занят и ничем помочь не может, но пришли доктор Стейвли, Дэн Пэджетт и Эмили Холкум; Эмили — потому, что оказалась в медпункте в девять пятнадцать, явившись туда для ежегодной прививки от гриппа. Джаго тоже вызвали из дома, но он еще не появился. Все члены маленькой группы смотрели на Мэйкрофта, ожидая инструкций. Он собрался с духом и стал решать, каким будет их следующий шаг.

И тут капризно и неожиданно, как это обычно и бывало на острове, все окутал туман: местами он был почти прозрачен, словно тонкая, легкая вуаль, но местами сгущался в плотную, сырую, все вокруг поглощавшую мглу. Мгла словно саваном укрыла синеву моря, превратила массивную башню Кум-Хауса в призрачную тень, почти невидимую, — сохранялось лишь ощущение, что башня здесь, рядом; мгла отделила красный купол на верхушке маяка от самого здания так, что казалось — какой-то странный красный предмет плывет в воздушном пространстве.

Туман продолжал сгущаться, и Мэйкрофт сказал:

— Нет смысла отправляться далеко, пока туман не рассеется. Давайте начнем с маяка и пока что на маяке и закончим.

Они двинулись в путь все вместе, Мэйкрофт шел впереди. Он мог слышать приглушенные голоса позади себя, но людские фигуры одна за другой исчезали в стирающем все тумане, и мало-помалу голоса стали затихать, а потом умолкли совсем. И вот с обескураживающей неожиданностью перед Рупертом возник маяк — полая стрела, нацеленная в никуда. Он поднял голову, посмотрел наверх и на секунду почувствовал сильное головокружение, но побоялся опереться руками о блестящую поверхность стены, опасаясь, как бы все здание, казавшееся нереальным, словно сон, содрогнувшись, не растворилось в тумане. Дверь оказалась приоткрытой. Мэйкрофт осторожно надавил на тяжелое дубовое полотно двери и дотянулся до выключателя. Не задерживаясь внизу, он поднялся по первому пролету лестницы, через помещение, где хранилось горючее, а потом прошел и половину второго пролета, окликая Оливера по имени, сначала не очень громко, будто боясь нарушить пронизанную туманом тишину. Преодолевая нерешительность и сознавая тщетность призывов вполголоса, он остановился на ступенях лестницы и громко выкрикнул имя Оливера во тьму, царившую наверху. Ответа не было. Не видно было ни огонька. Спустившись вниз, он встал в проеме двери и крикнул в туман:

— Кажется, его здесь нет. Оставайтесь на месте.

Но и теперь ответа не последовало. Ни о чем не думая и не сознавая ясно, с какой целью, Мэйкрофт двинулся вокруг маяка в сторону моря и остановился у волноотбойной стенки. Он стал смотреть наверх, благодарно подумав о том, как хорошо, что можно опереться спиной о надежную твердость гранита.

И в этот момент так же загадочно, как опустился, туман стал рассеиваться. Его легкие, прозрачные пряди плыли на фоне маяка, то сгущаясь, то растворяясь в воздухе. Постепенно предметы и цвета выступали из тумана, загадочное и неосязаемое становилось узнаваемым и обретало реальность. И тут он увидел. Сердце его на миг замерло, а затем заколотилось о ребра так, что сотрясалось все тело. Должно быть, Руперт закричал, но не услышал ни звука, кроме дикого вскрика одинокой чайки. И вот постепенно ужасное зрелище открылось перед его глазами, сначала за тонкой пеленой плывущего тумана, а затем с абсолютной четкостью. Цвета возродились, но стали ярче, чем ему помнилось: сияющие белые стены, высокий красный фонарь, окруженный белыми поручнями, синий простор моря, небо ясное, как в летний день.

И высоко на фоне белой стены маяка — висящее тело: красно-синяя нить альпинистской веревки, туго затянутой на поручне, шея, неровно покрасневшая и вытянувшаяся, словно шея лысой индейки, гротескно крупная голова, упавшая набок, руки, повернутые ладонями наружу пародийным жестом благословения. На ногах Оливера были башмаки, но, на какой-то миг утратив ощущение реальности, Мэйкрофт подумал, что видит его безжизненно повисшие босые ступни, трагические в своей наготе.

Мэйкрофту казалось, что прошло много минут, но он понимал, что время остановилось. А потом он услышал тонкий и долгий вопль. Он взглянул направо и увидел Джаго и Милли. Девушка смотрела вверх, на Оливера, и вопль ее все длился и длился, так долго, что она никак не могла перевести дыхание.

А теперь, огибая башню маяка, сюда шли участники поисковой группы. Руперт не мог различить слов, но ему казалось, что воздух вибрирует от смешения стонов, тихих вскриков, восклицаний, рыданий и всхлипов, от приглушенных причитаний по покойнику; и все это звучало еще страшнее из-за воплей Милли и диких криков чаек.

Книга вторая Пепел в камине

1

Был уже почти час дня. Руперт Мэйкрофт, Гай Стейвли и Эмили Холкум впервые после того, как было обнаружено тело, уединились, чтобы обсудить происшедшее. Мэйкрофт специально просил Эмили Холкум вернуться из коттеджа «Атлантик» в Кум-Хаус, и она выполнила его просьбу. Перед этим, поняв, что ее попытки утешить и успокоить Милли только усиливают ее громогласное горе, Эмили заявила, что, поскольку совершенно очевидно, что ничего полезного она здесь сделать не может, она отправляется домой и вернется, если и когда понадобится ее помощь. Милли, не упускавшая возможности в истерическом порыве уцепиться за Джаго, была осторожно от него оторвана и отдана под более приемлемое попечение миссис Бербридж, которая и взялась успокаивать девушку здравыми советами и горячим чаем. Постепенно все пришло в хотя бы кажущуюся норму. Нужно было отдать какие-то распоряжения, сделать несколько телефонных звонков, успокоить сотрудников. Мэйкрофт знал, что все это он сделал, и сделал с удивительным для него самого спокойствием, но он не мог ясно вспомнить ни того, что именно говорил, ни последовательности событий. Джаго вернулся в гавань, а миссис Планкетт, у которой работы было по горло, принялась готовить ленч и делать сандвичи. Джоанна Стейвли была в Перегрин-коттедже, но Гай с каким-то посеревшим лицом старался держаться поближе к Мэйкрофту; говорил он и двигался как бы автоматически, и реальной поддержки от него ждать не приходилось.

Мэйкрофту казалось, что время распалось и что он пережил два прошедших часа не как нечто непрерывное, а скорее как серию отдельных ярких, не соединенных друг с другом сцен, каждая из которых была моментальной и неизгладимой, словно фотографический снимок. Адриан Бойд, стоящий у носилок и глядящий на мертвого Натана Оливера. Вот он медленно поднимает правую руку — с трудом, будто это какая-то тяжесть, и осеняет труп крестным знамением. Вот Руперт сам идет вместе с молчащим Гаем Стейвли к Перегрин-коттеджу, чтобы сообщить страшную новость Миранде, и репетирует в уме, какие слова он должен будет сказать. Все они кажутся ему неподходящими, банальными, или слишком сентиментальными, или жестоко короткими; повешен, веревка, умер. Миссис Планкетт с мрачным лицом разливает чай из огромного чайника, какого он раньше вроде бы никогда не видел. Дэн Пэджетт, который вел себя очень благоразумно на месте происшествия, вдруг требует, чтобы все подтвердили, что он не виноват в том, что мистер Оливер покончил с собой из-за утонувших пробирок с кровью. И свой собственный раздраженный ответ; «Не будьте смешным, Пэджетт! Умный человек не кончает жизнь самоубийством из-за того, что ему надо второй раз сдать кровь на анализ. То, что вы сделали или чего не сумели сделать, никакого значения не имеет». И лицо Пэджетта, сморщившегося и по-детски залившегося слезами. Вот он, Мэйкрофт, стоит в изоляторе рядом с кроватью, а Стейвли плотнее укрывает простыней тело Оливера; и неожиданно он впервые обострившимся от отчаяния зрением отмечает, что стены изолятора оклеены обоями в стиле «Уильям Моррис».[13] Но ярче всего, словно высвеченное прожектором на фоне белой стены маяка, — покачивающееся на веревке тело, вытянутая шея и трагически повисшие босые ступни, хотя мысленно Руперт твердил себе, что ступни не были босыми. И он сознавал, что именно так смерть Оливера навсегда останется в его памяти.

Наконец-то теперь у Мэйкрофта появилась возможность собраться с мыслями и обсудить с людьми, которые, по его мнению, имели на это право, как подготовиться к приезду полиции. Для совещания выбрали гостиную в его квартире: это было не его собственным решением, а скорее результатом не высказанного словами общего желания. Он тогда предложил:

— Нам надо поговорить сейчас, до приезда полиции. Пойдем туда, где нас никто не побеспокоит. Я оставлю в кабинете Адриана. Он справится. Отвечать на телефонные звонки не будем. — И, обратившись к Стейвли, спросил: — В ваш коттедж, Гай, или ко мне?

А Стейвли ответил: