Зоя Журавлева - Искатель. 1966. Выпуск №6

• Название: Искатель. 1966. Выпуск №6
• Автор: Зоя Журавлева
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1966

НА ПЕРВОЙ СТРАНИЦЕ ОБЛОЖКИ: рисунок П. Павлинова к воспоминаниям дважды Героя Советского Союза генерала армии Д. Д. Лелюшенко «Утро Победы».

НА ВТОРОЙ СТРАНИЦЕ ОБЛОЖКИ: фотокомпозиция А. Гусева «Космос».

НА ТРЕТЬЕЙ СТРАНИЦЕ ОБЛОЖКИ: рисунок В. Чижикова к рассказу Эрика Фрэнка Расселла «Аламагуса».

---

— Он тут все видел, — сказал Сурин. — Мы с ним все Каракумы исколесили. Когда на Серный еще первые котлы везли, ои уже был. И потом — много. Он эти места любил…

— Покажи, — попросил бригадир. И Сурин нашел в книжке рассказ про шофера Суркова, про ЯЗ-5 и помощника Хвостикова.

— Читай вслух! — сказал бригадир Николаю-Рахиму. И снова все слушали не дыша то, что рассказал Сурин, и немножко будто иначе, потому что — из книжки и как-то иначе волнует. И словно книжка вся — про тебя, потому что вот он — сорок первый километр, под боком, можно просто сходить. И посидеть на раме от ЯЗа…

Хорошо читал Рахим-Николай. Даже Сурин будто по-новому слышал:

«И в ночи где-то продолжался еще рев машины, пробивающейся через пески, продолжался ЯЗ-5 и автопробег, и падали еще очки с лица бакинского комиссара, и тысячи незаметных людей на огромном материке, лежащем за нашей спиной поворачивали по-новому старую Азию…»

Когда Рахим кончил, снова долго молчали в домике посреди пустыни.

— Книгу оставь, — попросил бригадир.

— Ладно, — сказал Сурин, — я в Ашхабаде достану.

— Еще почитаем немножко! — сказал Николай-Рахим.

— Добре, — поддержал партизан. И они стали читать книжку сначала, ничего не пропуская. Сурин тихонько поднялся, взял матрац, какой ему полагался, и вышел в пустыню.

Он залез в кузов, укрылся ватником, вытянулся и почувствовал себя совсем дома. Мирно тарахтел движок. Отходило от дневного жара лицо. Тело отдыхало в прохладе. Но заснуть Сурин не мог. Звезды, крупные, как на колодце Чагыл, висели над ним. Светящейся шоссейкой лежал поперек Млечный Путь. Вдруг Сурин увидел, что одна звезда отделилась и поплыла. Она быстро скользила по небу. Маленькая и твердая, как зрачок. И тогда Сурин понял, что это спутник летит над старой пустыней.

Он заснул лишь под утро и проспал общий подъем. Это было еще не испытанное чувство — встать позже всех и никуда не торопиться. Сурин со вкусом позавтракал один и перемыл всю посуду под навесом. Потом медленно обошел урочище Бузлыджа — владенья бригады.

По узкой приставной лестнице он спустился в глубь сардобы. В бетонном пузе пустыни было звучно и холодно. Сурин представил, как плещется вода. Хорошо, конечно. Много воды. Полная сардоба дождя. Сурин поежился и полез обратно.

Неторопливо, как гость, прошел к колодцу. И успел как раз вовремя, чтобы увидеть. Курчавый Рахим, которого звали Николай, как раз размашисто выводил пальцем по свежему бетону сруба:

«Колодец Лоcкутова, год 1965-й».

Склонив голову набок, Рахим-Николай придирчиво изучал свою работу. Выровнял буквы. Обернулся к Сурину:

— Порядок! Доску еще потом напишем…

— А можно? — сказал Сурин, волнуясь.

— Имеем мы право колодец назвать?! — сказал Николай-Рахим.

— Имеем, — подтвердил, подходя, бригадир. — Раз бригада решила.

Сурин почувствовал вдруг, как он устал за прошедший день. И ночь, выходит, не освежила. Значит, стареем все-таки. Горело лицо. И тело — слишком большое, тяжелое…

Подбежал Шукат, доложил бригадиру:

— Закончил погрузку. Можно ехать.

Бригадир внимательно посмотрел на Сурина, сказал Шукату вполголоса, чтобы Сурин не слышал:

— Я вот чего думаю. Куда человека потащишь по самой жаре? В кабине спечешь! А к геологам самолет каждое утро ходит. Через какой-нибудь час дома…

— Я как лучше, — смутился Шукат. После вчерашней поездки и этой ночи он чувствовал себя с Суриным вовсе неловко. Поэтому даже обрадовался самолету.

— Вот и валяй, — сказал бригадир.

— Не надо, — запротестовал Сурин, когда ему объяснили. Но потом согласился. День в самом деле поднимался горячий.

Через полчаса Сурин уже сидел на такыре…

Самолет-водовозка, искрясь, возник в небе. Покружил над такыром, играя крыльями, прицелился, ловко подрулил прямо к Сурину, подняв песчаные смерчи. Дверь отдраилась, и во всю ширь показалась из нее молодая румяная физиономия летчика.

— Ловко?! — подмигнул летчик.

Потом они летели над пустыней. И сверху видели только желтое. Бесконечно желтое.

А Каракумы жили внизу своей рабочей жизнью.

И там, внизу, под крыльями самолета-водовозки, продолжался рев старого ЯЗа, пробивающегося через пески, — то пробивались другие машины, новые трехоски, у которых давление в шинах регулируется из кабины.

Там, внизу, под крыльями водовозки, медленно проворачивалась старая желтая пустыня, веками линявшая под солнцем. И десятки тысяч людей по-новому кроили старую Азию…

Александр Ломм СКАФАНДР АГАСФЕРА Фантастический рассказ

Рисунки В. ЧЕРНЕЦОВА

1

Когда Дориэль Реджан дошел, что называется, до крайности, иными словами, когда он вынужден был оставить Биолию и маленького Аркифа, чтобы не лишать их последнего куска хлеба, он встретил Вальмоска; в парке встретил, в осеннем холодном парке на скамейке.

У Вальмоска был очень потрепанный вид, еще более потрепанный, чем у самого Реджана.

«Вот существо в тысячу раз несчастнее меня!» — мысленно произнес Реджан, и вместе с естественно пробудившейся жалостью в нем шевельнулось эгоистическое чувство удовлетворенности: «Не я последний в этом мире!» Старик действительно являл собой убогое зрелище: одежда — сплошные лохмотья, изможденное лицо — в грязных клочьях давно не бритой бороды, красные, слезящиеся глаза, тощие, жилистые руки, судорожно вцепившиеся в суковатую палку. Можно было без особого труда угадать, что он много дней уже не ел досыта и ночевал где попало. Возраст его был преклонен, но точному определению не поддавался.

С его нищим обликом никак не вязался большой породистый, упитанный дог темно-серой масти, с гладкой, лоснящейся шерстью. Он лежал под скамейкой, наполовину высунувшись наружу и положив свою великолепную умную голову на мощные передние лапы. В том, что он принадлежал старику, можно было не сомневаться.

Слишком уж доверчиво прижимался этот гордый пес к рваным и грязным башмакам нищего.

Бегло осмотрев странную пару, Реджан осторожно присел на край скамейки, раскурил только что поднятый полновесный окурок сигареты «Трино» и обратился к старику с обычным в таких случаях вопросом:

— Что, приятель, совсем плохи дела? Да?

Старик медленно повернул к нему голову, внимательно оглядел его от бахромы на брюках до засаленной тульи шляпы и вдруг протянул ему свою дрожащую, со скрюченными пальцами руку.

— Вальмоск… — сказал он при этом глухим, простуженным голосом.

— Как?! — переспросил Реджан.

— Меня зовут Вальмоск, профессор Вальмоск! — настойчиво повторил старик.

Реджан смешался, покраснел, но все же торопливо пожал протянутую руку и назвал свое имя.

— Безработный? — спросил после этого Вальмоск.

— Да, уже больше года, — признался Реджан.

— Бездомный?

— Да… то есть почти… Во всяком случае, я не вернусь домой, пока не устроюсь…

— Голодный?

— Да, да, черт побери! — прорычал Реджан, приходя вдруг в бешенство от этих дурацких вопросов. — Безработный, голодный, бросивший жену и сына! Еще что? Еще злой, злой, как собака!..

На старика эта вспышка бессильной ярости не произвела ни малейшего впечатления.

Когда Реджан докурил свою коротенькую сигарету и немного успокоился, Вальмоск снова обратился к нему с вопросом:

— А жить, поди, хочется?

— Бросьте издеваться!.. — буркнул Реджан, уже жалея, что затронул болтливого старика.

— Я не издеваюсь, — прохрипел Вальмоск. — Я для дела спрашиваю. Хотите жить, Реджан?

— Вообще-то надоело… Если бы не Биолия и Аркиф… Но, по совести говоря, хочу. Очень хочу! — с неожиданной для себя искренностью ответил Реджан.

— Тогда пойдемте! — Вальмоск навалился на палку и с трудом поднялся.

— Куда? — оторопел Реджан.

— Ко мне. Посмотрите кое-что. Может быть, вам подойдет…

С этими словами чудаковатый старик пошел прочь, шаркая ногами и часто стуча палкой по мокрому асфальту. Великолепный дог вылез из-под лавки и пошел за ним.

Нескользко мгновений Реджан смотрел им вслед, потом махнул рукой:

— Эх, была не была! Терять уж нечего!..

Он быстро догнал профессора и пошел с ним рядом.

2

Из парка они вышли не через главные ворота, которые вели на оживленную улицу, а через узкую служебную калитку в противоположном конце. За калиткой простирался огромный пустырь, часть которого занимала свалка. А дальше начинался пригородный район с лабиринтом улочек и тупиков. Когда-то здесь жили богачи. Но после войны, во время которой многие дома были разрушены, место пришло в запустение и постепенно покрылось времянками городской бедноты.