Александр Мартынов - Работа на лето

• Название: Работа на лето
• Автор: Александр Мартынов
• Жанр: Прочие приключения

Автор уведомляет всех заинтересованных лиц, что в повести недостоверны лишь имена её героев и место действия.

Автор сообщает всем заинтересованным лицам, что действия, мысли и слова его героев далеко не всегда соответствуют позиции самого автора — но он полностью согласен с не вошедшими в книгу словами одного из прототипов своих героев: "Я очень хочу любить и защищать свою Родину — но мне не дают. »

Автор так же обращает внимание всех заинтересованных лиц на то, что подавляющее большинство фильмов, книг, газетных и журнальных статей о подростках откровенно лживы и не дают ни малейшего представления о том, чего хочет и чем живёт, что любит и кого ненавидит средний русский подросток.

---

— Готов, — Генка дёрнул волосы расчёской.  — Одеваюсь…

… Строй производил впечатление. Три десятка ребят (девчонок было полдесятка, отдельной группой) стояли подразделениями, в форме, по стойке "смирно",на этот разв головных уборах, беретах цвета хаки с кокардами в виде дубовых листьев с мордой рыси. Генка скромно стоял в стороне и испытывал… зависть. Диман — строгий и прямой — подошёл к флагштоку посреди поляны, возле которого неярко горел костёр, и вверх плавно вознеслось и развернулось чёрножёлтобелое полотнище. Посредине горела льдистая голубая звездавосьмиконечник… Диман вытянул правую руку над огнём и заговорил:

— Мы, бессмертные духом, дети Дажьбога, внуки Сварога, клянёмся!

— Огнём и водой, воздухом и небом, — отозвались голоса строя, — горячо любить нашу землю, не жалеть жизни во имя рода славянского, не щадить врагов земли Русской!

— Слава России!

— Слава! Слава! Слава!

— Ну что, вольно, — Диман сделал жест в сторону Генки, и тот подошёл, справившись со смущением и завистью — в конце концов, он был Клир, а не ктонибудь! — Представляю вам нашего нового тренера по стрельбе. Для вас он Клир… Сейчас всё по расписанию. Десятников прошу со мной, остальные ждут Лешего, он вотвот прибудет… Кто сегодня дежурный?

— Я! — вскочил мальчишка, очень похожий на братьев Андрияновых — наверное, третий.

— Обеспечь, — Диман махнул рукой и в сопровождении Мачо, Нико и Скачка удалился с лесной поляны. Все остальные завозились, но не бесцельно, а просто рассаживаясь на длинных отполированных брёвнах, выложенных по периметру поляны. Генка стоял, как столб, пока не подскочил дежурный:

— Давайте… давай…  — он запнулся, и Генка поморщился:

— Да ладно, на ты, конечно…

— Ага… Сумку давай, я тебе скажу, когда занятие начнётся… Ага!

Тихо все, блин! Леший идёт! Отряад! Встать! Смирно!

"Леший" оказался среднего роста молодым мужчиной в ладно сидящем камуфляже без знаков р Отряад! Встать! Смирно!азличия, темноволосым и кареглазым. Он быстро прошёл к поваленному дереву, присел, положив ногу на ногу (фехтовальщик, подумал Генка уверенно, клинковый боец), окинул всех ироничным взглядом, коротко улыбнулся, махнул рукой, показывая, что можно сесть и спросил — таким же быстрым, как движения, голосом, проглатывая букву "р":

— Имею честь видеть новое лицо?

— Это наш новый инструктор по стрельбе, — встал Диман.  — Клир.

'ад видеть, — Леший наклонился вбок, сощурил глаза.  — Я слышал, что вы великолепно ст'еляете? Дело в том, что я и сам очень неплохой ст'елок — это не хвастовство, это мнение сто'онних наблюдателей — и я с удовольствием поучусь у вас.

— Я буду рад, — слегка смущённо ответил Генка, вставая. Его в первый раз в жизни называл на «вы» взрослый человек. Леший кивнул и, тут же вскочив, прошёлся тудасюда.

— Итак, — он резко остановился, — насколько я не помню — на чём мы остановились в п'ошлый раз? Боец К'авцов?

— Работа с дубинкой, — поднялся один из мальчишек, — третье практическое занятие…

— Так! Ага! Поп'ошу достать блокноты, джентльмены… не надо печальных вздохов, без тео'ии не бывает п'актики. Все достали? Пишем тему сегодняшнего занятия: «Кастеты». Дада, именно кастеты… Кстати, племя младое незнакомое — кто знает, как пе'еводится и с какого языка пе'еводится так насмешившее коекого слово «кастет»? О боже, какое д'емучее невежество… «Касстэт» — в пе'еводе с ф'анцузского — "п'обей башку"… отставить смех, бойцы! Кито сказаль — нэ знаем ф'анцузского?! Я тоже не знаю, но я читаю книги, с детства п'ивычка уко'енилась… Так. О чём я? Да. Нет! Вот и посмот'им, чем п'още всего п'обить башку кому?..

— Врагу России! — лихо и весело гаркнули мальчишки.

— Не будем конк'етизи'овать, — заключил Леший, а то до вече'а п'идётся пе'ечислять… Хотя коекого поименовать стоит, ну да потом… Так вот. Я знаю, что вы себе п'едставляете при слове «кастет» — такое сложное изделие из свинца, г'еющее душу весом и пугающими выступами в виде шипов… В п'инципе это ве'но. Но есть одно «но», — Леший поднял палец.  — Х'анение и использование такой штуки делает вас кандидатами на п'ивлечение к уголовной ответственности согласно статье шестой Закона об о'ужии 'оссийской Феде'ации. Поэтому мы бе'ем кусок деревянной палки длиной в ши'ину вашей ладони и толщиной… ну, чтобы пальцы вок'уг него свободно смыкались. Взяли? Так. Да. Нет! Дальше. Бе'ём т'и гвоздя. Двухсотки. Вбиваем их в 'яд так, чтобы они п'ошли насквозь. Эти гвозди будут то'чать между пальцами. В то'цы палочки заколачиваем ещё два гвоздя, можно сотки, п'име'но на полдлины. И что получаем? Палочка зажата в 'уке, острия двухсоток то'чат между пальцев, шляпки соток — с боков. Можно колоть, 'вать, зацеплять, п'осто бить, потому что кулак стал тяжелее. Но самое главное — после использования вы выди'аете гвозди и… ну, топите их хотя бы в 'азных местах, деревяшку сжигаете. Ничего нету и не было. И не жалко. Многие попадаются именно на жалости — жалко выб'осить до'огую или к'асивую вещь. Сэ ля ви. Это тоже поф'анцузски, значит — жить надо в кайф…  — Леший извлёк такой кастет из бокового кармана камуфляжной куртки и коротким движением отправил в дерево на другом конце поляны — он вонзился гвоздями.  — Кстати — это тоже ва'иант, хотя и не лучший…  — Леший сел на дерево, потянулся и улыбнулся: — Так… что-то мне кажется, что мы гово'или о… нет. Да! О в'агах 'оссии. В п'инципе вы всех их знаете — это сионисты и аме'иканцы. Кстати, боец Бу'цев Сергей, кто такие сионисты, я что-то запамятовал?

— Еврейские фашисты, — встал коренастый мальчишка.  — Они правят миром и хотят превратить всех остальных в своих рабов, в первую очередь русских.

— Гениально, — согласился Леший, снова вставая.  — Я вижу, кое-что из 'ассказанного мной 'аньше вы помните. Тогда я смею надеяться, что вы помните и что такое Советский Союз. Когда он был 'аз'ушен — а он был именно злонаме'енно 'аз'ушен, ни о каком закономе'ном 'аспаде не могло быть и 'ечи! — за пределами 'оссии остались около 30 миллионов 'усских. Около семи миллионов из них в последующие десять лет бежали, б'осив нажитое, в 'оссию. Около ста тысяч было убито — в основном в Чечне и Таджикистане, но и в д'угих местах — тоже. Хотя вам об этом можно и не 'ассказывать, вы об этом знаете больше моего, потому что это ваши семьи были выб'ошены с земли, кото'ую считали своей, людьми, в кото'ых они видели доб'ых соседей. Ваши 'одители 'асскажут вам об этом куда я'че меня. Я же хочу напомнить вам о д'угом, о том, чего вы можете и не знать или не замечать, считая, что это от вас далеко. Кого мы видим, п'иезжая в большие го'ода? Бесчисленные таджики, азе'байджанцы, валахи, г'узины — все те, кто пятнадцать лет назад гнал со своей земли и убивал 'усских, к'ича, что "обойдётся без оккупантов". Они не едут в б'ошенные сёла, чтобы поднимать их, как это сделали вы. Они набиваются в го'ода, п'ев'ащая их в кишлаки и аулы, они наполняют их г'язью, на'котой и бесп'еделом. Казалось бы, наши власти должны ясно и чётко сказать: "Вы хотели независимости — вы её получили. Живите сами на своей земле по своим законам. В 'оссии вам делать нечего!" Но власти не только не бо'ются с этим г'язным потоком — они явно способствуют ему. И п'и этом всячески п'епятствуют выезду в 'оссию сотен тысяч 'усских людей. Если же мы поднимаем свой голос п'отив этого засилья нечисти — нас сажают, нас обвиняют в фашизме, нас т'ети'уют и т'авят. За что?! Или мы опять комуто что-то должны?! Или эта земля — тоже уже не наша?! Наши милосе'дие и сост'адание прев'атились в индульгенцию, кото'ую выдают тем, кто не смог жить сам в сляпанных коекак "гусуда'ьствах" и б'осился к нам — кого ещё десять лет назад называл оккупантами и убивал. А тепе'ь — терпите, 'усские, уже на своей земле те'пите тех, у кого 'уки по локоть в к'ови ваших собр'атьев — вы же гуманные и доб'ые. Это они могут и мстить и не п'ощать… В задницу!!! — неожиданно резко сказал он и улыбнулся: — Извините, молодые люди… Но именно этот эпитет оп'еделяет сразу и то положение, в кото'ое нас загоняют власти — и место, куда должны уби'аться наши "б'атья меньшие". Это — наша земля. Мы — 'усские. Вот и всё.

Отслужила своё хлебсоль.
Мир не стоит нашей любви.
Русский русскому — как пароль! —
Имя Нации назови! —

неожиданно совершенно чисто и очень напористо прочитал Леший. И дальше говорил без картавости, ясно и горячо, расхаживая по поляне тудасюда, а ребята следили за ним внимательно, одними глазами.  — Вы — русские дети. Но вам повезло жить здесь, в Озерках. Ваши же сверстники, ровесники, братья и сёстры, если хотите, живут подругому. Когда вы вырастете — а это будет скоро — вам придётся не время от времени сталкиваться с тем миром, а жить в нём подолгу. И вы должны знать, что он поражён однойединственной главной болезнью — бессмысленностью существования. Отсюда и только отсюда все его прочие беды. Вы умней и развитей, чем большинство ваших сверстников там и вы понимаете, о чем я.