Рагнар Редбёрд - Сила есть Право

• Название: Сила есть Право
• Автор: Рагнар Редбёрд
• Издательство: Револва
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-94089-036-5

«Сила есть Право» — из разряда тех работ, которые, пользуясь литературными штампами, «широко известны в узких кругах». Написанная в конце XIX века, в наше время она получила второе рождение, когда в 1984 была издана американским радикальным издательством LOOMPANICS UNLIMITED (которое сегодня, судя по всему, перешло в разряд полумажорных и предпочитает не вспоминать об этом проекте), и с тех пор занимает твёрдые позиции в этих самых «узких кругах». Каждый не лишённый разума человек, причисляющий себя к маргинальным кругам (политическим, религиозным или интеллектуальным), если не читал эту работу, то, по крайней мере, слышал о ней или встречал её упоминания в других работах, вышедших из-под пера радикалов или экстремистов. Дальше маргиналов «Сила есть Право» никогда не поднималась и, скорее всего, никогда уже не поднимется — несмотря на явную очевидность и неоспоримость своего содержания — СИЛА ЕСТЬ ПРАВО, — книга Рагнара Редбёрда совершенно неприемлема на уровне, отстоящем даже на самую малость от маргинального.

---

Человек, который молится, чтобы быть «защищённым» политиками, охраняемым вооружёнными янычарами, спасённым священниками-идолопоклонниками, и освобождённым государственной регламентацией — несомненно, презренный грешник — отвратительный, презренный, лишённый человечности слизняк.

12

Никакой патерналистский правительственный механизм (даже теоретически совершенный) не может удержать низкорожденных и высокорождённых, гибридов и породистых в состоянии постоянного равновесия. С таким же успехом вы можете попытаться связать землетрясение железной петлёй, как править сильным человеком посредством «настоящим постановляется». «Настоящим постановляется» было изобретено только для запугивания пленников.

Какая сила на Земле может постоянно поддерживать негра в равенстве с англо-саксом?

Сильные должны идти своим путём, назло всем пуританским объявлениям вне закона, всем издевательским морализмам, всем деградировавшим приверженностям букве закона, всем конституционным соглашениям. Ни механизмы, ни сырой материал равенства никогда не существовали; только сон, только идея о них. Равенство! Равенство! В этом слове суммируется аккумулированное слабоумие двух тысячелетий! Мысль о нём была рождена в мозге низшего организма: и мозги низших организмов лелеют её до сих пор.

Как могут особи, которые веками рождались и воспитывались для тяжёлого труда и подчинения, постигнуть чувства тех, кто были рождены свободными, тех, кто имеет благородное происхождение — тех, кто понимает космический закон, что сила есть — хозяин?

Вы не можете надеть на бурю намордник из паутины, обуздать вулкан шнурком от ботинка, закупорить циклон в коробочке для пудры или поймать приливную волну отпорным крюком. И также вы не сможете поместить песчинку между зубами сильного. Они увидят вас — в Шеоле[157] первыми.

Никакой искусственный план общества — никакие набожные заклинания, какими бы искренними и доброжелательными они ни были, не предотвратят того, что чашка из металла разобьет и разотрёт чашку из глины — и почему они должны? Если бы социальное равенство было осуществимо, то оно было бы установлено века и века назад. Оно никогда не было установлено — и никогда не будет.[158]

Что тогда хорошего в вечном мечтании, теоретизировании и конструировании призрачных воздушных замков, городов Бога, садов наслаждений на фундаментах преднамеренной неточности? Позвольте нам быть людьми — совершенными людьми — не крикливыми, плаксивыми маленькими детьми, по-младенчески выпрашивающими кусочек сахара. Позвольте нам так храбро встретить яростно взывающие факты существования, как это делали наши отцы до того, как «христианское успокоение и утешение» было представлено им нелюдем — а не как заискивающие, низкопоклонные, запуганные среднеазиатские парии. Позвольте нам не быть заманенными в полное уничтожение высокопарными азиатскими евангелизмами, которые сами собой доказали, что они никчёмны и неподходящи для нашего темперамента, нашего климата и нашего воспитания. Позвольте нам быть здравомыслящими, храбрыми, практичными; как однажды язвительно рекомендовал Вирхов:[159]«Принимайте вещи такими, какие они есть, а не такими, какими мы хотим воображать их», — или скорее такими, какими их воображают впавшие в детство философы, полоумные поэты и кастрированные духовные лица.

13

Проблема, которую мы призваны разрешить или быть съеденными, состоит не в том, как сделать жизнь «счастливой и равной», ибо счастье есть зыбкий мираж, а равенство — невозможность, но в том, как люди могут завоевать свои шансы, превзойти своих соперников, искоренить своих гонителей.

Раса всё ещё существует для быстрых и битва — для сильных. Красота и награбленная добыча[160] есть всегдашние привилегии победоносной отваги. Горе перехитрённым!

Это есть битва ради хлеба, любви и дыханья,
Это есть гонка за жизнь до самой пасти смерти.[161]

На острове Ява есть знаменитая долина смерти. Она в буквальном смысле усеяна костями, черепами и скелетами бесчисленных мёртвых животных и пресмыкающихся существ. В определённый сезон гигантские черепахи, пять на три фута, идут через неё от моря, чтобы отложить свои яйца. По пути они подвергаются нападению стай диких собак — эти собаки переворачивают черепах на спины и пожирают их заживо, вырывая их незащищённые внутренности. Когда собаки пресытятся, они, в свою очередь, становятся лёгкой добычей для затаившихся в засаде тигров. Затем охотники убивают этих тигров ради их полосатых шкур. Буйная трава поднимается в сезон дождей, прорастая через черепа и кости, замусорившие эту тропическую голгофу, и стада скота собираются на ней, чтобы отъесться. И вновь на скот охотятся ради его шкур, рогов и плоти, и их кости тоже остаются там, где упадут, чтобы удобрить долину и подготовить её для новых поколений охотников и жертв. Это картина ежедневного мира в миниатюре, какой он есть на самом деле. Все живые существа преследуют жертвы и — бывают преследуемы.

Горе тем, кто спотыкается! Горе вам, кто пали!

Те, кто принимают идеал «Равенства, Веры, Надежды и Милосердия» в любом очертании и в любой форме, интерпретируют факты смертной жизни так, какими они не являются — какими они никогда не были и какими они никогда не будут. Несомненно, когда животный мир станет «нравственным» или «уравнённым», он угаснет. Нет сомнений в том, что, созерцая тёмную сторону всего этого, Паскаль[162] был вынужден написать со звучностью средневековой суеверности: «Я испуган, как человек, которого во сне перенесли на ужасный пустынный остров, и, проснувшись, он не знает, ни где он, ни как ему выбраться».

Лишь дегенераты те, кто так напуганы трагическим величием окружающего их.

Если эта борьба предначертана нам, почему не вступить в неё с королевской отвагой, с неустрашимым восторгом? Почему не идти вперёд, отваживаясь на всё, чтобы завоевать или умереть?

Не лучше ли пасть, чем служить? «Свобода или смерть» — это не бессмысленная фраза. Нет! В ней содержится великий смысл для тех, кто осознаёт его.

Что такое смерть, почему она должна делать из всех нас трусов? Что есть жизнь, почему она должна цениться так высоко? Есть вещи хуже смерти, и среди них — жизнь в бесчестии. Все люди, которые служат господину верой и правдой, проживают жизни в бесчестии.

Жизнь сама по себе есть ничто, кроме как искра во мраке, что вспыхнет и исчезнет. Почему тогда не сделать максимум из неё здесь и сейчас — здесь и сейчас!

Нет никакого «рая сияющей славы», и нет ада, где жарятся грешники. Нет правильного, нет неправильного, нет ни Бога — ни Сына — ни Святого Духа.

Смерть всё прервёт для каждого,
Для каждого «сына грома»:
Так будь же Львом на своём пути;
И не будь затоптан стадом.

Для нас нет отдыха — никакого Королевства Праздности, ни на этой земле, ни за небесами — ни Островов Блаженства — ни Елисейских Полей — ни сада Гесперид.[163] Нет! Нет! Все эти магические легенды есть не что иное, как причудливые мечтания — «выдумка смертных былого».

Здесь и сейчас день нашей пытки! Здесь и сейчас день нашего веселья! Здесь и сейчас наш шанс — съесть или быть съеденным — быть львом или ягнёнком! Здесь и сейчас война на ножах — нет выхода — нет пути к отступлению. Выбирай же в этот день, в этот час, ибо никакого спасителя нет!

Каждая попытка, осуществлённая с целью организовать будущее должна неизбежно потерпеть крах. Настоящее есть наше владение, и поэтому наш первейший долг — немедленно овладеть жёсткими деловыми принципами.

Следовательно, борись против тех, кто борется против тебя, и воюй против тех, кто воюет против тебя. Берись за щит, баклер[164] или что-то равноценное им, встань! Внушай ужас, обороняясь. Подними сжатые кулаки и останови их на пути, когда они преследуют тебя. Скажи их сердцам и душам: «Я и только я есть мой личный спаситель».

Пусть будут они брошены в поражение и бесчестие, те, кто замышлял твою погибель. Пусть будут они как солома перед циклоном, и Ангел Смерти растерзает их, да, и заберёт их. В западне они скрыли капкан для твоих ног: пусть падут они туда же. Затем ликуй, пусть «громко гремит тамбурин». Радуйся! Радуйся! — своему спасению. И затем все твои кости скажут гордо: «Кто равен мне? Не освободил ли я себя сам, своим собственным разумом? Не был ли я слишком силён для моих соперников? Не разгромил ли я тех, кто собирался разгромить меня?»

14

Этот вращающийся шар планеты — не созерцающая свой пуп Нирвана, но скорее дико вертящаяся, озарённая светом звёзд Вальхалла,[165] где одержавшие победу воины залпом пьют пенящуюся кровь сердец своих разбитых врагов из бокалов — выскобленных черепов убитых в бесконечной войне.

И узри, что это хорошо![166] Это хорошо! Это очень хорошо!