Николай Зенькович - Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

• Название: Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля
• Автор: Николай Зенькович
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Политика
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-705-5

В книге на основе новых источников из ранее закрытых архивов исследуются непростые отношения в высших эшелонах власти СССР. В борьбе за первенство в ход шли интриги, оговоры и даже физическое устранение конкурентов.

Книга переворачивает привычные представления о расстановке сил в Кремле на разных этапах советской истории, раскрывает закулисные страницы никогда не афишировавшихся личных взаимоотношений между членами высшего партийного и государственного аппарата.

---

— Нет, в наркомы он не годится, — не согласился Сталин. — А вот заместителем у вас он будет хорошим.

И тут же продиктовал Молотову проект постановления. Молотов всегда сам писал проекты под диктовку Сталина.

Повидавшись в Москве со старыми приятелями и обменявшись мнениями по поводу назначения Берии, Хрущев понял, что сделано это неспроста. Сталин определенно что-то надумал. Скорее всего, он получил какие-то сведения, поколебавшие его прежнее доверие к Ежову. Именно поколебавшие, но окончательно не убедившие в нечестной игре Ежова. Для выяснения всех обстоятельств требовалось какое-то время, и потому Сталин приставил к нему своего человека — Берию, которому верил безгранично.

Три десятилетия спустя, находясь на пенсии, Хрущев пытался разгадать эту тайну, и не смог. Несмотря на то, что к концу жизни он располагал огромным объемом самой разнообразной информации, в том числе и по этой теме, в ней концы с концами явно не сходились. Поэтому можно представить, какие тревожные предчувствия одолевали его распухшую от тяжких дум голову в тот ноябрьский день тридцать восьмого года, когда он, узнав от Сталина о намерении арестовать своего наркома внутренних дел, ехал из Киева в Днепропетровск.

И, самое главное, не было ясности в том, против кого направлялся этот арест. Хрущев терялся в догадках. В те далекие времена именно таким способом конкурировавшие между собой за влияние на Сталина внутрипартийные группировки сводили счеты друг с другом. Между чьими жерновами оказался на этот раз Никита Сергеевич? Или на шахматной доске играли более крупными фигурами?

Он забылся в коротком сне под самое утро. Проснулся, когда подъезжали к Днепропетровску. Машина сбавила скорость — высокого гостя встречали местные власти. Первым к Хрущеву шагнул Задионченко.

Они обнялись, расцеловались. Первым делом хозяин области повез прибывших в гостиницу. Лично проследил, как они разместились. После легкого завтрака в номере поехали в обком.

Задионченко начал докладывать обстановку. Хрущев слушал не перебивая. Потом начал задавать вопросы. В середине разговора резко зазуммерил один из телефонов. Хрущев по звуку определил — ВЧ.

— Здравствуйте, Лаврентий Павлович, — ответил на приветствие звонившего Задионченко. — Никита Сергеевич? Да, у нас. Сейчас, одну минуточку…

Он протянул трубку Хрущеву:

— Берия. Из Москвы. Просит вас…

— Привет, Никита! — услышал Хрущев голос первого заместителя наркома внутренних дел. — Ты вот по дружкам своим разъезжаешь, а твой Успенский между тем сбежал.

— Как сбежал? — переспросил Хрущев.

— Элементарно. Скрылся. Наверное, перешел границу…

— Не может быть! — вырвалось у Хрущева.

— Тебе надо срочно возвращаться в Киев, — посоветовал Берия, — и самому возглавить поисковую работу. Поднимай всех на ноги. Если, конечно, он уже не за кордоном.

— Этого не может быть! — повторял потрясенный только что услышанной новостью Хрущев.

— Может — не может… Сейчас не гадать надо, — раздраженно оборвал его Берия, — а принимать меры к недопущению перехода границы. Немедленно закрой ее! Предупреди погранвойска — пусть усилят охрану сухопутной и морской границы. Птица не должна перелететь!..

Положив трубку, Хрущев вытер носовым платком вспотевшую лысину. Взглянул на Задионченко, нетерпеливо ждавшего разъяснений.

— Поездка по области отменяется, — сказал Хрущев. — Встреча с активом — тоже. ЧП в Киеве. Мне надо срочно возвращаться назад. Сбежал Успенский…

Задионченко растерянно заморгал глазами — он хорошо знал нового наркома внутренних дел. Это был человек их команды.

Через полчаса машина первого секретаря ЦК Компартии Украины в сопровождении киевской охраны и местных чекистов на бешеной скорости миновала зачуханные днепропетровские окраины и вырвалась на широкое шоссе.

Народного комиссара внутренних дел Украинской ССР, комиссара государственной безопасности третьего ранга Александра Успенского хватились 15 ноября.

Обычно он приезжал в наркомат к десяти — одиннадцати часам утра. Сталин, как известно, был «совой», работал по ночам, спать ложился под утро, и потому вся советская бюрократия подлаживалась под рабочий распорядок вождя. Естественно, пример показывали органы НКВД.

Успенский не появился в своем кабинете ни в двенадцать, ни три часа спустя. Это было непохоже на педантичного наркома. Секретари и помощники нетерпеливо посматривали на часы, прислушивались к шагам в коридоре, ожидая, что вот-вот откроется дверь и в приемную стремительной, как всегда, походкой войдет шеф.

О его опоздании в наркомате никто не был предупрежден, что тоже вызывало недоумение. Успенский всегда сообщал своим ближайшим помощникам, где он будет находиться.

— Может, заболел? — неуверенно высказал предположение кто-то из секретарей.

И, хотя вчера все видели его живым и здоровым, без всяких признаков малейшего недомогания, все же решили позвонить домой — а вдруг и в самом деле расхворался?

Трубку телефона взяла жена наркома.

— Как нет на работе? — удивилась она, выслушав помощника. — Он уехал в наркомат вчера вечером, сказал, что будет там до утра.

— И домой сегодня не возвращался?

— Нет.

— Ладно. Спасибо. Извините за беспокойство. Наверное, срочно вызвали в ЦК или в Совнарком.

Помощник в растерянности опустил телефонную трубку. Такого с его шефом прежде не случалось.

— Ничего, подождем немного. Мало ли чего…

Прошло еще два долгих часа — нарком не появлялся. На телефонные звонки на всякий случай отвечали — скоро будет.

Начали вспоминать, кто и когда видел его в последний раз. Весь вчерашний день нарком провел в своем кабинете. Примерно в шесть вечера сказал, чтобы вызвали машину. Дежурный секретарь поручение выполнил:

— Товарищ нарком, машина у подъезда!

— Хорошо. Съезжу домой пообедаю и заодно переоденусь в штатское — вечером предстоит работа в городе, — сказал Успенский. — А вы можете быть свободны. Отдыхайте. Ваша смена закончилась?

— Так точно!

— Кто вас сменяет сегодня?

Дежурный секретарь назвал фамилию своего сменщика.

— Передайте ему, что, возможно, меня ночью не будет, — сказал нарком.

— Есть! — козырнул дежурный.

Вскоре нарком уехал, а вслед за ним, сдав дежурство по приемной сменщику и поставив его в известность о полученном распоряжении, отправился домой и секретарь.

Сменщик настроился на спокойную ночь — в отсутствие наркома жизнь в здании, конечно же, продолжалась, но не в таком бешеном ключе. Однако около девяти вечера Успенский, одетый в штатский костюм, появился в наркомате. В левой руке он держал небольшой чемоданчик.

Постовой на входе, едва нарком вошел в кабину лифта, сообщил по внутренней связи в приемную — шеф следует к себе. Дежурный секретарь тяжело вздохнул — вот тебе и спокойная ночь!

Успенский, войдя в приемную, задержался на несколько минут. Поздоровавшись с секретарем, спросил, что нового, не было ли каких важных звонков. Секретарь доложил обстановку. За эти три часа ничего экстраординарного не произошло.

Нарком кивнул головой и направился к своему кабинету. Дежурный секретарь опередил его и почтительно открыл дверь. Успенский снова поблагодарил кивком головы.

В кабинете он пробыл всю ночь. Когда секретарь приносил чай, то видел, что нарком читал какие-то бумаги. Что это было — протоколы допросов или шифрограммы, секретарь не видел. Да и не имел обыкновения всматриваться в документы, лежавшие на столе начальства.

Примерно в пять утра Успенский вышел из кабинета в приемную. Он был в верхней одежде и с тем же чемоданчиком в руке. Вышколенный секретарь, решив, что нарком закончил рабочий день и сейчас попросит вызвать машину, потянулся было к телефонной трубке. Нарком понял его движение и остановил взмахом руки:

— Не надо. Хочу прогуляться пешком.

В пять кончалось дежурство ночного секретаря. Он сдал дела сменщику, и разъездная машина отвезла его домой.

Такая вот картина вырисовалась перед работниками секретариата наркома к четырем часам дня.

Успенский до пяти утра работал в своем кабинете. В пять, попрощавшись с секретарем, покинул здание наркомата. От машины отказался. Сказал, что пойдет домой, но там не появился.

Что могло случиться с ним за эти одиннадцать часов? В большом городе, каковым являлся Киев, с одиноким пешеходом, бредущим по пустынной темной улице, случиться могло всякое.

Кто распознает грозного комиссара госбезопасности, перед именем которого трепетала вся Украина, хотя и в добротном, но в штатском пальто? Идеальный объект для нападения грабителей, которых в Киеве, как и везде, тогда хватало. А может, и узнали, кто перед ними. Такое везение бывает раз в жизни — выслеживали, вынашивали планы, чтобы расквитаться, а тут он сам, тепленький, в руки идет. Надо быть глупцами, чтобы не воспользоваться случаем.