Андрей Бондаренко - Гусарские восьмидесятые

• Название: Гусарские восьмидесятые
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Современная проза

Из года в год собирается одна и та же Компания, выпивает немного, вспоминает байки и истории молодости своей.

И с каждым разом эти Байки всё более длинными становятся, всё более развёрнутыми, — глядишь, и на Книгу материал набирается.

Сейчас Вам кажется, что живёте Вы скучно, бесполезно, серо….

Но пройдёт лет пятнадцать-двадцать, и эти годы бесцветные будут восприниматься Вами как мечта самая желанная, недостижимая. И байки про эти времена писать будете, и слёзы пьяные, на дружеских вечеринках, ронять.

Любите свою Юность, цените её!

---

Придумал её Платоша, да и слухи о своей женитьбе — сам же и распустил бессовестно.

Но мы на него совсем и не обиделись.

Потому как, у каждого человека, проживающего на этой Планете, непреложно имеются всего два Права, отнять которые у него никто и никогда не сможет, сколь не старайся, -

Право на Мечту, и Право на Надежду, сколь экзотичными и эфемерными эти особы не были бы.

Байка двадцать третья, последняя Звезда, Вы — Сникерс?

Из Вьетнама опять через Москву лететь пришлось. Около стоянки такси Генку Банкина, друга закадычного, неожиданно встречаю — обнялись, конечно, разговорились. Генка из Тюмени по делам семейным в Белоруссию следовал, да в Москве хотел на сутки-другие задержаться — по магазинам разным побегать, шмоток всяческих для родственников накупить. Да и мне надо в Москве один неприметный особнячок посетить, за поездку зарубежную отчитаться, деньги причитающиеся получить.

Поехали в какую-то шикарную гостиницу, номер двухместный сняли, вещи только забросили да и отправились в гостиничный ресторан — встречу неожиданную отметить.

Выбрали самый шикарный столик у окна, с видом на столицу, заказ сделали — средней скромности.

Сидим себе, базарим, выпиваем не торопясь, на Москву любуемся.

Замоскворецкая Москва
Заре навстречу улыбнётся.
А после — мерзко рассмеётся,
Считая злато в закромах….

Генка мне байки про Тюмень на уши вешает, я ему — про Вьетнам, соответственно. В зале относительно тихо, по раннему времени меньше половины столиков занято.

И вдруг, оживление какое-то среди посетителей, разговоры громкие, восклицания:

— Да он это, точно он, Пупкин — собственной персоной!

И действительно, в зал величественно так входит молодой здоровенный мужичина с лохматыми волосами до плеч, зал неторопливо оглядывает, метрдотелю, хлыщу седому, пройдошистому, что-то негромко втолковывает.

— Видел я где-то этого Пупкина, определённо — видел, — говорю.

— Так в телеке и видел, — Банкин объясняет, — Он, Пупкин этот, по телеку песенки разные поёт, а сзади него всегда ещё девчонки полуголые скачут. Всё это называется — "шоу". А песенки то — дрянь полная, ни о чём они совсем.

А метрдотель тем временем к нашему столику подходит, и вежливо так, с подходцем:

— Господа уважаемые, а не могли бы Вы за другой столик пересесть? Вот за тот, — рукой показывает, — А за это, от нашего заведения — бутылка "Шампанского".

— Не, — Генка заявляет, — Мы это пойло кислое не пьём — врачи не велят, да и место нам нравится — Москва как на ладони.

— Вы наверно не поняли, — не сдаётся седой хлыщ, — Это место всегда господин Пупкин занимает, когда наше заведение посещает. Так что — уважьте, пересядьте, а "Шампанское" мы на коньяк армянский заменим, пятизвёздочный.

— Заманчивое предложение, — вступаю в игру, — Но кто же такой этот Пупкин, что за исполнение его желания коньяк дорогущий дарят? Нет, что он песенки всякие поёт — я знаю. Но разве это повод перед ним на цырлах бегать? Я вот тоже, когда выпью — спеть много чего могу, да и товарищ мой не откажется.

Банкин в знак согласия кивает головой.

Метрдотель печально улыбается, он уже всё понял — не разрешится ситуация по мирному, ну, никак не разрешится. Но статус то свой надо отрабатывать? Поэтому негромко продолжает:

— Господа! Я никоим образом не сомневаюсь в ваших вокальных способностях. Но всё же, Вас просит о совершенно крохотном одолжении Звезда российской эстрады. И не просто Звезда — а Звезда Первой Величины!

— Звезда? — Громко удивляется Генка, — Но, позвольте, звёзды, те, которые просто звёзды, с маленькой буквы, они — просто светят. Освещают, в Чёрной Вселенной, пути межзвёздным кораблям, вокруг них ещё планеты разные вращаются. Они не ругаются матом, не куражатся, не изменяют жёнам, не издеваются над прислугой. Эти звёзды, я в этом совершенно уверен, — добрые, тихие, и главное — скромные. А Ваш визави мне что-то другое напоминает. Что же? — Банкин задумчиво морщит лоб, — А, вот к примеру, знаете Вы что из себя Сникерс представляет, батончик шоколадный? Взяли немного орешков разных, прочей ерунды, шоколадом щедро залили, в блестящую бумажку завернули, рекламы разной везде-везде надавали — и понёс народ денежки в кассу, и понёс! Так что, может этого молодого человека правильней будет вот так называть — Сникерс Пупкин?

В зале повисает абсолютная тишина, лишь слышно, как Пупкин скрипит зубами от нешуточной ярости, и шаги осторожные — это два облома-телохранителя Звезды плавно начинают продвигаться к нашему столику.

Подхватываю эстафету:

— А что, братья и сёстры, а Геннадий-то прав! Представьте себе анонс телевизионный:

" Сегодня вечером — праздничный концерт! Наше праздничное меню предлагает Вам эксклюзивные блюда! В качестве салата — Сникерс-Группа На-На! На первое — Брутальный Сникерсище! На горячее — Сникерсная Великая Королева! На десерт — Крошка Сникерс-Гей! На подпевках — многочисленные Сникерсята, Сникерсушки, Сникерсдяди и Сникерстёти! Не пропустите!"

Как Вам, господа? Ведь — классно?

В зале раздалось чьё-то испуганное оханье, чей-то глупый неудержимый смех.

Обломы-телохранители уже вплотную придвинулись к нашему столу, застыв на низком старте, в ожидании команды: "Фас!".

Банкин ловко вскакивает со своего места, хватает в руки массивный стул и, недвусмысленно нацелясь им в огромное панорамное стекло, ледяным, абсолютно трезвым голосом, произносит:

— А ну-ка, отошли, козлы драные, подальше. А то такой скандал сейчас закачу — век не отмоетесь.

— Назад, мальчики, уходим, — шипит позеленевший от злости Пупкин, — Мы с этими — потом посчитаемся, по-другому.

Поле битвы осталось за нами — как же иначе?

Погорячились мы с Генкой, конечно, — не все люди, на сцене выступающие, Сникерсами являются. Далеко не все. Ну, у кого язык повернётся "Сникерсом" Юрия Шевчука назвать, Костю Кинчева, Гарика Сукачёва, Андрея Макаревича, Земфиру?

Есть — Сникерсы, а есть — Артисты.

В чём разница? Ну, это просто совсем.

Сникерсам, что главное — публике понравиться, заинтересовать её чем, чтобы та публика денежку регулярно в кассу несла. Для этого и маркетологов можно нанять — а что там, на рынке культурных услуг востребовано? Что продаётся — на Ура? Надо про любовь несчастную спеть? Споём — в три глотки! Надо — пукнуть? Без вопросов — в три жопы!

А, Артисту Настоящему, эта зрительская любовь — второстепенна вовсе.

Артист старается Зрителя своего предостеречь от всякой гадости, совет какой полезный дать, может, даже — научить чему-то полезному:

— Так ли Вы, ребята, живёте? Тем ли ценностям поклоняетесь? Куда путь свой держите? Правильный ли этот путь? Может, там засады впереди — за каждым кустом, или углом каждым?

Вот в этих подходах — и разница между ними: одни — Артисты, другие — Сникерсы.

Посидели мы с Генкой ещё с часик, выпили, в конце даже песенку сердечную затянули:

Ты скучаешь, падает дождь с неба,
Между нами — вьюги и метели.
Заблудились домики под снегом,
Словно — белые медведи.
Заплутали мишки, заплутали,
Заблудились в паутинках улиц,
И к Большой медведице — как к маме,
В брюхо звёздное уткнулись
Пацаны, прошу — не гомоните.
Мы как мишки — заблудились где-то.
Ждут нас недочитанные книжки,
Жаркие безумные рассветы.
И пускай — кругом пурга и стужа.
И пускай — сомненья ветер носит.
Пацаны, мы всё-таки вернёмся —
В раннюю Весну, и даже — в Осень…

Не дали песню допеть, сатрапы дешёвые, волки неполноценные, не дали! Раз — и рука на плече тяжёлая лежит, два — и голос казённый раздаётся:

— Товарищи, пройдёмте с нами. Вы задержаны — за нарушение общественного порядка.

Это два сержантика молоденьких за нашими спинами стоят, белозубо улыбаясь и дубинками резиновыми о ладони вежливо постукивая.

Не иначе Пупкин, Сникерс недоделанный, настучал.

В отделении пожилой усталый капитан первым делом начал наши документы пристально изучать:

— Значится, товарищ Банкин, тюменский Вы наш буровик, в Белоруссию следуете? Торопитесь, небось? Ан нет, не получится ничего! Придётся Вам на пятнадцать суток в столице Родины нашей задержаться. Московскому народному хозяйству здоровые неленивые работники — страсть как нужны. Улицы там подметать, или сортиры общественные до блеска зеркального начищать.

Генка хотел было тут же в спор за правду ввязаться, да я те попытки пресёк безжалостно, сильно его по щиколотке пнув.

А капитан, тем временем, уже мои документы просматривает.

— А это что ещё за дела? — Спрашивает, — Что это за "ЗарубежСтрой" такой? И почему на командировочном удостоверении печати военные стоят? "Генерал-лейтенант Кузнецов"- кто это?