Валерий Елманов - Перстень Царя Соломона

• Название: Перстень Царя Соломона
• Автор: Валерий Елманов
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010 г.
• ISBN: 978-5-9922-0538-1

Как быть, если девушка твоей мечты, случайно встреченная во время невероятного путешествия, так запала в душу, что жизнь без нее невозможна? И что делать, если тебя и ее разделяет не пространство, а само время, ибо она живет в далеком XVI веке?

Константин Россошанский – обычный парень, никогда не считавший себя суперменом, сумел решить этот вопрос. Он отправился в погоню за своей призрачной любовью. Опасно? Еще бы! Вот так вот окунуться в клокочущую Русь, где без острой сабли и заряженной пищали можно не дожить до следующего вечера, где потерять голову легче легкого, это даже не авантюра, а настоящее безумие.

Но когда ты любишь, ничто другое не имеет значения. Да и терять-то особо нечего. Разве что жизнь, но зачем она нужна без НЕЕ?

---

– Оглох, Митрофан Евсеич? Али решил, что ослышался? Ладно, время терпит, а с меня от повтора не убудет. Григорий Лукьянович Скуратов-Вельский. Я тут подсобил ему малость – дочку его старшую сосватал удачно. Хоть и древен род Годуновых, а знакомцу самого государя Иоанна Васильевича отказать не смогли, ударили по рукам. Только ты об этом молчок пока. И о том, что аглиц- кая королева даже царским послам парсуну сию не доверила, хотя, когда я в Лондоне проживал, там и Степан Твердиков, и Федот Погорелов пребывали, тоже помалкивай, но смекай. Оба из ваших земель, ан королева Елизавета не им – мне, яко ее родичу, хошь и дальнему, поручила лик сей красавицы до Иоанна Васильевича довезти. А почему?

– А почему? – растопырил уши подьячий.

– Да потому что опаску имела,- пояснил я.

– И с каким же ты кораблем в Колмогоры прибыл? – прищурился Митрошка.

Я почти чудом не попал в расставленную ловушку. Можно сказать, повезло, причем на сей раз удача таилась в… моем незнании. Если бы Валерка ухитрился узнать названия английских кораблей, прибывающих в Колмогоры в те годы, я бы обязательно ляпнул, но времени было мало, и разыскать список у него не получилось. Именно потому он чуточку изменил версию моего прибытия в Россию. Мол, все в тех же конспиративных целях, чтобы злобные враги королевы не смогли вычислить ее посланника, меня вначале отправили из Лондона в Копенгаген, а оттуда в Ригу. Далее я следовал по Западной Двине и вышел на русские просторы.

Примерно в этом ключе я и изложил все Митрошке, который в ответ почесал в затылке, недовольно пожевал губами и неохотно кивнул, так и не произнеся ни слова. То есть вроде бы и согласился, но скрепя сердце.

Еще бы. Если имена прибывших из Англии купцов фиксировались и вычислить отсутствие моей фамилии в списках прибывших легче легкого – вопрос лишь времени, то совсем иное дело – Рига. Там, разумеется, тоже велись какие-то журналы, но покопаться в них в нынешнее время представителям Руси, считающейся злейшим врагом Ливонии, невозможно.

– Но и ты о моем пути тоже молчок, – строго заметил я подьячему,- Это я уж так тебе, по-свойски, чтоб понял ты наконец, кого повязал.

– Повяжешь тут,- не унимается подьячий,- А что за плоды ядовитые с собой вез? Отколь мне знать – то ли и впрямь для лечбы, то ли отрава. И где они ныне? Куда дел?

– Плоды эти обычные помидоры,- отвечаю.- На Руси и впрямь неведомы. Они из Нового Света, где мне жить довелось. Иначе их еще золотыми яблочками именуют. И не отрава это вовсе. Хотел я татей припугнуть да страху напустить, но не вышло. Да ты про них у любого купца спроси, который в Испании побывал, он тебе то же самое расскажет.

– Где побывал?, – не понял подьячий.

Все-таки нельзя за несколько дней освоить особенности языка. Пускай и родной, но четыреста с лишним лет разницы чувствуются. А практики у меня в той же Кузне- чихе – кот наплакал, вот и прокалываюсь. Хорошо, что я вроде как иностранец, а им простительно.

– У вас их землями гишпанскими именуют,- вовремя припомнил я.- Потому и не нашли их твои люди, что я все сам съел с голодухи. Да еще вон с холопом своим поделился. Коль мне не веришь али сомневаешься, его поспрошай.

Тут я вообще не врал. Помидоры мы действительно съели на первом же вечернем привале, когда еще не добрались до Кузнечихи. Пошли они за милую душу. Апостол поначалу наивно решил, что я захотел покончить счеты с жизнью. Он даже перехватил мою руку, но я растолковал ему, что если их как следует или даже слегка посолить, то вся отрава тут же бесследно пропадет.

– И не жаль тебе златых яблочек? – спросил он,- Ты же сказывал, что князь Долгорукий…

– Покойник их все равно не донесет, и меха мертвецу ни к чему,- перебил я его,- А я непременно помру с голоду, если не поем. К тому же у меня самого кой-какая болезнь объявилась. От переживаний, наверное. Вот я ее и излечиваю.

Поверил, чудак-человек. Он вообще очень доверчивый. Правда, съел только половинку одного помидора. Вторую лишь поднес ко рту, но тут же ойкнул:

– Так у тебя ж болесть, дядька Константин. Ты уж сам их…

Как я ни уговаривал, больше не притронулся. Дескать, сыт он уже. Заботу обо мне проявил. Ишь ты. Таких обижать все равно что ребенка избивать – грех непростительный. А уж плетью лупить, не говоря про дыбу, и вовсе. Кстати о плетях…

– Токмо ты с бережением вопрошай,- небрежно роняю я подьячему.- Малец из верных. Верю я ему, не продаст. А ежели ты его с дитем нянчиться заставишь, то он потом для меня негож станет.

Кажется, все правильно. Именно так заморский негоциант и должен выражаться – грубо, цинично, исходя исключительно из собственной корысти, иначе Митрошка моей заботы о парне не поймет.

– Поспрошаю,- кивает подьячий.- Токмо боязно мне. Вдруг вы с ним сговорились? Но не беда. Тут ведь из разных земель купчишек хватает. Ежели расстараться, то можно и из гишпанских земель сыскать. Глядишь, и яблочки златые сыщутся. Ты как их, еще разок отведать не против? – И пытливо уставился на меня.

Что, мол, на это ответишь?

– Коли угостят им, съем на твоих глазах,- твердо пообещал я,- Да еще второй попрошу, потому как в брюхе давно урчит. Нерадостно меня на русской земле встречают, ой нерадостно. Чуть ли не каждый обидеть норовит,- И, как финальный аккорд, еще раз напомнил: – Мыслю, не пожалует Иоанн Васильевич дьяков из Разбойной избы, кои так татям попустительствуют.

– Нешто у вас нет таковских? – затравленно огрызнулся подьячий.

Проняло мужика, как есть проняло. Вон как глазенки забегали. Понятное дело – грозен царь-батюшка. Даже по нынешним меркам сурового шестнадцатого века брать, все одно – без меры грозен. А если с нашими критериями подходить, то вообще зверюга и явный конкурент Сталина по своим злодействам. И получается, что если я пожалуюсь, то тут можно лишиться не места – головы. Да еще хорошо, если сразу. Для нынешних ребятишек это уже счастье. Вот только не получится сразу. Из подвалов у Ма- люты здоровыми не выходят – или бредут еле-еле, или их на плаху волоком тащат.

Опять же я не просто так проводил время в Кузнечи- хе – все сплетни выслушал, и не только деревенские. Сами-то селяне от своих домов ни на шаг – худая здесь земля, сплошной суглинок, так что хлебных излишков у них отродясь не водилось, но от залетных купчишек новостей наслушались будь здоров. Да и я тоже не зря историю штудировал про это время, а потому и без них знал, что произошло на Руси совсем недавно, в конце прошлого года. Ужас.

Если быть совсем кратким, то основное веселье царя началось с того, что он, обвинив во всех смертных грехах двоюродного брата, князя Владимира Андреевича Ста- рицкого, заставил его выпить яд, причем вместе с женой и тремя детьми.

Случилось все это прошлой осенью, то ли в октябре, то ли в ноябре, да оно и неважно. Куда интереснее то, что царь почти тут же принялся готовить карательный поход против жителей Новгорода, которые якобы замыслили против него измену. Поход этот начался в декабре, причем в пути, как деятельный человек, Иоанн Васильевич времени даром не терял. Наверное, рассуждал, что если, мол, Новгород затеял измену, то и остальные города тоже, только она еще не вскрылась.

Одним словом, там, где он шел, мало никому не показалось. Он даже прохожих, которые встречались его войску по пути, и то живьем не отпускал. Чтоб, значит, никто не предупредил. А уж что творилось в городах, в которые он заходил на постой,- Стивен Кинг со своим воображением и скудной американской фантазией отдыхает.

Начал дяденька с Клина, а дальше пошло-поехало. Ребята его тоже под стать главарю – не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. В Твери царь вообще мародерствовал аж пять дней, попутно велев придушить бывшего митрополита Филиппа, который после низложения проживал неподалеку в одном из монастырей. Тогда-то и пострадала родная Чуриловка моего Апостола. Пострадала ни за что – просто подвернулась на пути, вот и…

Самой Твери тоже досталось изрядно. Довелось мне потом полюбоваться на этот город. Ну и пакостное же, доложу я вам, зрелище. Есть такая поговорка: «Как Мамай прошел», так вот в Твери, на мой взгляд, побывало сразу три Мамая, причем вместе с Чингисханом и Батыем, а потом еще потоптался Гитлер со своими эсэсовцами. Для надежности. Всей радости у тамошних горожан – стены сохранились, да еще каменные церкви с монастырями, а в остальном картина та еще. Но я отвлекся.

Потом, уже в январе, настала очередь Новгорода, где царские орлы зависли аж на шесть недель – видать, было где разгуляться. Как мне рассказывали в Кузнечихе, погибло тысяч шестьдесят. Реку Волхов вообще запрудило трупами так, что поднялась вода. Преувеличивали, конечно, не без того, но то, что число погибших составило не одну тысячу, а скорее всего, и не один десяток – железно.

Однако этот козел в царском венце и тут не угомонился, рванув в Псков, чтоб и там попить людской кровушки. Правда, в Пскове он развернулся не сильно. Сплетни ходили разные, дескать, юродивый его напугал, но я так мыслю, что все было гораздо проще – насытился царь-батюшка. Упыри, они ведь тоже рано или поздно насыщаются. Пускай и на время.