Филип Дик - Наркотик времени

• Название: Наркотик времени
• Автор: Филип Дик
• Издательство: Титул
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86866-025-0

XXI век. Земляне заключили договор о мире и сотрудничестве с гуманоидами со звезды Лилистар. В то же время Земля ведет долгую и изнурительную войну с другой цивилизацией. Войне не видно конца. Лилистарцы на деле оказываются не друзьями-союзниками, а хитрыми и коварными врагами, использующими эту войну в своих интересах. Главный герой Свитсент случайно принимает сильный наркотик-галлюциноген, который ему подсунула жена и обретает способность перемещаться во времени. Заглянув в будущее, именно он обнаруживает, что враг — это не враг, а друзья-союзники…

---

Повернувшись к Эрику, Мэри Райнеке сказала:

— Вы видите? Я могу вытащить его из крова я могу поставить его на ноги, как подобает человеку.

— Мои поздравления, — кисло пробормотал Джино, поднимаясь на шатающихся ногах. — Мне не нужны врачи; все, что мне нужно, это ты. Но я заметил, это Эрик Свитсент избавил меня от этих болей, а вовсе не ты. Что ты можешь, кроме того, чтобы орать на меня? Если я и встал, то только благодаря ему, — Он прошел мимо нее за своим халатом.

— Он обижается на меня, — сказала Эрику Мэ-ри, — но в глубине души он знает, что я права. — Она казалась абсолютно спокойной и уверенной в себе; стояла, скрестив на груди руки и наблюдала, как Секретарь завязывал пояс своего голубого халата и одевал замшевые тапочки.

— Триумф, — проворчал Молинари, обращаясь к и кивнув головой на Мэри: — Она может все — так она считает.

— Вы обязаны ее слушаться? — спросил Эрик.

— Конечно. А разве нет? — Молинари рассмеялся.

— Что произойдет, если вы откажетесь? Землетрясение?

— Да, она его устроит, — кивнул Молинари. — Она обладает парапсихологическими способностями… это называется быть женщиной. Как и ваша жена Кэти. Я рад, что она здесь; я люблю ее. Я не обижаюсь, когда она кричит на меня — в конце концов, я действительно встал с кровати, и мне не было при этом больно; она была права.

— Я всегда знаю, когда ты притворяешься, — сказала Мэри.

— Пойдемте со мной, доктор, — обратился Молинари к Эрику. — Они соорудили для меня одну штуку, я хочу чтобы вы тоже на нее взглянули.

В сопровождении сотрудников спецслужбы они прошли коридор и оказались в охраняемой часовым закрытой комнате, которая, как догадался Эрик, являлась смотровым залом; дальняя стена представляла собой громадный видеоэкран. — Я, произносящий речь, — объяснил Эрику Молинари, когда они усаживались. Он дал знак и на экране появилось изображение. — Это будет передано завтра по всем каналам телевидения. Я хочу узнать ваше мнение на тот случай, если надо чего-нибудь изменить. — Он хитро взглянул на Эрика, бы давая понять, что он что-то не договаривает.

“Зачем ему мое мнение”, — размышлял Эрик, наблюдая за изображением Генерального секретаря на экране. Мол был облачен в полную военную форму главнокомандующего вооруженных сил планеты Земля: медали, нашивки, ремни и, главное, жесткая маршальская фуражка с козырьком, почти скрывающий его круглое лицо с массивной челюстью так, что можно было различить только синюшный подбородок обескураживающе грозного вида.

При этом его челюсти не имели своего обычною расслабленного вида, они приобрели каким-то неизъяснимым для Эрика образом твердый и решительный вид. Это было твердое, как скала, суровое лицо, строгое и проникнутое внутренней силой, которого с никогда раньше не видел у Мола… Или видел когда-то?

“Да, — подумал он. — Только это было очень давно, когда Мол впервые получил свой пост, был моложе и на нем не висело бремя ответственности”.

Теперь, на экране, Мол заговорил. И его голос — это был его настоящий голос того времени — был точно таким, как тогда, десятилетие назад, еще до этой ужасной, обреченной на поражение войны.

С довольным смешком Молинари сказал из своего, глубокого кресла рядом с Эриком:

— Я неплохо выгляжу, правда?

— Верно.

Речь с экрана продолжалась, торжественная и даже временами напыщенная, величественная. Это было как раз то, чего не хватало Молу последнее время: он стал почти жалок, С экрана зрелый и сознающий свою силу человек в военной форме ясно и отчетливо произносил свою речь голосом, лишенным малейшего намека на колебание или нерешительность; Секретарь ООН требовал и угрожал, он не просил и не обращался к избирателям Земли за помощью… он говорил им, что делать в этот кризисный период. И так и должно было быть, Но как это было сделано? Как сумел этот жалкий инвалид, страдающий от бесконечных невыносимых болей, собраться и совершить такое? Эрик был поражен, Молинари сказал из своего кресла:

— Это подделка. Это не я, — он довольно усмехнулся” наблюдай, как Эрик ошарашено переводит взгляд с него на экран и обратно.

— Но тогда кто же это?

— Никто. Это робот “Объединенной компании по производству механической прислуги”. Эта речь — его дебют. Совсем неплохо. Один только его вид заставляет меня снова чувствовать себя молодым. — И, действительно, Эрик заметил, что Мол стал больше похож на своего двойника на экране. Мол был совершенно захвачен развернувшимся перед ним спектаклем, был первым поклонником и критиком новоиспеченного актера. — Стоило взглянуть? Правда, это строжайший секрет, об этом знают только три или четыре человека, кроме, конечно, Даусона Каттера из Объединенной компании. Но они будут хранить все в секрете; они привыкли обращаться с секретной информацией, выполняя военные заказы, — Он похлопал Эрика по спине, — Вы узнали государственную тайну — как вам это нравится? Вот так управляют современным государством; есть вещи, о которых избиратели не знают, о которых им не следуй знать для их же пользы. Все государства функционируют подобным образом, не только мое. А вы думали, только мое? Если да, значит вам предстоит еще многому научиться. Я использую роботов, чтобы они произносили за меня мои речи потому что в данный момент, — он развел руками, — я не обладаю подходящим к случаю образом, несмотря на все усилия моих гримеров. Это просто невозможно. Теперь он стал серьезным, — Я прекратил эти попытки. Потому что я реалист. — Он угрюмо откинулся в своем кресле.

— Кто написал речь?

— Я сам. Я пока еще в силах составлять политические лозунги, объяснять ситуацию, говорить им, где мы находимся и куда идем, что нам нужно делать. Мой мозг пока при мне, — Мол постучал себя по большому выпуклому лбу. — Тем не менее мне конечно помогают.

— Помогают, — повторил Эрик.

— Человек, с которым я хочу вас познакомить, блестящий молодой адвокат, является по существу моим личным советником, но без жалования. Дэн Фестенбург, умница, вы, как и я, будете поражены. У него есть дар выделить, разобрать по полочкам явление, выделить главное и представить его в паре исключительно точных метких фраз… У меня во была склонность говорить длинно, все это знают. Теперь, благодаря Фестенбургу, я от этого избавился, Это он запрограммировал эту копию — он поистине спас мою жизнь.

На экране его искусственный образ продолжал уверенно и властно: — “…И собрав воедино совокупные усилия всех народов, мы, земляне, будем представлять непоколебимый союз, являющийся нечто большим, чем просто планета, хотя в настоящее время и меньшим, чем межпланетная империя во главе с Лилистар…”

— Я… пожалуй, мне лучше не смотреть на экран, — решил Эрик. Молинари пожал плечами:

— Это редкая возможность, но если это вас не интересует или выводит из равновесия… — он посмотрел на Эрика. — Для вас лучше сохранить мой идеализированный образ; просто представьте, что существо, говорящее с экрана реально, — он рассмеялся. — Мне всегда казалось, что врачи, как и священники, привычны к тому, чтобы видеть жизнь такой, как она есть; я думал, что истина ваша обычная пища. — Он порывисто повернулся к Эрику; кресло протестующе заскрипело под его весом, — Я слишком стар. Я не могу больше быть блестящим оратором. Бог свидетель, я хотел бы им быть. Но будет ли лучше, если я просто уйду со сцены?

— Нет, — признал Эрик. — Это не решило бы проблемы.

— Поэтому я использую робота, произносящего фразы, вложенные в него этим Фестенбургом. Мы продолжаем свое дело, и это главное. Так что попытайтесь к этому привыкнуть, доктор, пора стать взрослым. — Его лицо теперь было холодным и жестким.

— Понятно, — сказал Эрик, после паузы. Молинари похлопал его по плечу и тихо произнес: — На Лилистар ничего не знают о двойнике и о Фестснбурге; я не хочу, чтобы они об этом пронюхали, потому что мне хочется произвести на них впечатление. Вы понимаете? Я собираюсь послать копию этой видеозаписи на Лилистар; она уже на пути туда. Хотите знать правду, доктор? Честно говоря, я гораздо более заинтересован в том, чтобы произвести впечатление на них, чем на наше собственное население. Что вы об этом думаете? Скажите честно.

— Я думаю, — ответил Эрик, — что это ясное свидетельствует о том, насколько плохи наши дела. Мол угрюмо посмотрел на него.

— Возможно и так. Но чего вы не понимаете, это того, что все это ничего не значит; если бы хоть что-нибудь знали о…

— Не говорите мне больше ничего. По крайней мере, не сейчас.

На экране двойник Джино Молинари грохотал увещевал и жестикулировал, обращаясь к невидимой аудитории.

— Конечно, конечно, — мягко согласился Моллинари. — Извините, что с первого раза вывалил на свои заботы.

Подавленный, с усталым лицом, на котором еще резче обозначились морщины, Молинари повернул к экрану, к полному сил и здоровья и абсолютной искусственному образу своего прошлого я.