Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ

• Название: Суперфрау из ГРУ
• Автор: Александр Колпакиди
• Издательство: Олма-Пресс образование
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94849-085-8

Биография крупнейшей советской разведчицы ХХ века, немки по национальности Рут Вернер, урождённой Урсулы Кучински, по мужьям Гамбургер и Бёртон. Полковник ГРУ и известная писательница, радистка и резидент — Рут Вернер, она же «Соня», начинала свою шпионскую карьеру под руководством Рихарда Зорге в Китае. Накануне II мировой войны создала агентурную сеть в Швейцарии («Красная капелла») и сыграла немаловажную роль в похищении секретов атомной бомбы. И это только часть её боевого пути.

В книге использован материал из архива ГРУ (соавтор — полковник В. В. Бочкарев — ветеран ГРУ, председатель секции стратегической разведки ГРУ, председатель ветеранской секции ГРУ лично встречался с ней в СССР и в Германии).

Рассчитана на широкий круг читателей.

---

Урсула советовалась с кем только можно — в том числе с Гансом Кале и Джеком Брентом из испанского комитета в Англии. Испанский комитет, естественно, не знал о работе Лена на советскую разведку, но вступился за него как за ветерана интернациональных бригад. При поддержке комитета Урсула обратилась с письмом к Эллен Рэтбоун, члену парламента от лейбористской партии. Эллен сделала запрос в нижней палате парламента: что это такое, почему английский гражданин, антифашист, имеющий боевой опыт, желающий служить в английской армии, не может получить поддержки английского правительства для того, чтобы вернуться на родину?

Делу удалось придать некоторую огласку. Постоянный секретарь министерства иностранных дел связался с английским консулом в Женеве, и отношение к Лену тут же изменилось, став безмерно заботливым. Он получил от консульства паспорт на имя Джона Миллера и медицинскую справку о том, что болен туберкулезом и к военной службе непригоден. Он добрался до Англии в конце лета 1942 года.

Впрочем, сначала Лен, действительно, не годился для военной службы — на нервной почве у него началась болезнь желудка. Его призвали только через год. Зато родное министерство финансов вспомнило о Лене мгновенно. Через три дня после приезда он получил официальное письмо из министерства с требованием погасить долг за проезд от испанской границы в Лондон в 1938 году, когда Комитет по невмешательству в испанские дела договорился о выводе из Испании интербригад и фашистского легиона «Кондор» (кстати, «Кондор» никто и не думал выводить, и он продолжал, как и раньше, сражаться на стороне Франко). Теперь об этом путешествии на государственный счет вспомнили и потребовали компенсации убытков.

Осенью 1942 года их попросили освободить арендуемый коттедж, так как он понадобился владельцам. Они вновь принялись за поиски и нашли другой коттедж под названием «Авеню», в оксфордском квартале Саммертаун. Это было старое здание с небольшим, заросшим травой задним двором и множеством сараев, бывших конюшен большой виллы на соседней улице. В коттедже когда-то обитал кучер, а теперь здесь поселились Бертоны и были весьма довольны.

На вилле жила семья судьи Невилла Ласки, брата известного лейбористского деятеля Гарольда Ласки. Отношения с хозяевами у квартирантов сложились неплохие, хотя и не слишком близкие. Миссис Ласки была красивая добродушная женщина, занималась общественной деятельностью, была членом благотворительных организаций (кстати, соседская семья приютила у себя ребенка из немецкой еврейской семьи, жившей в Германии). Наконец-то Урсуле не пришлось самой ползать по крыше — антенной мог заняться Лен. Рядом с домом была толстая каменная стена. Они вытащили из нее пару камней и устроили там тайник для нового, компактного передатчика.

В доме было четыре комнаты и винтовая лестница. Впрочем, самая большая комната выпала из обихода, так как в ней было устроена так называемое «моррисоновское убежище» — огромная проволочная клетка, прикрытая чугунной плитой. Считалось, что это сооружение укрывает от бомбежек, и власти предоставляли это чудо бесплатно. Трудно сказать, насколько оно выполняло свое предназначение. К счастью, им не пришлось его испытать — Оксфорд так и не бомбили.

…А работа продолжалась. В 1942 году Урсула познакомилась с офицером ВВС, жена и ребенок которого были в эвакуации в Оксфорде. Он был выходцем из рабочего класса и до поступления на службу работал сварщиком. Джеймс интересовался международной политикой и, как многие англичане, был возмущен тем, как его страна выполняет союзнические обязательства. Урсула решила завербовать его, уверенная, что он, даже если откажется, все равно ее не выдаст. Впрочем, Джеймс согласился. Он имел отношение к авиастроению и снабжал их технической информацией о новейших английских машинах, а как-то раз даже утащил какую-то важную техническую новинку. Переполох был громадный, но его никто не заподозрил. Денег Джеймс не брал, поскольку не считал себя шпионом. Это была его помощь стране-союзнице, его, если хотите, вклад в борьбу с фашизмом.

Любительская радиосвязь в Англии, так же, как и в Швейцарии, была запрещена, и Урсула каждый раз, выходя на связь, рисковала. Нужен был еще один радист, и тогда она нашла Тома. Это был замечательный человек. Его не призвали в армию из-за плохого зрения, однако в нем жила неудовлетворенная тяга к борьбе, к активной деятельности. Он не имел привычки долго раздумывать или колебаться, а просто делал то, что нужно — и все. Чтобы иметь больше времени для работы радистом, Том даже сменил профессию: из автомеханика в гараже «переквалифицировался» в расклейщика афиш и плакатов (денег, кстати, он тоже не брал).

Не отставал и Лен. Случайно он встретил старого знакомого, который в годы войны стал специалистом по водному танковому десантированию. Он снабжал их сведениями о средствах высадки танковых десантов и даже передал важную техническую новинку из области радиолокации. Установил Лен и связь с неким химиком, от которого тоже получал важные сведения.

Конечно, все это происходило не так быстро, как об этом рассказывается. Встретив подходящего человека, они сначала долго приглядывались к нему, затем несколько раз беседовали, постоянно приближаясь к нужной теме. После этого запрашивали Центр. И, только получив добро на вербовку, говорили с человеком в открытую. Джеймс и Том знали, на какую страну они работают. Друзья Лена, скорее всего, догадывались. Впрочем, в то время в Англии не так уж трудно было склонить человека работать на СССР: большинство англичан горячо сочувствовало Советскому Союзу и было возмущено позицией английского правительства в этой войне. Они испытывали чувство вины за то, что Англия предоставила России сражаться с Гитлером фактически в одиночку. Даже на стенах домов писали: «Откройте второй фронт — и немедленно!» Маленькая деталь: если на военном предприятии становилось известно, что продукция пойдет в Мурманск, то производительность труда резко повышалась. Даже дамы вязали варежки для красноармейцев! В этой обстановке работа на СССР отнюдь не воспринималась как предательство, а, скорее, как компенсация нерешительности правительства и как вклад в совместную борьбу с Гитлером.

Вроде бы они делали будничную работу — но Центр считал иначе. Как-то раз, в августе 1943 года, на встрече связник передал ей благодарность из Центра дословно. Ее начальник сказал: «Имей мы в Англии пять Сонь, война кончилась бы раньше».

Снова одна

Однако Лен был недоволен. Работа, которой он занимался, мало удовлетворяла его тягу к активной деятельности. Он хотел пойти воевать и добивался зачисления в ВВС. Служба в небе над Англией была опасной, и Урсуле хотелось, прежде чем Лен уйдет на войну, иметь от него ребенка. Аргумент у нее был убийственный: грудные дети — великолепная маскировка! Трудно сказать, насколько этот факт был аргументом для Лена — однако он уступил, считая, что тут решать должна Урсула. 8 сентября 1943 года у них родился сын Петер. На этот раз ребенок всецело занимал ее мысли всего день, а не одиннадцать, как в первый раз.

«Когда, на следующий день после рождения Петера, отец навестил меня в больнице, я прежде всего спросила: «Ну, что скажешь об Италии?» 8 сентября было заключено перемирие, закрепившее окончательное поражение Италии. Отец расплылся в улыбке. «Как хорошо, что ты начинаешь с этого, а я-то думал, что беседы на политические темы с роженицей неуместны».

Вскоре Лена, наконец, призвали в армию. Однако все вышло не так, как он хотел. Несмотря на рекомендацию командира и превосходные оценки за наземную подготовку, к летной практике его не допустили. Участники испанских событий, как правило, оставались рядовыми, особенно это касалось выходцев из рабочих. Лен подал заявление на курсы радистов — снова отказ. Тогда он попросил о переводе в действующую армию. Здесь ему повезло: его зачислили в один из престижнейших полков английской армии — Колдстримский гвардейский. Лен прошел двойную подготовку — как пехотинец и как танкист — и незадолго до окончания войны отправился-таки на фронт, в Европу. С отъездом мужа у Сони начались серьезные проблемы. Объем работы увеличивался, участились и нелегальные встречи, а ей не с кем было оставлять детей. До сих пор помогала мама, но вскоре она заболела. Кроме того, дети подрастали, от Миши все трудней стало скрывать работу с передатчиком. Урсула снова отослала старших детей в интернат. А младшего: что ж, его приходилось брать с собой.

Впрочем, это продолжалось недолго. Нина категорически не соглашалась жить вне дома — протестовала если не она сама, так ее организм. Вскоре после того, как Урсула отослала дочь в лесной пансион, девочка серьезно заболела. У нее начался перитонит. Урсула провела в больнице три дня и три ночи. Когда, через несколько недель после операции, она смогла взять Нину домой, то поклялась, что никогда больше не отпустит дочь от себя. (Впрочем, сдержать эту клятву ей не удалось). Потом маме стало лучше, и она снова начала подменять Урсулу, когда той надо было отлучиться. Трудно сказать, знала ли мама о ее работе. Они никогда не говорили об этом.