Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

• Название: Морская сила(Гангутское сражение)
• Автор: Иван Фирсов
• Жанр: Историческая проза

Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Балтике и собы­тиям Северной войны 1700-1721 гг. Центральное место зани­мает описание знаменитого Гангутского сражения, результат которого вынудил Швецию признать свое поражение в войне и подписать мирный договор с Россией.

---

Петр не стал ожидать возвращения эскадры, на быстроходном «Мункере» пошел в шхеры догонять эскадру Боциса. Флагман по-хозяйски осваивал но­вую гавань Гельсингфорса. .

Бухта Петру понравилась:

—    Здесь будем галеры, скампавеи и бригантины на зиму ставить, — распорядился он Апраксину. — Неча их в Питербурх гонять. Шведы далеко ушли?

—    Маячат временами у горизонта, — усмехнулся Апраксин. — Проведали мы от рыбаков, что вице-ад­мирал Лилье стоит с кораблями на якорях у Гангута. Крепко уцепились, видимо.

Петр посмотрел на карту:

— Далее шведам отступать невмочь. Последний рубеж. За ним землица шведская.

Флот и войска выступили из Гельсингфорса одно­временно. За пехоту Апраксин был уверен.

— Князь Михаил Голицын науку шведа гнать зе­ло усвоил. С моряками в согласии, друг дружку выру­чают, — похвалил он генерала.

Флот наступал по шхерам, поддерживая пехоту. Голицын двинулся на запад к Або, Апраксин повел корпус севернее, к берегам Ботнического залива. На суше шведы сопротивлялись вяло, всюду отступа­ли. Через три недели наши войска вышли к Ботнике, прочно закрепились на всем побережье от Або до Ва­зы. Надежно снабжать их можно было только морем.

По сути, Або, на западном берегу Ботники «кня­жества Финского город», войска взяли без боя.

Стоя на скалистом берегу, Апраксин полной гру­дью вдыхал живительный морской ветерок. Где-то за горизонтом Аландские острова, а там и Стокгольм.

Получив эстафету о взятии Або, Петр радовался:

— Нынче уже языки взятые развязались. В Сток­гольме животы подтягивают, матка им мяса не шлет. Жаль, одначе, дорог туда по суше нет, а морем галеры застопорились у Ганге.

У оконечности полуострова плотной цепочкой вы­строилась поперек шведская эскадра. Всего десяток кораблей, но каких — более шестисот пушек, отлично сплаванные экипажи. Дважды пытались прорваться галеры — сплошная стена огня преградила путь.

В последние недели Боцис занедужил, галерной эскадрой командовал его помощник, земляк и това­рищ, капитан-командор Матвей Змаевич.

Ему-то Петр распорядился:

— Силы неравные, на абордаж их не возьмешь, неча людей понапрасну губить.

Змаевич нарисовал схему построения шведской эс­кадры, но Петр решил все увидеть своими глазами:

—    Подбери мне молодцов хватких, пойду на шлюпке вечером шхерами к шведам.

—    Господин контр-адмирал, я отвечаю за вашу жизнь, сие риск небезопасный, — нахмурился Зма­евич.

—    Волков бояться — в лес не ходить. Исполняй, как сказано.

В вечерних сумерках шлюпка ушла в шхеры. Об­мотанные тряпьем весла беззвучно опускались в воду. Спустя два часа послышались пушечные выстрелы. Змаевич выслал по тревоге галеру, но все обошлось. К полудню шлюпка возвратилась.

— Все высмотрел, теперь со шведами разговари­вать можно, — улыбался довольный Петр.

Из письма Петра адмиралу Апраксину из Тверми-не, подле Гангута: «По отъезде от вашей милости я был блиско шведской эскадры и сколько всего в сие короткое время осмотрел, тут невозможно, кажется, ныне проехать, ибо близ материка, когда поехала наша шлюпка, то по оной стреляли и тотчас 2 корабля на парусах к нам пошли и, не дошед, паки поверну­лись; узкое место и мелкое. Место, где корабли непри­ятельские стоят, тесно, и весьма им в будущий год возбранить в сем месте мочно (что далее сего места, то не знаю), ибо зело внутрь земли есть и негде моря видеть, как у Борго, но еще проливы. Стоит непри­ятель зело осторожно, однако ж для него и зело опас­но, для того что зело уско место, где стоит, а особливо в нынешния темныя ночи и утренние туманы; жаль, что время пропущено без опыту брандеров. Скампа-вея «С. Александра».

Все разглядел у шведов зоркий глаз контр-адми­рала, и не только разглядел, но и определил себе за­дачу на следующую кампанию. Место для шведов весьма неудобное… Но все-таки акватория-то незна­комая, а ну там сплошь камни под водой? Кого-то смышленого отрядить надобно, разведать, когда Ли-лье уберется восвояси, непременно схватки со шве- дами на море в этом месте не миновать в следующей кампании.

Остановил свой выбор на капитан-поручике Лихо-дееве, объяснил:

—    Дождешься адмирала Апраксина и действуй по инструкции.

—    «Сыскав морские боты, осмотреть места, — читал Лиходеев полученный указ, — как около Твере-минде, где неприятельский флот стоит, осенью и зи­мой осмотреть все удобные места и Гангут. Сделать промеры, карты с глубиною и шириною проходов при­слать в Питербурх в первых числах февраля…»

На зиму галерный флот и войска ушли на зимние квартиры в Гельсингфорс. В передовых базах Або и Вазе оставили надежное прикрытие.

Корабельный флот возвратился к Петербургу. Предстояло разобраться, что к чему и почему…

В отличие от своих предшественников, Петр завел определенный порядок рассмотрения действий лю­дей, причинивших ущерб державе.

Он не упускал случившееся из поля своего зрения, пока все не прояснялось, а виновные не получали по заслугам.

В прошлую кампанию погиб на море новый пяти-десятипушечный корабль. Стоит он больших денег, ущерб явный, да при этом еще упустили неприятеля.

Дело шло к зиме, все флагманы и капитаны собра­лись в Петербурге.

«Общественное мнение сильно обвиняло Крюйса,и государь был глубоко огорчен неудачею. Назначен­ный по этому делу суд состоял из следующих чинов:лейтенанты Мишуков и Зотов, капитан-лейте­нант Беринг, капитаны Нельсон, Кроненбург, Змае-вич и Сивере, капитан-командор князь Меншиков,корабельный контр-адмирал Петр Михайлов и пре­зидент генерал-адмирал граф Апраксин.

По делу привлекались вице-адмирал Крюйс, капи­тан-командор Рейс, капитан-командор Шелтинг,капитан Дегрюйтер.

В ходе расследования выяснилось, что Крюйсу до­полнительно вменяется в вину, «что не чинил пого­ни за неприятелем», еще в прошлую кампанию, 1712года, «когда адмирал, обедая у себя с некоторыми изкапитанов, пил уже «на доброе счастье» рейнвейн».

Однако по порядку следствие установило: шаут-бенахт Боцис доказывал, что неприятельские суда могли бы быть догнаны, если бы Крюйс раньше по­слал за буксирами, не прекращал погоню во втором часу и не стал на якорь перед вечером. Крюйс оправ­дывался, что иначе он не мог поступить, ссылаясь на указ, повелевавший не атаковать на известие, что у неприятеля были значительные силы. Некото­рые обстоятельства оправдывают Крюйса, другие

обвиняют; в показаниях много недомолвок и проти­воречий.

По второму делу: «Горячо и гордо оправдывался Крюйс. Он укорял своих подчиненных в невыполненииих долга, доказывал, что Шелтинг мог бы сойтисьс неприятелем еще прежде постановления корабля на камень, что крейсера, бывшие впереди, отстали и ка­питан Дегрюйтер поворотил еще во время погони, до­казывая параграфами законов и примерами, что, с од­ной стороны, он должен был спустить красный по­гонный флаг, с другой — прочие не должны были при­нять это за сигнал отступления, уверял, что у негоне было времени пересесть на другое судно, и на про­тивное этому замечание капитана Рами отвечал, что морское искусство «выше его ума» и «что он, луч­ше зная рейтарскую, нежели матросскую, службу, может быть, думает, что кораблем управляют, как лошадью». Но и обвинения против него были сильны. Особенно восставал капитан-командор Шелтинг, на­зывая Крюйса «глупцом», позорящим всех иностран­цев в России; настоящим виновником такой богатой потери, которую имели не только в трех видимых не­приятельских кораблях, но и в других, которыми бы­ло бы возможно овладеть, даже прибегая к клевете, напоминая о каком-то галиоте с солью, приведенном из Ревеля в Кронштадт для продажи…»

Апеллировал Крюйс и к Петру, оправдывался, ко­зыряя примерами морской истории, которую знал не­плохо. Петр собственноручно, не без юмора писал яз­вительные ответы.

Крюйс лавировал: «Адмирал Овдам, будучи в дат­ском флоте, против шведов в баталии, от пороху ко­рабль разорвало». В ответ Петр усмехался: «Дворя­нин Микита Долгой, ехав Окою, имел бочонок поро­ху, который взорвало. Ему ноги переломило, и мно­гих обожгло».

Крюйс приводил пример: «Адмирал граф Крус, на большом шведском корабле, именованном «Три короны», который был против датских, також поро­хом подорвало».

Петр иронизировал: «Окольничий Засекин сви­ным ухом подавился».

Крюйс оправдывался: «Адмирал Шофель потерял свой корабль на одном камне».

На это Петр ухмылялся: «Ивана Ивановича Бутур­лина палаты задавили».

Крюйс доказывал: «Адмирал Коломбург, через че­тыре года, только малое время отлучался от своея ко­рабля, но оный от пороху разорван был».

Петр парировал: «Год тому назад, как делали фей­ерверк на Москве, только я вышел, подорвало и под­полковника Страсбурга, Франца Тиммермана и про­чих сожгло; о чем многие помнят».