Алексей Борисов - Смоленское направление. Книга 2

• Название: Смоленское направление. Книга 2
• Автор: Алексей Борисов
• Жанр: Альтернативная история

1240 г. События в устье Ижоры, строительство крепости "Орешек". Алексий сталкивается с Ломбардской лигой. Копорье и битва под Легницей

---

Бой стал расподаться на отдельные поединки, чего допустить было нельзя для ушкуйников, и к чему так стремился Ральф. Необходим был нестандартный шаг.

– Waldbrand! Waldbrand![28] – Заорал Бренко.

– Наёмники на секунду замерли, оказаться в горящем лесу, когда вокруг деревья – равносильно мучительной смерти. Человек подсознательно хочет бежать.

– Новгородцы вперёд! – Спустя миг после вопля о пожаре, Людвиг бросился в самую гущу боя. Личный пример был необходим. Полтора десятка ушкуйников лежало на земле, воодушевить воинов мог геройский поступок.

– Бой – не рыцарский турнир. Раненый враг уже наполовину мертвец. Не старайся убить, старайся ранить. – В голове Бренко всплыл совет отца, когда он уходил в свой первый поход, на непонятную войну с ростовщиками-италийцами. И те и другие сражались с нашитыми на флагах крестами, и юный Людвиг не понимал, за что он дерётся.

– Открыта нога? На, получай! – Острый клинок вспарывает икру, кнехт валится на землю, выронив оружие, схватившись за ногу, пытаясь зажать рану обеими руками.

– Рука? Почему бы и нет. – За двадцать секунд Чело уложил троих, пока в его поле зрения не появился Ральф.

– Господин Людвиг. Какая встреча. Жаль, что не прирезал тебя тогда. – Лезвие клинка полетело в голову, капитан наёмников метил в лицо. Рослый человек обычно ожидает удара по ногам, так как с большим ростом на длинной дистанции сложнее защищать низ. Удар был весьма коварен.

С момента их последней встречи, когда Людвиг Люнебурский вынужден был избежать поединка, прошло три года. Ральф был мастером клинка, а молодой рыцарь, ещё только учился. Пришлось стерпеть оскорбление от бюргера, а после этого случая, его перестали приглашать на пиры, да и вообще стали сторониться. Бренко считал, что вызвать на поединок можно только равного себе по происхождению, а Ральф был бастардом. Друзья не вняли его объяснению, и вскоре Чело оказался в Русских землях. Обида тлела в груди, и теперь настал момент, когда пережитый позор можно было смыть кровью.

– Молчать. Не слушать противника. Своими разговорами он только отвлекает. – Казалось, что отец стоит рядом и даже помогает правильно держать меч. – Ты сильнее его, но он опытнее, покажи ему свою силу. Бей!

Людвиг не стал уклоняться от следущего рубящего удара, наоборот, шагнул навстеру и отбил клинок Ральфа снизу вверх, вложив в удар всю свою силу.

– Бамм…. – Булатная сталь русского меча выдержала, получила зазубрину, но разрубила немецкий клинок.[29]

Ральф остался безоружным. Правая рука гудела и как будто отсохла. Впервые, за свою долгую жизнь наёмника он столкнулся с подобным блоком. Щенок переиграл его.

– Как же так? У Людвига была возможность отпрыгнуть назад, и тогда бы Ральф, с разворота нанёс удар по ногам, ну а потом, можно и поиздеваться над заносчивым молокососом, который будет упрашивать его сохранить ему жизнь. Пусть безногим калекой, но всё же жизнь. – Мысли пропали. Разум кричал только одно – назад, подобрать любое оружие и снова в бой.

Бренко пнул наёмника сапогом в живот, отбросив того на спину. Бил с радостью, как заправский футболист, заколачивая победный гол в пустые ворота. Новгородцы воодушевились, ещё минуту назад противник побеждал, но их воевода ловко расправился с предводителем немцев, разрубив его меч. Иногда, одно эффектное действие стоит хорошо продуманного плана. Всё стало получаться, как на тренировках, когда два бойца наносят одновременно удар по одному, а третий прикрывает. Наёмники дрогнули, стали пятиться назад, сбиваясь в кучу. Ральф валялся на земле, не подавая признаков жизни, оттащить командира не представлялось возможным. Строй новгородцев перешагнул через него.

– Проклятые свеи. Почему они медлят? – Ощепок испугался. От отряда наёмников осталось не более восьми человек, новгородских ушкуйников – два десятка. Это разгром.

Свейский купец Удо четверть века вёл торговлю с Руссами. Бывало, грабили его шнеки новгородцы, не брезговал и сам морским разбоем, да только в последние годы, всё чаще, как-то обходилось миром. Три дочки удачно выданы замуж, два сына сами ведут торговлю, младшенький, Миленко вообще с ним. Есть, кому передать дело. Если б не печать Эрика Эрикссона, в жизнь бы, не пошёл к этому острову. Ощепок пригрозил предать дело огласке, в случае отказа королевскому шпиону. Договор, по поводу доставки наёмников он выполнил, остальное не его дело.

– Никто не сойдёт на берег без моей команды! Пока мы не ступили на землю Новгорода с оружием в руках – мы торговые гости и находимся под защитой Закона. – Кнорр с Удо стоял посередине, между двумя лодками. Хриплый голос хозяина услышали все.

– Отец, но там богатая добыча. Дозволь, хотя бы десятку пойти туда. – Миленко сгорал от нетерпения. Это был его первый поход, и юноше хотелось проявить себя.

– Я дожил до седых волос, – Удо провёл рукой по своей бороде, – потому, что семь раз подумаю, прежде чем, что-то сделать. Посмотри налево, видишь, руссы уже построили башню. Мне не хочется, что бы на будущий год, когда ты поведёшь мои шнеки в Ладогу, тебя повесили вон на той осине.

– Ты как всегда прав, отец. Ратная удача кратковременна, торговля – вечна. – Миленко поклонился и пошёл прятать топор в свой рундук. Пусть воины разбираются между собой.

Ощепок выскочил на берег, чуть в стороне от кнорров и припустил со всех ног, в надежде, что свеи подсобят. Полсотни на трёх судах – это сила. Ещё не всё потеряно.

– Удо! Выводи людей! Охраны осталось два десятка. – Ощепок попытался залезть на корабль, но был скинут купцом в воду.

– Это не наше дело. Свою службу я исполнил. Проваливай! – Из леса уже стали показываться бегущие наёмники без оружия, всего пять кнехтов, из четырёх десятков высаженных, и это не ускользнуло от острого взгляда Удо. – Ингер, стреляй в каждого, кто попытается влезть на мои кнорры. Отчаливаем.

– Будь ты проклят! Христос покарает тебя! – Ощепок изошёл проклятиями.

– Ты моего Бога не трогай. Прибереги слова для них. – Купец показал пальцем на лес, из которого стали выходить ушкуйники. Наёмники сбились в кучку и лишь строгоновский пёс – Ощепок остался один.

– Аuf die Knie fallen[30]. – Крикнул Бренко наёмникам.

Кнехты подчинились приказу. Спасения не было. Позади вода и смерть, впереди руссы и возможная жизнь. Ноги Ощепка подогнулись, по щекам побежали слёзы, и правая рука боярина Строгана отмерла. К острову неслась ладья Пахома Ильича. Серый корпус и пурпурный парус был в трехстах саженях[31], надежда притвориться одним из наёмников таяла пропорционально приближающемуся судну.

– Эй, на кноррах! Табань! А то…– Ильич кричал в самодельный рупор.

– А то что? – Удо чувствовал себя в безопасности, соотношение выходило один к трём, и купцу даже стало любопытно. Отчего не переброситься парой слов.

Струя пламени вылетела с носа новгородской ладьи, как раз по курсу движения судна, на котором находился Удо. Новгородец произвёл впечатление. О греческом огне свей был наслышан, в действии никогда не видел, однако последствия представил во всех мыслимых красках.

– Табань! Я торговый гость Удо из Бирки. – Прокричал купец, и совсем тихо добавил: – Ингер, опусти лук.

– Ку… боярин Пахом Ильич, Этот остров мой. – Ладья Ильича остановилась в десяи саженях от свеев.

– Наслышан о тебе Пахом Ильич, сын мой старший, Хлёд о тебе сказывал. Помнишь такого? – Удо тогда отругал сына, когда узнал, что тот помогал в контрабанде новгородцу.

– Вот оно как …, будь моим гостем Удо, сын у тебя достойный человек.

– Боюсь, не по нраву тебе придётся такого гостя принимать. Беду я на твою землю привёз. Ты уж извени, семья у меня в Бирке, Эрик казнил бы их, не исполни я воли Ощепка. Мои люди оружия не поднимали и на землю твою не ступали, можешь спросить у своих. – Пахом видел в бинокль, как Ощепка не пустили на кнорр.

– Раз так, то торговому гостю дорога открыта. Удачи тебе, Удо.

– Можешь найти меня в Ладоге, до встречи. – Свеи шустро заработали вёслами, стараясь поскорее уйти от острова, где твёрдо стала нога новгородцев.

Пиррова победа. Так можно было оценить бой на Ореховом острове. Из пятидесяти восьми ушкуйников, двадцать четыре лежали накрытыми холстиной. Винить в этом Бренко было нельзя, слишком опытен, оказался противник.

– Павших похороним в Новгороде. – Пахом был не в себе. Когда узнал о потерях, то чуть не растерзал пленных. Подойдя к мёртвым воинам, он опустился на колени.

– Седьмицу идти, не довезём. – Возразил кормчий.

– Я сказал в Новгороде! – Ильич вскочил с земли. – Они живота не пожалели, чтоб дети с голода зимой не пухли. В Софии отпевать будут. Оставте меня, с ними посижу.

– Людвиг, как ты умудрился потерять стольких людей? – Мы наблюдали за уходящим солнцем, край диска которого уже окунался в воду. Вечером стало необыкновенно холодно и пришлось утепляться, накинув на плечи шинели.