Николай Андреев - Трагические судьбы

• Название: Трагические судьбы
• Автор: Николай Андреев
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01944-3

Книга «Трагические судьбы» открывает новую серию издательства «ОЛМА-ПРЕСС» — «Как это было на самом деле». Автор — журналист Николай Андреев исследует судьбы незаурядных людей — наших соотечественников, которых время и обстоятельства попробовали на излом. Вот некоторые из тех, по кому прошелся катком наш жестокий век: ученый и гуманист Андрей Дмитриевич Сахаров, герой войны и шпион Олег Пеньковский, футболист Эдуард Стрельцов, советский генерал и символ борьбы за независимость Чечни Джохар Дудаев, деревенские мудрецы Иван Снимщиков и Иван Худенко… Не всегда точно можно определить, что стало причиной трагедии, — то ли так распорядилась судьба, толи просто жизнь так складывалась… Надеемся, что эта книга поможет вам через судьбы отдельных людей, выдающихся личностей, прочувствовать историю нашей страны и лучше понять свою собственную жизнь.

---

А советский футболист образца 50-х, 60-х, 70-х годов жил одним днем. Он получал много по сравнению с простым людом, но обеспечить себя, семью до конца жизни был не в состоянии. Да и во что мог вложить деньги советский человек? Не было тогда ни банков, ни акций, недвижимость не приобретешь. Чаще всего в 30 лет футболист оказывался никем. Ни накоплений, ни профессии. Нельзя же всерьез воспринимать совет «Комсомольской правды» Стрельцову: «Футбол-то футболом, а место в жизни тебе надо находить. Хорошей рабочей специальности у тебя нет…» Как будто он только и мечтает, после того как блистал на поле, пойти в слесари или сварщики.

Многие советские футболисты, покинув футбол, спивались, рано уходили из жизни. Пускали деньги по ветру, пускались в загулы.

Так было. Да и сейчас есть. Вот Александр Панов, нынешняя звезда российского футбола. После его фантастических голов на «Стад де Франс» он стал сумасшедше знаменит в Питере. И так много развелось желающих выпить с ним на брудершафт! Поэтому Панова часто можно было видеть в клубе «Метро»: сигарета в одной руке, кружка с пивом — в другой. Где-то под утро нередко такая сцена — пьяная в дым футбольная звезда и пьяный обожатель его таланта: «Сашка? Панов? Не верю глазам своим! Выпьем — за знакомство». Будет что рассказать внукам: с самим Пановым пил.

Буйное поведение Стрельцову прощали. Правильно написано в материалах уголовного дела: «Все это проходило бесследно». Устраивали, конечно, проработки на собраниях. Но Стрельцов знал, что, попади он в отделение милиции, тут же последует звонок из высокого кабинета, и его отпустят и даже еще извинения принесут. Так случалось неоднократно. 26 января 1958 года Стрельцов ночью устроил дебош у станции метро «Динамо», его забрала милиция. Там он вел себя буйно, ударил сержанта. Материал был направлен в суд. И в суд же из Госкомитета по делам физкультуры и спорта была направлена справка о том, что Стрельцов должен выехать в Китай на товарищеские матчи. И судья назначает футболисту щадящее наказание — трое суток ареста.

Оригинальничать знаменитостям дозволялось. Воздушный ас Александр Покрышкин гулял как-то в ресторане гостиница «Москва». Засиделись веселой компанией далеко за полночь. Их стали выпроваживать. «Да вы знаете, с кем вы разговариваете?!» — вышел из себя трижды Герой Советского Союза, выхватил пистолет и принялся палить в потолок. Наутро доложили Сталину. Тот усмехнулся: «Герою можно!»

Нариньяни в своем фельетоне глумливо описывал, как Стрельцов курит, пьет, гоняет с девицами на машине, утверждал, что ему наплевать на рабочие традиции рабочего коллектива автозавода и вообще мораль строителя коммунизма… И фельетонист дает совет: «Начни-ка, друг Эдик, всё сначала. Поиграй в клубной команде…» Накаркал.

И все-таки то, что Стрельцов попал под репрессивный каток, — стечение обстоятельств. Валентин Иванов, его многолетний друг и партнер, скажет: «Случилось несчастье. Эдик девушку изнасиловал». Несчастье в том, что не было Стрельцову никакого смысла насиловать девушку. И не только ему, но и любому сколько-нибудь известному футболисту. Липли девушки к знаменитым игрокам почем зря, отбоя от поклонниц не было. Случаи сваливались на голову уникальные. К Александру Ткаченко заявилась футбольная фанатка с просьбой стать ее первым мужчиной. Красавица, 24 года — с чего вдруг? Боялась, что ее парень будет презирать ее за то, что она все еще невинна. «Но почему я?!» — вскричал Саша. «Мой парень — болельщик, он меня зауважает, когда узнает, кто у меня был первым», — последовало объяснение. Так-то вот.

Это эпизод с Ткаченко, слегка известным футболистом. А у таких знаменитостей, как Стрельцов или, скажем, красавец Валерий Воронин, вообще проблем не возникало и возникнуть не могло: привлекательные, статные, интересные — как тогда выражались, да еще игроки сборной.

Эдик ходил на танцевальные вечера во дворец культуры ЗИЛа. На сборах команды в Тарасовке тоже по вечерам танцы. В моде были фокстрот, танго, когда партнеры имели возможность тесно прижиматься друг к другу. К Эдику Стрельцову очередь девчушек. Они слетались в Тарасовку чуть ли не со всей Москвы и всего Подмосковья. Чтоб, потанцевав, потом рассказывать подружкам, скажем, по ткацкому цеху: «Девчата, он такой…». Кстати, соперники пытались использовать популярность Стрельцова у женщин. Когда «Торпедо» приезжало играть в Донецк, Ленинград, Тбилиси, его норовили заманить в ресторан, где сводили с какой-нибудь красоткой. Ясно, для чего: ночью вымотается, выйдет на поле усталый, не выспавшийся, «Торпедо» будет ослаблено…

На Стрельцова девушки вешались, многие считали за честь переспать с ним. Александр Ткаченко приводит такой случай: после приезда московского «Торпедо» в Одессу одна местная красавица бродила по улице и твердила как полоумная: «Я была с Эдиком. Никому после этого не дам…» Сразу всплывает в памяти слесарь завода Михельсона Никандр Хомутов, который в грозном 19-м вместе с Лениным на субботнике носил бревно, и вождь мирового пролетариата пожал ему руку. Потрясенный простотой Ильича, слесарь после этого месяц руку не мыл.

Так что не было нужды Эдуарду Стрельцову кого-то насильно принуждать к сексуальному контакту. Но — имело место быть. Как? Почему? Какого рожна ему не хватало?

Восстановим события 25 мая 1958 года.

К Татушину прильнула Инна, Огонькову выпала Тамара, Стрельцову — Марина

Сборная СССР готовилась к отъезду в Стокгольм на чемпионат мира. Среди прочих в ее составе Эдуард Стрельцов, Борис Татушин, Михаил Огоньков. Они трое и станут участниками драмы. С утра сборную повезли в спецателье, где футболисты примерили цивильные костюмы, в которых в свободное от игр время им предстояло разгуливать по улицам буржуазных городов. Потом всех распустили по домам.

Огоньков, Стрельцов, Татушин договорились встретиться, чтобы отметить отъезд. Встреча произошла на улице Горького. Татушин был на «москвиче» со своим другом — военным летчиком Эдуардом Карахановым. С ними две девушки. Двинули на дачу к Караханову, это станция «Правда» по Ярославскому направлению. Заехали на дачу, набрали закуски, выпивки, Караханов кинул в багажник роскошный текинский ковер — пикник предвиделся знатный! Пригласили еще двух местных девушек, одной из них, Марине, будет суждено сыграть зловещую роль в судьбе Стрельцова.

Тут же еще вот что надо учитывать. Решение об участии в чемпионате мира принималось на самом верху. И была задача выиграть. И началась подготовка, которая называлась тогда — централизованная. «Суть ее состояла в том, — разъясняет Олег Маркович Белаковский, — что команда несколько раз садилась на длительные учебно-тренировочные сборы. Например, был выезд нашей сборной в Китай, в котором ребята провели около десяти игр двумя составами. Играли товарищеские тренировочные игры в Советском Союзе. Команда практически все время находилась на учебно-тренировочных сборах. Домой игроков отпускали редко. Начальство боялось, что, если игроки будут распущены по домам, они примутся нарушать режим в любом смысле этого объемного слова, и это скажется на подготовке. А постоянное пребывание на учебно-тренировочных сборах для молодых людей — тягостное дело, они лишаются обычных человеческих радостей — общения с родителями, друзьями, со знакомыми, с девушками. И я думаю, что эта искусственная изоляция в какой-то степени спровоцировала события, которые случились, когда ребят отпустили на волю».

Доктор, на мой взгляд, поставил точный психологический диагноз состояния футболистов на тот день.

Компания расположилась на берегу водохранилища в Тишково. Отдыхали, можно сказать, по-семейному, к приятелям присоединились отец и мать Караханова, его брат и сестра, напросились соседи — им было лестно побыть со знаменитостями, трое детей путались под ногами. То есть ничего такого, что указывало бы на специально готовившийся разврат.

Как-то само собой распределились по парам. Стрельцову выпала Марина, Огонькову — Тамара, к Татушину прильнула Инна. У Эдика с Маринкой сразу пошло гладко и легко: гуляли по бережку, обнимались, целовались. Правда, она не сразу поверила, что он и его приятели — футболисты. Но проходили мимо ребята с лодкой, узнали их и предложили сыграть в футбол, после чего она уверилась, что они именно те, за кого себя выдают.

Было всем замечательно. Жарко — все разделись, загорали, но в воду полез только Караханов. Играли в футбол: «Спартак» против «Торпедо», цвета «Спартака» защищали Татушин и Огоньков, за «Торпедо» — четыре девушки и Стрельцов. Хохотали до изнеможения.

Потом все устроились на ковре, пили, закусывали, вели веселые разговоры. Маринка сидела у Эдика на коленях, ела из его рук. Идиллия. Позже Тамара, как свидетельница, даст показания: «В Тишкове Марина сказала Инне, что ей нравится Стрельцов и что она пьяна. Стрельцов брал Марину за талию, а она его обнимала. На даче она сидела рядом с ним, а после ужина полулежала на его коленях, и они целовались».