Вацлав Билиньский - Шестая батарея

• Название: Шестая батарея
• Автор: Вацлав Билиньский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1987

Повесть показывает острую классовую борьбу в Польше после ее освобождения от фашистских захватчиков. Эта борьба ведется и во вновь создаваемом Войске Польском, куда попадает часть враждебного социализму офицерства. Борьба с реакционным подпольем показана в остросюжетной форме.

---

Мешковский рассмеялся. Он поглядел на казаха с искренней симпатией. Тот уже больше не казался ему экзотическим азиатом. Он полностью оправдывал данное ему Романовым определение: «советский человек».

Тем временем они миновали собор и окружавший его парк. Дошли до центра города, затем свернули в грязный переулок, где играли чумазые ребятишки, и неожиданно оказались на окраине. Перед ними простирался широкий луг, по которому протекала речка. На другой его стороне, почти у самого горизонта, виднелись какие-то фабричные строения.

— Здесь и проведем наши занятия, — решил майор.

Командир взвода остановил подразделение и после короткого перерыва вновь построил курсантов. Когда он доложил преподавателю о готовности взвода к занятиям, тот приказал:

— Расставьте планшеты и буссоли. Побыстрее, у нас сегодня трудные занятия, а времени в обрез.

Взвод разбили на несколько групп, по три человека в каждой. Они стояли вокруг покрытых белоснежным ватманом топографических столиков. Майор проверил их установку. Затем вернулся к своему планшету, возле которого стоял Мешковский.

— Итак, товарищи, работать без ошибок. Заточите как следует карандаши. И запомните: на планшетах миллиметры — на местности десятки метров. От точности работы топографа зависит многое. Ну, начали! Поставлена задача; определить наше местонахождение, зная положение вон той трубы, — он показал рукой на видневшиеся за речкой фабричные строения, — и водонапорной башни. — Провел рукой по линии горизонта. — А затем определим позиции трех батарей нашего дивизиона.

Курсанты слушали внимательно. Только иногда кто-нибудь шепотом спрашивал товарищей о значении того или иного русского слова.

Четыре часа занятий пролетели быстро. Мешковский, отправив взвод в училище, возвращался с топографом. Ему хотелось еще раз поговорить с ним. В центре городка, как обычно в это время дня, было людно и шумно.

Когда офицеры выбрались из толпы, то увидели похоронную процессию. Посреди мостовой медленно ехал большой, видавший виды грузовик, в кузове которого среди венков и цветов стоял обитый красной материей гроб. За этим импровизированным катафалком шла группа людей: седая женщина, которую поддерживала заплаканная девушка, несколько мужчин в штатском, три железнодорожника и один военный.

— Что там такое? — спросил майор.

— Хоронят кого-то.

— Вижу. А кого? Узнайте, подпоручник.

Мешковский подошел к одному из железнодорожников.

— Кого хоронят? — спросил он.

Железнодорожник, здоровый, крепкий парень с пышными усами, поглядел на офицера, словно не понял, о чем тот спрашивает, не сразу ответил:

— Одного из наших ребят убили.

— Кто? — спросил офицер.

— Кто, говоришь? Бандиты! Поехал в деревню помочь провести земельную реформу, его и застрелили, — сказал парень, затем добавил полным ненависти голосом: — Гады проклятые!

Мешковский подошел к майору и коротко рассказал о том, что услышал. Стоявший рядом с ними молодой мужчина ухмыльнулся и процедил сквозь зубы:

— Нарывался, вот и получил…

Мешковский бросил на него такой взгляд, что тот поспешил скрыться в толпе.

Возвращались в подавленном состоянии. Когда показались корпуса училища, майор заговорил первым:

— Ленин учил нас, что имущий класс будет упорно защищать свою власть. Без жертв тут не обойтись.

Мешковский вздохнул:

— Сколько еще погибнет хороших людей!

Баймагомет повернулся к нему, сказал раздумчиво:

— Нити всех этих убийств, диверсий и саботажа ведут к столицам главных капиталистических держав — Вашингтону, Лондону, Парижу. Оттуда поступают указания. У нас было так же. Капиталисты, сидя в безопасном месте, только дергали за ниточки, а глупые, ослепленные ненавистью марионетки убивали лучших сынов своего народа.

Они шли по сбегавшей вниз, к училищу, тропинке. В лицо дул теплый осенний ветерок, уносивший с собой паутинки бабьего лета.

Майор заключил свою мысль:

— Убийствами не остановить хода истории. Как раньше, так и сейчас все попытки врагов обречены на провал. Что они собой представляют? Это же паразиты на теле народа! Придет им конец! Как говорил Маяковский: «…день твой последний приходит, буржуй!»

X

Курсанты были заняты тем, что обычно делали по субботам: ходили в баню, в парикмахерскую, убирали помещение батареи. Мешковский до позднего вечера просидел в зале артиллерийской техники, настойчиво проводя в жизнь свое решение — тщательно изучить матчасть пушки. Затем более двух часов у него ушло на поверку взвода. Домой вернулся лишь около девяти.

Дверь ему открыла Беата. На ней было то же платье, в котором она очаровала Мешковского в первый вечер. Она, по-видимому, ждала его. Но, к своему удивлению, увидев эту женщину, он не испытал, как прежде, волнующего чувства.

Поздоровался и, получив приглашение поужинать вместе, направился в свою комнату — привести себя в порядок. Долго искал свежий подворотничок, затерявшийся среди белья.

Стоя перед зеркалом, вдруг насторожился. Отложив подворотничок, еще раз осмотрел свои вещи. Подозрение перешло в уверенность. «Так и есть, — подумал с раздражением, — сперва предлагала купить пистолет, а теперь взяла и стащила. Но этот номер у нее не пройдет. Я заставлю ее вернуть, если даже придется применить силу. И за каким только чертом он ей нужен?»

Накинув мундир, подпоручник направился в гостиную. В коридоре второпях застегнул пуговицы.

— Наконец-то! — увидев его, обрадовалась Беата.

Он резко оборвал ее:

— Ты взяла пистолет?

— Какой еще пистолет? — удивленно спросила она.

Когда он подошел к ней вплотную, она увидела, как изменилось его лицо.

— Не притворяйся и не кривляйся, Отдай пистолет, — сказал он неестественно спокойным голосом. — Я знаю, это ты взяла его.

Беата быстро сменила тактику. Она стала веселой, в смеющихся глазах появилось озорство. Пренебрежительным тоном спросила:

— А если и я взяла, то что? Говорила же тебе, что он мне нужен.

— Отдай! — сухо потребовал он.

— Не можешь мне уступить?

— Отдай! — повторил Мешковский.

— Он мне нужен, понимаешь?

— Зачем? Чтобы стрелять в нас из-за угла? — бросил он с яростью.

От этих слов Беата сразу стала серьезной.

— Эх ты, дурачок! — прошипела она. — Тебя, вижу, там здорово обработали. А я-то думала, из тебя выйдет толк…

— Верни пистолет, и закончим эту комедию. — Усилием воли он старался сохранить спокойствие.

Однако Беата еще не поняла, что Мешковский еле сдерживает себя. Рассмеявшись, издевательским, пренебрежительным тоном она бросила:

— И не подумаю! А что ты можешь со мной сделать?

Он посмотрел на часы и сухо заявил:

— Даю тебе пять минут. После этого я уйду и вернусь уже не один, а с теми, кто сумеет найти и отобрать у тебя пистолет…

Мешковский обошел оторопевшую Беату и направился в свою комнату. Закрыв за собой дверь, брезгливо поморщился, подумав: «Как-то по-глупому все вышло. Что я могу с ней сделать, если она не вернет? Не найти мне на нее никакой управы…»

Мешковский и не собирался что-либо предпринимать. Не предполагал и того, что Беата воспримет его угрозу всерьез. В тот момент, когда он уже смирился с потерей пистолета, в комнату вошла Беата.

Подпоручник еще не видел такого выражения на ее лице. Она швырнула на стол пистолет и сказала:

— Будьте добры покинуть мой дом, причем немедленно. Я привыкла иметь дело с честными людьми, а не с доносчиками.

— Я как раз собирался это сделать, — ответил он. — Будьте добры, посчитайте, пожалуйста, сколько я вам должен за все услуги.

На лице Беаты вспыхнул яркий румянец. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но резко повернулась и выбежала из комнаты. Уже за дверью крикнула со злостью:

— Хам! Невежа!

Мешковский облегченно вздохнул. Теперь эта сцена показалась ему смешной. К свому удивлению, он почувствовал, что разрыв с Беатой ничуть не огорчил его. Быстро собрал вещи и направился к выходу.

Проходя мимо гостиной, приоткрыл дверь и спросил:

— Я вам больше ничего не должен?

— Нет, — ответила Беата, сидевшая, как обычно, у печки в углу комнаты.

«Слава богу, — думал, шагая по улице, Мешковский. — Она и так уже действовала мне на нервы. Такие женщины не по мне, Брыла оказался прав. Он выиграл пари».

У самого училища он столкнулся с Романовым. Увидев Мешковского с чемоданом, тот спросил:

— Что, переезжаете?

— Да. Иду спать в батарею.

— Хозяйка, что ли, выгнала?

— Угадали, — улыбнулся Мешковский.

— Зачем ночевать в батарее, пойдемте-ка ко мне, — предложил Романов. — Я живу вместе с Виноградовым, он сегодня дежурит. Можете занять его кровать.