Генрих Майер - Дочь оружейника

• Название: Дочь оружейника
• Автор: Генрих Майер
• Издательство: Octo Print
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85686-017-9, 5-85686-002-0

Центральная Европа эпохи средневековых смут; страны, раздираемые распрями феодалов и бунтами простого народа – таков сюжетный фон романа. В центре произведения – судьба мужественной девушки, слово и красота которой противостоят оружию обезумевших от крови мужчин.

---

Но отсутствие отца было недостаточно для замыслов бандита. Ему надобно было удалить и духовника, который мешал ему своими нравоучениями и влиянием на молодую девушку. Без него нетрудно погубить Марию.

Пока он приискивал средства осуществить свои планы, в комнату тихо вошли Вальсон и Фрокар.

Перолио послал их с поручением к бурграфу в Утрехт и они, исполнив его, явились к своему начальнику и рассказали, что чуть было не взяли в плен важную птицу.

– В городе моего союзника бурграфа не могло быть важной добычи, – проговорил Перолио. – Вы ошиблись.

– Нет, капитан, – сказал Фрокар, – мы почти поймали птицу, у которой сожгли клетку.

– Ван Шафлер был в Утрехте! – вскричал итальянец. – Зачем?

– С ним был лейтенант и карлик, они были переодеты купцами. Я думаю, что они были присланы к главным гражданам с предложениями от епископа.

– Поручение было опасно, и если такой человек, как ван Шафлер, принял его…

– Стало быть ему хорошо заплатили, – окончил Фрокар, ценивший деньги выше всего на свете.

– Ему обещали свободу оружейника, – подумал Перолио, и отгадал.

Потом, посмотрев строго на Вальсона, он прибавил:

– И ты прозевал такую славную добычу?

– В этом виноват проклятый монах, – отвечал флегматичный англичанин. – Он выпустил из рук карлика, который надул его.

– Что ж вы не поскакали за ним в погоню?

– Их нельзя было догнать, капитан. У нас не были готовы лошади, и мы не знали, по какой дороге они поехали.

– Вы ничего не умеете сделать. Если граф исполнил свое поручение в Утрехте, то выпросит свободу тому, кто не должен быть здесь.

– Отцу красавицы Марии, – сказал Фрокар.

– А разве у вас не все кончено с ней? – спросил Вальсон.

– Еще и не начиналось, – угрюмо проговорил Перолио.

– Это удивительно. Вы, капитан, всегда действовали быстро.

– Здесь надобно быть осторожным.

– Не понимаю… – промычал англичанин, знавший многие похождения своего начальника.

– Я хотел раз двадцать покончить все это, – продолжал Перолио. – Фрокар подделал мне ключ к ее спальне, но и это понапрасну. Комната Марии пуста, потому что она спит теперь у матери. Что же мне делать? Поднять шум на весь город?

– Немного больше шума или меньше… не все ли равно? – заметил хладнокровный лейтенант.

– Не советую тебе шуметь здесь, – сказал Фрокар, – если не хочешь, чтобы стража города проглотила тебя живого.

– Тебя можно проглотить, – отвечал Вальсон, – а мной подавятся.

– Нет, они готовы будут съесть всю Черную Шайку, вместе с нашим знаменитым капитаном, – возразил монах. – Ты иностранец, Вальсон, и не знаешь здешних обычаев. Мещане кажутся смирными, добрыми и не вмешиваются в ссоры вельмож, в драки солдат, но чуть кто дотронется до их привилегий, до их семейств, они явятся разъяренными львами, так что ты их и не узнаешь. Они не очень жалуют начальника Черной Шайки, но если узнают, что он оскорбил дочь уважаемого гражданина, то удочки и трески забудут свою вражду, соединятся вместе и будут травить нас, как диких зверей.

– Черная Шайка проучит их, – сказал Вальсон, – с ней не легко сладить.

– Ты забыл здешние каналы и болота; нас загонят в какую-нибудь трущобу и утопят.

– Он прав, – заметил Перолио. – Здесь не любят иностранцев, а меня ненавидят вельможи и друзья бурграфа. Я знаю, что при первом случае все восстанут на меня, и хоть я дорого продам свою жизнь, и мои храбрецы тоже, но все-таки надо быть безумным, чтобы дразнить этих фламандских медведей, которые, пожалуй, выгонят нас из своих болот, прежде чем мы обберем их хорошенько.

– Именно, капитан! – вскричал Фрокар.

– Притом, – прибавил англичанин, – здесь нет недостатка в веселых женщинах, и я удивляюсь, что вы привязались к этой белокурой плаксе. Стоит ли она южных красавиц! Вот каких женщин я люблю!

– Ты любишь женщин, которые не сопротивляются, и совершенно прав; но я и в любви как на войне, люблю препятствия, которые усиливают мои страсти. Этот белокурый ребенок возбудил во мне совершенно новое чувство, какого я еще не испытывал, и за обладание ею я готов отдать тело и душу. Она будет моей, Вальсон, волей или неволей, силой или хитростью. Но прежде надобно употребить хитрость и терпение… потом прибегнем к силе.

– Я вам предлагал еще одно средство, – сказал Фрокар, – помните, я говорил о таинственном напитке?

– Если надо кого отравить, – заметил англичанин, – стоит обратиться к Фрокару.

– Совсем не отравить, – отвечал монах, – а сделать девочку нежной и страстной. На это есть средства. Притом этот эликсир совсем не моей работы; его делает одна колдунья.

– А где эта дочь сатаны, искусство которой ты мне хвалил?

– Она исчезла, капитан.

– Не свернул ли ей шею ее родитель?

– Это было бы большое несчастье для вас, потому что она одна может помочь вам.

– Но куда она девалась? – вскричал бандит с нетерпением, – где ты сам видел ее?

– Извольте, я вам расскажу о свидании с колдуньей. Послушайте…

Вальсон, предвидя длинный рассказ, сел в кресло и стал слушать.

– Мы были еще на службе бургундца, – начал Фрокар, – и стояли близ замка Одик. Дела было у нас мало, и я предложил Рокардо и Скакуну маленькую экспедицию к соседним крестьянам.

Мы пошли прямо в одну хижину, где жил старый земледелец с женой. Оба лежали больные и жаловались нам, что накануне их ограбили удочки, не оставив ни куска хлеба. Товарищи мои поверили этой сказке и даже пожалели стариков, но меня мудрено разжалобить и надуть, и я, подойдя к старику, начал его легонько щекотать ножом. Хитрец тотчас выздоровел и признался, что удочки не все у него унесли, и что на чердаке осталось еще немного провизии нам на ужин.

Мы пошли туда и под разным хламом нашли окорока, сало и много теплой одежды, что очень полезно в этой земле болот и лягушек.

Покуда мы хозяйничали, старик скрылся неизвестно куда, а старуха продолжала стонать на своей постели. Я заметил у нее на шее черную ленту, на которой висело что-то блестящее, что она крепко сжимала в руке.

«Верно какая-нибудь драгоценная вещь», – подумал я, а я очень люблю эти предметы, особенно если они из благородного металла. Я приблизился к постели и хотел пощупать у старухи пульс, но она все не разжимала руки, несмотря на все мои убеждения. Надобно признаться, что в подобных случаях женщины всегда настойчивее мужчин и что с ними надобно употреблять крайние средства. Увидев на огне котелок с кипятком, я взял его и опустил туда руку старухи.

– Ты просто изверг! – вскричал англичанин.

– Продолжай, Фрокар, – сказал спокойно Перолио, – меня занимает твой рассказ.

– Старуха разжала кулак, – продолжал палач, – и оттуда выпал удивительный золотой крест. Когда мы вышли из хижины с добычей, было уже так темно, что мы сбились с пути и чуть не увязли в болоте. Притом начала разыгрываться буря, и мы проклинали нашу экспедицию, как вдруг увидели огонек и пришли к другой хижине, еще меньше и беднее первой. Обрадовавшись и этому убежищу от грозы, мы постучались, но так как нам не отворили, то мы выбили дверь и вошли.

– Что вам надобно от цыганки, которая знает прошедшее, будущее и настоящее? – закричал визгливый голос из глубины комнаты.

– Мы просим позволения укрыться от непогоды и отдохнуть, – отвечал я самым нежным голосом.

– Кто вы? – спросил голос еще резче, так что покрывал шум бури.

– Мы честные люди, сбились с дороги.

– Честные люди! – повторила колдунья со страшным хохотом. – Хороши честные люди! Вы думаете обмануть меня… мне хозяин уже сказал, что вы принадлежите к Черной Шайке. Вы разбойники, грабители, а не честные люди. Я знаю, откуда вы пришли, слышу запах сала и ветчины… хозяин знает все ваши подвиги.

– Признаюсь, капитан, я и товарищи немного струсили. В хижине было темно, как у сатаны; мы не видели колдуньи и, стало быть, она не могла нас разглядеть… Кто же, кроме дьявола, мог сказать ей, кто мы и откуда пришли?

– А старик, которого вы ограбили и который ушел прежде вас! – сказал Перолио, смеясь.

– Да, это возможно, синьор, – ответил Фрокар задумавшись, – это еще можно объяснить, но как объяснить дело с крестом?..

– Что такое?

– А вот послушайте. Колдунья зажгла старую лампу у очага и развела огонь. Когда хижина осветилась, Рокардо и Скакун уверяют, что когда запылал огонь, в одном углу увидели на минуту страшную форму с рогами, которая тотчас исчезла: я же заметил только два огненных глаза, которые пристально смотрели на меня.

– Трус! – проговорил Перолио.

– Наверно в хижине было зеркало, – заметил Вальсон, – и мессир Фрокар принял свою собственную фигуру за дьявола.

– Смейся, – сказал Фрокар, – а если бы ты был на моем месте, и твои рыжие волосы стали бы дыбом от страха.

– Кончай свою сказку, – перебил начальник с нетерпением. – А что, эта колдунья была молода или стара?

– Кто ее знает, капитан. Эта дочь сатаны ни стара, ни молода, и лицо ее почти совсем закрыто космами седых волос. Рокардо, однако, узнал ее и говорит, что два месяца тому назад она была причиной смерти одного из наших солдат, убитого всадником Шафлера. Он уверяет также, что она совсем не стара и не отвратительна, но я боялся рассматривать ее. Колдунья придвинула к огню лавку и мы сели, потом вылила в котелок вина, согрела его и подала нам. Разумеется, мы не решались выпить эту подозрительную жидкость, несмотря на ее приятный запах, но колдунья опять засмеялась и сказала: