Иван Басаргин - Чёрный Дьявол

• Название: Чёрный Дьявол
• Автор: Иван Басаргин
• Издательство: Западно-Сибирское книжное издельство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1981

Повесть «Черный дьявол» — первое крупное произведение Ивана Басаргина, в котором молодой писатель талантливо воссоздаёт картины природы, портреты и характеры людей тайги во всём их многообразии. Писатель продолжает традиции «очеловечивания» животных, связанные в мировой литературе с именами и книгами Л. Толстого, А. Куприна, Р. Киплинга. Джека Лондона, и, конечно, арсеньевские традиции изображения дальневосточной природы.

Выросший в семье потомков первых дальневосточных переселенцев, автор обнаруживает глубокое знание языка, в его повести чувствуется красота Дальнего Востока, аромат его цветов, пасек, охотничьих чащоб.

---

И чу! Вдали треснул под копытом изюбра сучок. Федор замер. Зверь долго стоял перед солонцами и чутко слушал тишину. Поверил тишине и смело пошел к солонцам. Постукивали копыта по корням, потрескивали сучья… И вышел на чистинку изваянный из меди богатырь, будто из сказки пришел. На голове — тупые рога — панты. Поднял голову и замер. Что-то подозрительное почудилось ему на лабазе. Хотел повернуть назад, но выстрел подсек его ноги. Тяжелый гул прокатился над сопками, разбудил тишину.

С низовьев ключа ухнул филин. Пролаял на выстрел гуран, бесшумно проскользнула над головой сова. Снова в тайге наступила тишина.

Козин сполз с лабаза и подбежал к добыче. Маленьким топориком ловко вырубил панты с лобной костью и повесил их на сук вниз концами рогов. Начал свежевать зверя. Для этого развел костер и до полуночи провозился. Все отходы закопал под корень ели, чтобы запах крови не отпугивал зверей. Мясо уложил в холодный родничок и завалил камнями, там его колонки и соболи не тронут. С факелом в руке заспешил на табор.

Шел, а сердце билось частыми ударами, хотелось, чтобы Черный Дьявол поверил ему и пришел.

А Дьявол, прежде чем прийти к человеку, с трудом спустился к ручью, долго пил воду, затем так же долго лежал, отдыхал и лишь потом медленно пошел по следам человека…

Он выбрал себе судьбу. Сторожко стоял перед балаганом. Сманенный запахом хлеба, вошел в него. Съел хлеб, вышел и лег на еловую кору. Стал ждать.

При свете факела Козин увидел его. Молча снял котомку, развязал тесемки и вытащил оттуда пудовый кусок мяса. Почти половину отрезал и отдал псу. Сам же заварил себе в котелке свеженину. Все делалось так, будто Черный Дьявол, Шарик, всегда был с Федькой, и они уже много раз вот так ждут друг друга.

— Ешь, поправляйся, и пойдем домой. Того, кто хотел тебя убить, ты, сам знаешь, уже нет на свете. Заживем ладно. Да и тебе хватит бродяжничать. Одному жить трудненько. Не житуха, а нудьга. От одной скуки можно сдохнуть.

Пес, чуть склоня голову, слушал. Тихо и ровно горел костер. Козин лежал у костра, смотрел на звезды, думал о своей жизни, будто книгу перелистывал. «Упустил Груню, может, поспешил я? Ведь Груня ни в чем не повинна. Она мне милее Дарьюшки, роднее за то пережитое, выстраданное. Могли бы зажить хорошо. Уехать куда-нибудь… Уехать, а душу здесь оставить?.. Да и не приняла душа Груни. И вообще, для чего я живу?..»

— Ну что, Шарик, жить будем или снова в разные стороны раскатятся наши тропки? С Груней раскатились, а теперь с тобой, может быть. Держать не буду, — заговорил вслух Козин.

Черный Дьявол поднялся, подошел к человеку и лег рядом с ним. Голову опустил на свои лапы, закрыл глаза. Козин положил на его широкий лоб руку, тихо поглаживая, рассудительно говорил:

— Жизнь прожить — штука сложная. М-да. Метался ты по тайге, а разве я не метался? Все мы мечемся, все себе тихую пристаньку ищем. А нету здесь тихой пристаньки.

Пес слушал Козина и вспоминал такие же костры на охоте с Макаром, такие же ночи.

Федор сел и стал дергать из его кожи клещей, крупных, как горошины. Ну все было так же, как с Макаром…

И Черный Дьявол остался с человеком. Две недели откармливал его Козин. Двух изюбрей скормил, пока не увидел, что пес окреп. Потом они пошли домой. Шли, как обычно ходит охотник с собакой: собака чуть впереди, человек следом. У околицы деревни Черный Дьявол остановился. Долго слушал давно забытые звуки деревни. Повернул голову в тайгу. Козин понимал состояние Дьявола, гладил его по голове, чесал за ушами, говорил:

— Ну что ты, Шарик, пошли, там тебя уже никто не тронет. Ты мой. Пойдем, Шарик!

Но пес не шел. Он стоял на дороге, а когда Козин отдалился от него на несколько шагов, он бросился к нему, поймал пастью полу зипуна и начал тянуть назад, звать в тайгу.

— Ну, Шарик, Шарик, — ровным голосом, без нажима убеждал Федор, — пошли к нам, тебе будет хорошо. Безродного нет, а больше тебя никто не тронет.

Пес заскулил, заметался, а потом завыл. Всполошил собак в деревне.

Козин подошел к Шарику, обнял его, тихо заговорил:

— Я понимаю тебя, Шарик, ты сжился с тайгой. Но ведь там очень опасно. Вот я спас тебя от петли, ведь это случай, не пойди я на солонец, пропал бы ты. Другой охотник точно бы тебя убил. Народ темен, люди верят разным байкам и сказам орочей и гольдов… Ну, пошли, Шарик.

И пес побрел за человеком. Собаки вылетали из подворотен, но тут же с визгом удирали назад. Шарик шел, хвост-полено не опустил. Из дворов выбегали сельчане. Слышались возгласы:

— Вот это пса привел Козин!

— Не пес, а теленок, громадина какая, гля!

— Дэк ить это же Дьявол! — закричал Розов. — Пра, Черный Дьявол!

Мужики сходились. Но не спешили подойти близко: пес ощерил клыки.

— Сторонись, други, — предостерег сельчан Федор, — Кто знает, что у него на уме.

Козин привел собаку домой. Сел на крыльцо, разулся, отдал Дарьюшке двое пантов, чтобы она унесла их в ледник, обнял Черного Дьявола, тот прижался к нему и замер. У калитки собрались мужики. Тихо разговаривали.

— Молись, Розов, на Дьявола, это он спас тебя от смерти.

— М-да. Дочку твою спас.

— Оно так… А может быть, этот пес и уханькал Безродного? — гадали мужики.

Но Федор молчал, не открывал только ему известной тайны.

— Все может быть. Пока догадки. Пес молчит, и тайга молчит, — тихо говорил Гурин. — Пусть у нас живет.

— Знамо, пусть живет. Расскажи, Калиныч, как ты его спроворил.

Федор коротко рассказал. Не станешь же говорить обо всем, что передумал, чем переболел за это время он. Такое не каждый поймет…

У Козиных дела пошли в гору. Федор добыл за пантовку пять изюбров. Добыл легко, будто сходил на прогулку. Пес сам нагонял на него изюбров — стреляй, не ленись. Правда, первое время боялся громко лаять, отвык, но скоро осмелел, загонял изюбров на отстойники, в речку, а то останавливал на чистом месте и облаивал.

Осенью Федор ушел с псом корневать. Первый раз сам, без тазов, удэге или орочей, ушел на такой промысел. В тех местах, где они с Цуном нашли много женьшеня, добыл корни.

Зимой Козин больше всех добыл колонков, соболей, кабанов, изюбров. Перестроил дом, поставил новые амбары, конюшню, баню. Ожил человек. А среди некоторых сельчан снова пошли суеверные шепотки, что, мол, Дьявол помогает богатеть. Разумные же мужики спешили завести от Черного Дьявола хороших щенят…

Однажды к Козину зашел Гурин, поговорили о том, о сем, о колонках, которых должно быть в том году много, о белке, что ходом шла через деревню, может, где близко остановится. Урожай на шишки хороший. Наконец Гурин приступил к главному:

— Ты, Федор Калиныч, крепким мужиком стал. Но как ты смотришь на то, о чем мы с тобой говорили, ну, о революции, о коммуне, всеобщем добре?

— Как раньше смотрел, так и сейчас смотрю. Ведь я тебе обязан всем. Не подними ты народ в мою защиту — и гнить бы мне на каторге. Да и Баулин, чую, не простит нам за тот бунтишко, целит на тебя и меня, чтобы враз обоих прибрать к рукам.

— Ну, это все мелочи, народ видел неправедность в делах Баулина, потому и пошли. Выручили тебя из беды. И может статься, еще выручим, а сейчас ты нас выручай. Время такое, что надо стоять друг за друга горой, не то сомнут, изломают. Был здесь у меня человек, старый товарищ по тюрьме. Большевик он. Рассказывал, что сейчас их партия в подполье, с деньгами туго. Просил меня помочь им. На бумагу деньги нужны, газету выпускать, листовки. Правду сказывать народу. Пришел к тебе, как к самому верному человеку, который уже познал, почем фунт лиха.

— Ну и что? Денег надо?

— Надо. Сколько было у меня, все отдал. Слышал, поди, ты и о Шишканове? Бежал он с каторги, здесь, в тайге, скрывается. Пятеро с ним. Помочь бы тоже надо. Выслал я им бердану, но одной мало.

— Шишканова знаю, видел его у нас. Да о нем много и хорошо рассказал Кузьмин из Ивайловки. Зря мужика угнали на каторгу.

— Понятно, зря. Тысячами гонят зря, потому что сила на стороне власти.

— Ладно, Гурин, не тяни, дело говори, ведь вижу, что пришел не зря.

— Не зря. Пришел просить о помощи.

— Тебе помочь я рад в любое время. Сколько ты раз нам помог? Людям помог. Тебя покойный тятя даже в молитвах поминал.

— Да ну?

— Вот те и ну. Пала кобылица — ты первый поднял народ — помогли. Я почти умирал, кто как не ты, привез лекаря из Ольги? А трех пантачей, пока у меня не было своих солонцов, ведь я убил на твоих солонцах, ты послал. Во многом ты сходен, как сказывают люди, с Булавиным Макаром. Но только Булавин помогал людям другим манером, одиночек выводил в люди, а ты со своими друзьями хочешь всех враз. Хорошему человеку помочь — одна радость.

— Не мне одному поможешь, себе и другим поможешь.

— Могу дать три тысячи ассигнациями. Думаю, от этого будет толк немалый.

— Хорошо. Но это не все. Деньги отвезешь и передашь лавочнику Пятышину. Ты его знаешь?