Эми Сон - Беги, хватай, целуй

• Название: Беги, хватай, целуй
• Автор: Эми Сон
• Издательство: Амфора, Ред Фиш
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-62-4, 0-684-85302-7

Привет, девушки! Эту книгу написала я — Эми Сон. А мою героиню зовут Ариэль Стейнер. По-английски наши инициалы звучат одинаково, но на этом наше сходство заканчивается. Ариэль всего 22 года, и роман "Беги, хватай, целуй" описывает ее первые приключения на журналистском посту. Она ведет автобиографическую колонку в одной из нью-йоркских газет. О чем колонка? О сексе, конечно! Но не все в карьере Ариэль идет гладко. Одни приглашают ее на свидания только ради того, чтобы о них написали в газете. Другие, наоборот, бегут сломя голову, боясь разглашения самой страшной тайны — каковы они в постели. Родители Ариэль, добропорядочные евреи, тоже не в восторге от ее нового занятия. Их можно понять: кому понравится регулярно читать о сексуальных приключениях собственной дочери? В общем, я думаю, многое в романе вам покажется знакомым. Особенно если вам приходилось встречаться со всякими странноватыми парнями — фанатами Боба Дилана, например. Или с теми, кого ни под каким предлогом нельзя знакомить с родителями. Или просто клиническими идиотами…

---

И как же эта маленькая интриганка преуспела в своих фокусах? Нас давно мучает этот вопрос. У нас действительно имеется отдел проверки фактов, который был организован для контроля за работой журналистов, обладающих хотя бы малой толикой уважения к основным этическим принципам, таким как справедливость и честность (в отличие от карьеристок вроде Стейнер). Тем не менее, мы берем на себя полную ответственность за сбой в работе нашего аппарата. Сейчас мы начинаем серьезное расследование, чтобы в дальнейшем уберечь себя от «стейнеризации».

Мы, так же как и вы, можем лишь строить догадки относительно того, что же побуждало эту зарвавшуюся молодую потаскушку действовать столь нагло и бессовестно. Подобно тем псам из известной рекламы, которым внушают, что предлагаемая им еда — стопроцентная говядина, мы можем лишь хором прогавкать в ответ: «Ложь, ложь! Не верим ни одному вашему сло-о-ву!»

Стивен Дженсен IV, главный редактор,

Уильям X. Тернер, заместитель главного редактора.

Когда я вернулась на рабочее место, меня уже поджидала Крыса с компьютерной распечаткой в руках и мрачным выражением на лице. Вручив мне бумаги, она прислонилась к краешку моего стола. Распечатка была сделана с известного интернетовского сайта о светской жизни «Грязная сплетница». Под заголовком «ОБОЗРЕВАТЕЛЬНИЦА «СИТИ УИК» УВОЛЕНА ЗА ФАЛЬШИВКУ» было напечатано следующее:

«Сити Уик», независимый манхэттенский еженедельник, напечатал сегодня опровержение одной из своих статей, «Берлога Лена» (12 марта 1997 г.), написанную 22-летней обозревательницей Ариэль Стейнер. В своей колонке Стейнер подробно излагает историю сексуальной близости с Беном Уэйнстейном, 28 лет, сыном крупного брокера Эмерсона Уэйнстейна.

«Я не утверждаю, что не встречался с ней, — заявил молодой Уэйнстейн. — Встречался. Но не испытывал к ней никакого влечения. В сущности, обозревательница меня разочаровала, ее карикатура интереснее. У меня есть девушка, которую я люблю. И я никогда ей не изменю. Никогда». Согласно источникам информации, близким к семье Уэйнстейна, родственники пострадавшего угрожали судебным преследованием, если «Уик» не согласится напечатать опровержение.

В опровержении говорится, что Стейнер была уволена 15 марта, после частичного признания. «Уик» в настоящее время проводит расследование относительно достоверности прежних статей Стейнер и уже установила, что как минимум шесть из них были полностью или частично сфабрикованы. Главный редактор «Уик», Стив Дженсен, так комментирует увольнение: «Мы любим печатать пикантные вещи, но лишь при условии, что это правда».

Подняв глаза на Крысу, я вручила ей бумаги.

— Так это ты? — спросила она.

Я кивнула.

— Не знала, что ты ведешь колонку в газете.

— Я считала неуместным говорить вам об этом, — промямлила я.

— Надо было рассказать. Очевидно, я уделяла тебе мало внимания. — Начальница слабо улыбнулась, потом стерла улыбку с лица и, указав на газету, добавила: — Новости неважные. Мне только что позвонил мой шеф. Он сказал, чтобы я тебя немедленно уволила. Если оставить тебя даже на самой незначительной должности, пострадает лицо компании. Мы, в конце концов, издательский дом, и твое присутствие в наших рядах может быть неправильно истолковано. Собирай вещи. Я позвоню в агентство, откуда тебя прислали, и сообщу им о случившемся. Надеюсь, ты поймешь меня правильно.

Она ушла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Я опустила голову к промокашке, вдыхая чернила, в надежде, что меня убьют химикалии. Потом открыла верхний ящик стола и, стащив несколько ручек и блокнотов, сунула их себе в сумку. Когда-нибудь эти ручки могут мне пригодиться. Вдруг в ближайшее время иссякнут все запасы? У меня достаточно сбережений, чтобы обеспечить себя максимум в течение месяца, а потом придется искать новую работу. Что, если агентство не захочет иметь со мной дело? Все может быть. Я надела пальто и, бросив взгляд на закрытую дверь крысиной норы, поехала домой.

Когда я пришла домой, мой автоответчик мигал как полоумный. Моих комментариев просили «Таймс», «Ньюс» и «Пост». «Эго», иллюстрированный глянцевый журнал, пишущий о знаменитостях, готовил про меня статью и хотел услышать мою версию событий. Отец желал узнать, видела ли я отрывок из «Грязной сплетницы». Репортер из «Войс» писал статью, озаглавленную «Почему «Сити Уик» — худшая газета в стране», и просил меня подтвердить низкопробную политику Дженсена и Тернера в отношении проверки фактов. Нед Сливовиц, известный представитель желтой прессы и ведущий скандального ток-шоу, приглашал меня прийти на передачу и подраться на кулачках с Уэйнстейном. Глава некой кинокомпании под названием «Влажные и скользкие» предлагал мне сотрудничество в написании сценария. А обозреватель светской хроники из «Дейли ньюс» просил подтверждения слуха о том, что я на самом деле одновременно занималась сексом с Беном и его девушкой. И все хотели получить ответ немедленно.

Я всегда мечтала прийти домой и увидеть бешено мигающий автоответчик, но это были не те сообщения, которые я надеялась получить. Не о такой славе я грезила. Это была ее самая дешевая и самая коварная разновидность. Мне не хотелось тащиться на дрянную телепередачу, чтобы стать посмешищем для аудитории, состоящей из выродков. Я хотела, чтобы меня запомнили как писательницу, а не как лгунью.

Я стерла сообщения, пошла в ванную и брызнула на лицо холодной водой. Когда я подняла голову и мельком взглянула на свое отражение в зеркале, оно мне не понравилось. Волосы на моей верхней губе так отросли, что я смахивала на Лонни Барбах. Концы длинных косм загибались кверху и секлись. Наверное, самое время отправиться в салон. Похоже, что мне и заняться больше нечем.

В одном из последних выпусков нашей газеты Коринна писала о салоне в Трамп Тауэр[110] и божилась, что он лучший в городе. Стрижки, правда, по девяносто долларов, но Коринна утверждала, что они того стоят, потому что там работает один пижон, француз по имени Пьер, который может сделать из вас королеву. Я позвонила, записалась на стрижку, отключила телефон и пошла к станции метро.

Пьеру было лет тридцать пять. Привлекательный и немного по-французски женоподобный, когда не можешь сразу понять, кто перед тобой — гей или мужчина традиционной ориентации.

— Как желаете постричься? — спросил он.

— Что-нибудь покороче и помоднее.

— Не хотите немного подкраситься?

— Нет. А зачем?

— На вас очень мило будет смотреться капелька светлого. Несколько прядей. Давайте добавим эмоций ради весны.

Я никогда раньше не осветляла волос, потому что расценивала это как своего рода неприятие в себе еврейских корней. Однако в тот момент, оказавшись без работы, на грани финансового краха, сделавшись объектом охоты на ведьм со стороны средств массовой информации, я, похоже, начинала утрачивать свою моральную целостность.

— Один черт, — сказала я. — Давайте попробуем. Через два часа я вышла из салона с шикарной короткой стрижкой, оживленной шестью белокурыми прядями, а также с навощенными губами и бровями. Мне нравилась моя новая внешность. Я понимала, что, возможно, не слишком умно было спустить часть моих скудных сбережений на наведение красоты, но рассудила, что оно того стоило. Если мне суждено вскоре стать бездомной, то, по крайней мере, я буду хорошо выглядеть, умоляя пустить меня на ночлег.

В ту ночь у меня ночевал Адам, но, проснувшись на следующее утро, я увидела пустую постель, а затем услыхала звонок в дверь. Я решила, что у него опять начался какательный невроз и он отправился в ресторан. Правда, когда я пошла открывать дверь, Адам не показался мне таким очищенным и посвежевшим, как это бывало с ним после дефекации. Голова опущена, плечи ссутулены. Он был похож на посланца с войны, сообщающего чьей-то мамочке, что ее сын убит. Потом я поняла, в чем дело. В левой руке он держал «Тайме», «Ньюс» и «Пост».

Мы поднялись наверх и сели за обеденный стол. Он одну за другой подал мне газеты. Во всех трех были напечатаны статьи о моем увольнении, а также вариации на тему возможных мотивов моего сочинительства.

История с Ариэль Стейнер проливает свет на нашу культуру, одержимую манией славы, когда молодые журналисты готовы сделать что угодно (даже состряпать фиктивную любовную историю!), лишь бы урвать свои скандальные пятнадцать минут.

Ариэль Стейнер, выросшей в элитном округе Бруклин-Хайтс в добропорядочной еврейской семье, принадлежащей к верхним слоям среднего класса и получившей образование в колледже Браун, с ранних лет внушали, что она должна достичь успеха, чтобы заслужить любовь близких. Родителям детей, родившихся в период бэби-бума, следует контролировать давление, которое они оказывают на своих отпрысков, если, конечно, они не хотят вырастить собственную Ариэль Стейнер.