Журнал Юность - Журнал `Юность`, 1973-3

• Название: Журнал `Юность`, 1973-3
• Автор: журнал Юность
• Жанр: Советская классическая проза

В НОМЕРЕ

Владимир АМЛИНСКИИ. Возвращение брата. Роман

Этери БАСАРИЯ. Как пахнут травы. Рассказ

Алексей ЧУПРОВ. Зима — лето. Повесть. (Окончание.)

Евгений ВИНОКУРОВ. Жажда. Стакан чая. Однополчанину. «Отец, папаша, батя…». «И я ещё задумаюсь о том…». «Из исторических событий…».

Михаил ДУДИН. Стихи, посвященные югославским друзьям

Валентина ТВОРОГОВА. В ожидании самолёта. «Перепутаю даты и лица…». Адыгейская песня

Григорий ПОЖЕНЯН. Из военных тетрадей.

---

Чего он здесь не видел? И так свою комнату в псарню превратил. А в деревне хоть каждой собаке дом строй. Никто возражать не станет.

— Есть на кухне будешь, или сюда принести? — спросила заботливая Лейлико.

— На кухне, на кухне.

А Дмитрий — это Инкин отец. У него недавно умерла жена, Инкина мама. Теперь они живут вдвоем. Если он поедет, значит, и Инка с ним… С тех пор, как они остались одни, Инка с нами даже в кино не ходит, все с отцом. А как же музыкальная школа (и учитель музыки, если верить Алине)? Все придётся бросить?!

— Тамада! — сказала я. — Эх, Тамада!

Но он даже глаз не открыл.

— У, жирнюга! — Я спихнула его с тахты и пошла на кухню.

— Па, — я прислонилась к дверному косяку, всетаки опора, — па, поедем в деревню.

— Наша девочка помешалась на деревне, — сказала Лейлико.

— Если ты в семье младшая, то веди себя как младшая, — сурово отрезал Хаджаратович.

— Цыпленок уток учит плавать! — улыбнулась Лейлико. — Садись лучше, Тамрико, ешь.

— Па, поедем, — повторила я.

— Иди занимайся своими делами или садись ешь, — мягче сказал Хаджаратович. Наверно, «па» проняло его.

— Папа, — начала я опять.

— Зануда! — сказала Лейлико.

— Отстань, Тамара, не твоего ума дело.

— Ты жалкий обманщик!

Я поняла, что подумала это вслух, когда на миг оглохла от пощечины, которую мне отвесил Хаджаратович.

— Подумаешь! — сказала я, опомнившись, и попыталась улыбнуться.

— Что ты, что ты, дорогой, — повисла на его руке Лейлико. — Не волнуйся, прошу тебя! Глупая она ещё, ничего не понимает.

— Ты видишь? Нет, ты видишь, кто вырос в нашем доме? Как она с отцом разговаривает! Я, я виноват, распустил совсем!

Лейлико увела его в другую комнату, отодвинув меня плечом от косяка.

— Что ж, Тамада, прощай! — сказала я. Он стал тереться о мои ноги с подобострастным мяуканьем.

Мясо учуял на столе! Я схватила портфель и выскочила на улицу. Подумав, вернулась к дому и села на ступеньки. Может, Хаджаратович будет искать меня, выйдет, и мы с ним опять поговорим, на этот раз совсем по-другому.

Я ждала долго, почти до самых сумерек, потом встала и пошла к Инке.

— Что с тобой? — испугалась она, верно, под глазом был синяк.

— Ничего! — сказала я. — А папа твой дома?

— Дома, да ты заходи.

— Нет, Инка, лучше принеси мне темные очки и дядю Дмитрия позови.

Инка молча ушла. Она такая: знает, когда можно спросить, а когда нет. Сначала Инка вынесла очки, потом уж позвала отца.

— Что, Тамрико, не заходишь?

— Я спешу, дядя Дмитрий, — сказала я, — только хочу сказать…

— Зайди в дом, все и расскажешь.

— Нет, нет, я здесь… Хаджаратович — ну отец мой — обманщик, а вовсе не больной. Не верьте ему.

— Подожди, Тамрико, не горячись, — начал было дядя Дмитрий. Но я его перебила:

— Пожалуйста, ничего не говорите, не надо. А Хаджаратович и вас обманул и всех всегда обманывал и обманывает… До свидания! — попрощалась я и ушла, но тут вспомнила, что денег у меня ни копейки. И вернулась.

Дядя Дмитрий и Инка ещё стояли «а лестничной площадке. Заметив меня, Инка сбежала по ступенькам.

— Оставайся у нас, — сказала она.

Но я только мотнула головой. Боялась, что если заговорю, то разревусь. И молча стала стаскивать с руки золотые часы. Неделю тому назад их мне подарила папина родня ко дню рождения. «Бедной сиротке!» — сказала при этом тетка. Это они назло Лейлико. Получается, вроде бы из-за нее я «сиротка». А часы красивые. Очень. Таких у меня никогда ещё не было.

— Вот, — сказала я дяде Дмитрию. — Часы. Мне деньги нужны, к маме поехать. Двадцать рублей.

Он посмотрел, мне показалось, недовольно и молча ушел.

— Ну зачем ты так? — обиделась Инка. — Часы…

Дядя Дмитрий принес двадцать рублей.

— Среди людей живем, доченька! — сказал он.

— А часы оставь себе.

— Я пришлю сразу же, как приеду.

И вдруг он погладил меня по голове. Я вырвалась, и побежала, и всю дорогу до вокзала ревела.

Ничего не могла поделать.

В поезде напротив меня сел какой-то подвыпивший дядя.

— Девушка, — сказал он, — снимите очки. Уже нет солнечного явления.

Мне стало смешно. Какой он глупый! И не знает, что это самое солнечное явление только начинается. А очки можно снять через несколько дней — синяка уже не будет.

Алексей ЧУПРОВ ЗИМА — ЛЕТО

VII

Окончание. Начало см. № 2 за 1973 год

1

После ужина по субботам в огромном физкультурном зале показывали кинокартины.

Сметанин воспользовался тем, что связисты батальона проходили обычно в зал без строя, по одному. Выйдя из столовой, Сергей откололся от остальных. Вначале желания его были неопределенны, он пошёл в казарму и сел было писать в Москву.

«Здравствуй, Леха! — написал он. — А жизнь здесь пошла…» — на этом Сергей остановился, он не мог четко сформулировать, какая именно началась жизнь, но чувствовал, что жизнь стала иной. Месяц назад он писал: «…наверное, я похож на гладиатора, который не выступает на арене, а лишь дожидается своего часа…». Сравнение было куда лихое: Сергей тайно надеялся, что Алеша встретит Лену и покажет письмо ей.

Сегодня сравнения в голову не приходили. Сметанин отложил почти чистый лист бумаги. Он сидел в пустой казарме, на коричневом табурете у своей синей тумбочки, перед его глазами были ровные ряды аккуратно заправленных коек. Одиночество постепенно охватывало его. Сергей боялся этого чувства.

«Пойду в библиотеку!»— решил он внезапно.

Мысль о том, что совсем рядом, в библиотеке, сидит сейчас милая голубоглазая женщина, которую, стоит только выйти из казармы и пробежать сотню метров, можно увидеть, — мысль эта сделала его на мгновение счастливым.

Не раздумывая, Сергей вытащил из тумбочки недочитанного Плутарха и побежал на улицу.

Солдат в библиотечном зале было мало. За барьером горела зеленая лампа; Нина Васильевна сидела у стола и читала. Сметанин подошел и поздоровался. Нина Васильевна подняла на него глаза, посмотрела; Сергею показалось, что она знает, почему он появился здесь.

— Что же вы без бушлата по морозу? — спросила Нина Васильевна.

Муж рассказал ей всю историю ночной тревоги, представляя главным героем Сметанина; в его, Марата, сознании, воспитанном на традициях детдомовского братства, так мог поступить только хороший товарищ. «Хоть он и растяпа, — говорил Марат, — но молодец… Мишина не испугаться! Да перед Мишиным старослужащие дрожат листами осиновыми…»

— Когда бежишь, не холодно, — сказал Сметанин. — Вы знаете, я не осилил Плутарха… Если можно, я здесь сейчас дочитаю биографию Суллы. Плутарха сдам, а возьму Тынянова… Я видел «Смерть Вазир-Мухтара»… Вон там стоит эта книга, на второй полке…

— Библиотека скоро закроется… Мне пора домой, — сказала Нина Васильевна. — Минут через двадцать…

— Ну, я посижу, — сказал Сергей.

— Хорошо. — Нина Васильевна снова опустила голову к книге.

Сметанин сел за первый стол. Барьер был высок, Нины Васильевны Сергей не видел—только верхушку зеленого абажура лампы.

Подошел солдат менять книгу.

— Вы мне сами что-нибудь подыщите, — попросил он Нину Васильевну.

Она встала, подошла к стеллажу, подняла руки — широкие рукава платья упали к локтям. Сметанин оторвался от книги и глянул на её чуть полную фигуру. Нина Васильевна обернулась. Сергей опустил глаза на страницу, механически прочитав: «Между тем Марий, находясь под угрозой плена, лишил себя жизни».

«Марий… Марий, — повторял про себя Сметанин. Ему показалось, что Нина Васильевна заметила его взгляд. — Стыдно… Неудобно это…»— подумал он, не чувствуя, однако, ни стыда, ни неловкости.

— Сметанин! — громко окликнули его.

Митя Андреев стоял на пороге библиотеки.

— Бегай ищи тебя! — заговорил он быстро, подходя к Сметанину, но поглядывая в сторону Нины Васильевны. — Нас в кухонный наряд запрягли…—

Митя с особенным удовольствием выговорил слово «запрягли», которое означало, что взвод связи назначили неожиданно на кухню вместо занятого другой работой подразделения.

— Пойдем, — сказал Сметании, ему хотелось, чтобы Митя побыстрее вышел из библиотеки.

Сергей встал, подошел к барьеру и положил Плутарха:

— Нина Васильевна, я оставлю… А «Вазир-Мухтара» возьму в следующий раз…

— Хорошо, — кивнула она, продолжая заполнять формуляр солдата, которому нашла подходящую книгу.

— Спасибо… До свидания, — сказал Сметанин, желая, чтобы она посмотрела на него.

— До свидания. — Нина Васильевна слегка повернула голову, улыбнулась ему и вздохнула, когда Сметанин уже отошел: «Бедные ребята — целую ночь торчать на кухне!.. Да но, если взвод связи работает на кухне, Марат, наверное, будет почти целый день свободен… Очень хорошо…»