Клиффорд Саймак - Роковая кукла. Сборник фантастических романов

• Название: Роковая кукла. Сборник фантастических романов
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: Объединение “Всесоюзный молодежный книжный центр”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5–7012–0103–1

В данный сборник вошли произведения известных американских писателей-фантастов К. Саймака, Р. Хайнлайна, А. Азимова, впервые переведенные на русский язык.

---

— Ну так вот, если бы отсюда видно было Солнце, то вы заметили бы, что оно в тридцать шесть раз больше, чем когда смотришь с Марса, и корона тоже. И, конечно, в тридцать шесть раз ярче.

Лаки кивнул. И Солнце, и корона кажутся отсюда в 9 раз больше, чем с Земли. А корону на Земле можно увидеть только во время полного затмения.

Так что Майндс не совсем солгал. На Меркурии было что посмотреть. В своем воображении он попытался представить корону, спрятанное сейчас за горизонтом Солнце, которое она окружает. Это был бы величественный вид!

Майндс продолжал, в голосе его слышалась явная горечь:

— Этот свет называют «белым призраком Солнца».

Лаки сказал:

— Мне нравится. Удачное название.

— Удачное? — разъярился Майндс. — Я так не думаю. Слишком много здесь говорят о призраках. Эта планета — сплошное проклятье! На ней ничего не получается, как надо. Мины не работают… — голос его оборвался.

Лаки подумал: «Пусть покипит».

Вслух он спросил:

— А что вы хотели нам показать, Майндс?

— Ах, да. Надо немного пройти. Недалеко, учитывая силу тяжести, но надо смотреть, куда ступаете. Дорог здесь нет, а мерцание короны может быть очень обманчиво. Лучше включить лампы на шлемах.

Говоря это, он включил свою лампу, и с его шлема протянулся луч света, превративший землю в желто-черное лоскутное одеяло. Вспыхнули две другие лампы, и три фигуры двинулись вперед, переступая ногами в специально защищенной тяжелой обуви. Они беззвучно шли в вакууме, при каждом шаге чувствуя, несмотря на скафандр, легкие колебания воздуха.

Они шли, и Майндс, казалось, сам с собой говорил о планете. Он говорил тихим, напряженным голосом:

— Я ненавижу Меркурий. Я торчу здесь шесть месяцев, два меркурианских года, и мне это надоело. Прежде всего, я никак не думал, что мне придется здесь пробыть дольше полугода, но время прошло, и ничего не сделано. Все здесь не так. Это самая маленькая планета. Она ближе всего к Солнцу, правда, повернута к нему лишь одним боком. Там, — он указал рукой в направлении отблесков короны, — солнечная сторона, где местами так жарко, что можно плавить свинец и варить серу. А в противоположном направлении, — он опять взмахнул рукой, — единственная поверхность планеты во всей Солнечной системе, которая никогда не видит Солнца. Все здесь ужасно.

Он умолк, перепрыгивая через мелкую, футов в шесть шириной, щель на поверхности, напоминавшую, возможно, о каком-то очень давнем меркуриетрясении, которую не смогли залечить ветер и погода. Прыжок вышел неуклюжим, как у землянина, который даже на Меркурии сохранил привычку к искусственной силе тяжести, создаваемой под куполом обсерватории.

Увидев это, Бигмэн неодобрительно щелкнул языком. И он, и Лаки лишь чуть удлинили шаг.

Пройдя еще четверть мили, Майндс заметил:

— Мы можем посмотреть отсюда, сейчас как раз подходящее время.

Он остановился, раскачиваясь и раскинув руки для равновесия. Бигмэн и Лаки остановились маленьким прыжком, и фонтанчики гравия взметнулись у их ног.

Майндс выключил свою лампу и указал куда-то. Лаки и Бигмэн тоже погасили свет и в темноте увидели маленькое белое пятно неправильной формы.

Оно было необыкновенно ярким и блестело ярче, чем Солнце на Земле.

— Отсюда его лучше всего видно, — сказал Майндс. — Это вершина Черно-белой горы.

— Она так называется? — спросил Бигмэн.

— Именно. Надеюсь, понятно почему? Гора находится на ночной стороне, как раз достаточно далеко от Разделителя — это граница между темной и солнечной сторонами.

— Это я знаю, — обиделся Бигмэн. — Вы думаете, я совсем невежда?

— Я просто объясняю. Это пятнышко расположено на северном полюсе, а другое — на южном, где Разделитель почти не сдвигается по мере вращения Меркурия вокруг Солнца. На экваторе Разделитель сдвигается на семьсот миль в одном направлении за сорок четыре дня, а затем на семьсот миль обратно за следующие сорок четыре дня. Здесь же его сдвиг составляет лишь около полумили, вот почему это подходящее место для обсерватории. Солнце и звезды неподвижны. В любом случае, Черно-белая гора Достаточно далеко отсюда, так что только верхняя половина ее бывает освещена. Когда уходит солнце, гора погружается в темноту.

— И сейчас, — заметил Лаки, — освещена только вершина.

— Только один—два фута сверху, но и они скоро потемнеют. Она будет вся черная день или два, по земному времени, потом свет начинает возвращаться.

Даже в течение того времени, что он говорил, белое пятно уменьшилось до размеров точки, которая горела, как яркая звезда.

Все трое ждали.

— Посмотрите в сторону, — посоветовал Майндс, — чтобы глаза привыкли к темноте.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем он сказал:

— Ладно, пошли назад.

Лаки и Бигмэн так и сделали. Некоторое время они ничего не видели.

А затем пейзаж стал словно кровавым. Или, во всяком случае, часть пейзажа. Сначала возникло лишь ощущение красного цвета. Потом что-то удалось разобрать: гору неправильной формы, увенчанную пиком. Сейчас вершина была ярко-красной, книзу красный цвет становился все темнее и терял яркость; у подножья было все черно.

— Что это? — спросил Бигмэн.

— Солнце, — ответил Майндс, — опустилось сейчас как раз настолько, что, если смотреть с вершины горы, над горизонтом видны только корона и протуберанцы. Протуберанцы — это водородные струи, которые поднимаются на тысячи миль над поверхностью Солнца, они всегда ярко-красные, но обычно Солнце поглощает цвет протуберанцев.

Лаки кивнул. Из-за густоты атмосферы с Земли протуберанцы тоже можно было увидеть только во время полного затмения или с помощью специальных инструментов.

— А вот это, — тихо добавил Майндс, — называют «красным призраком Солнца».

— Итак, у нас есть два призрака, — неожиданно сказал Лаки, — белый и красный. Это из-за них вы взяли с собой бластер, мистер Майндс?

— Что? — вскричал Майндс. Затем возмущенно спросил: — О чем вы говорите?

— Я говорю, — сказал Лаки, — что пора бы вам объяснить, зачем вы нас привели сюда. Наверное, не для того, чтобы полюбоваться видами, иначе вы не стали бы брать с собой на прогулку по пустой необитаемой планете бластер.

Майндс ответил не сразу. Выдержав паузу, он спросил:

— Вы ведь Дэвид Старр?

— Совершенно верно, — спокойно ответил Лаки.

— Вы член Совета Науки. Тот, кого называют счастливчиком Лаки Старром.

— Совершенно верно, — снова ответил Лаки с некоторой неохотой, так как члены Совета Науки избегали известности.

— Значит, я не ошибся. Вы один из их лучших исследователей, и должны выяснить, что происходит с программой «Свет».

Губы Лаки сжались и вытянулись в ниточку. Ему совсем не хотелось, чтобы об этом так легко догадывались.

— Может быть, и так, может быть, нет. Зачем вы привели меня сюда?

— Я знаю, что это так, и привел вас сюда, — Майндс прерывисто дышал, — чтобы сказать вам правду, прежде чем другие наговорят вам много-много лжи.

— О чем?

— О неполадках… (ненавижу это слово) неполадках, связанных с программой «Свет».

— Но вы могли сказать мне об этом под Куполом. Зачем было вести меня сюда?

— На это есть две причины, — ответил инженер. Он дышал все так же прерывисто. — Во-первых, все они считают, что в этом виноват я. Они считают, что я не справляюсь с программой и напрасно перевожу деньги. Я хотел увести вас от них. Понимаете? Я хотел, чтобы вы не слушали их раньше, чем выслушаете меня.

— Почему они должны считать, что виноваты вы?

— Они считают, что я слишком молод.

— Сколько вам лет?

— Двадцать два.

Лаки Старр, который был немногим старше, спросил:

— И вторая причина?

— Я хотел, чтобы вы прониклись ощущением Меркурия. Я хотел, чтобы вы впитали в себя… — он замолчал.

Прямая и высокая фигура Лаки в ярком скафандре выделялась на фоне мрачной поверхности Меркурия, и молочный свет короны, «белый призрак Солнца», отражался в металлических пластинах, прикрепленных к плечу.

— Хорошо, Майндс, допустим, я верю, что не вы виноваты в провале программы. Кто же виноват?

Слов инженера сначала нельзя было разобрать. Потом удалось расслышать:

— Не знаю… Во всяком случае…

— Я не понимаю вас, — заметил Лаки.

— Послушайте, — отчаянно заговорил Майндс, — я все проверил. В часы бодрствования и в часы сна я пытался застать того, или то, что нам мешает работать. Я следил за всеми. Я заметил, в какое время происходили неполадки: разрывались кабели или были раздавлены электроды. В одном я уверен…

— В чем?

— Никто из тех, кто живет под Куполом, не виноват впрямую. Никто. Под Куполом всего лишь около пятидесяти человек, точнее, пятьдесят два, и последние шесть раз, когда происходили разные неприятности, мне удалось проследить за всеми. Никто не находился на месте поломки, — голос его звучал пронзительно высоко.