Георгий Фруменков - Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

• Название: Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв
• Автор: Георгий Фруменков
• Жанр: История

Книга доктора исторических наук, профессора Г.Г. Фруменкова представляет собой переработанное и дополненное издание брошюры «Соловецкий монастырь и оборона Поморья в XVI–XIX веках», вышедшей в Архангельском книжном издательстве в 1963 г.

На основе многочисленных архивных и печатных источников автор восстанавливает военную историю Соловецкого монастыря-крепости, увлеченно рассказывает о героической борьбе поморов с иноземными захватчиками за честь, свободу и национальную независимость нашей Родины.

---

Летом 1701 года, в пору, когда строительство крепости было в разгаре, шведская эскадра в составе 7 боевых единиц вторглась в северные воды России и занялась разбоем. Пришельцы задерживали и уничтожали промысловые суда, у рыбаков отнимали платье, вещи и улов.[239]

В конце июня 1701 года неприятельские корабли, как воры, маскируясь английскими и голландскими торговыми флагами, подошли к Двинскому устью, имел своей целью стереть с лица земли строящуюся крепость. Затем неприятель собирался захватить и сжечь Архангельск, чтобы тем самым пресечь заморскую торговлю и расстроить кораблестроительные планы России на Двине. Не зная фарватера, шведы выслали вперед галиот и яхту. Разведывательные суда вели русские пленники — архангельский лодейный кормщик Иван Рябов с монастырским служкой Дмитрием Борисовым. Самоотверженные герои решили пожертвовать своими жизнями во имя родины. У стен Новодвинской крепости Иван Рябов совершил широко известный по научной и художественной литературе патриотический подвиг. При содействии Борисова он посадил на мель под огонь новодвинских батарей яхту и головной галиот шведов с отборным экипажем. Береговая артиллерия расстреляла их, а второй галиот, плававший на вольной воде, принял на борт остатки экипажа погибших кораблей и постыдно бежал в море к своей эскадре.

Недавно в областной газете появилась статья «Кто он, лодейный кормщик?»[240] Автор, научный сотрудник Архангельского краеведческого музея Н. Коньков, ссылаясь на обнаруженные им в архиве документы, приписывает героический поступок нашего «морского Сусанина» Ивану Ермолаевичу Седунову, а Дмитрия Борисова называет Дмитрием Борисовичем Поповым. Остается сказать, что претенциозный заголовок не подкреплен содержанием статьи. Мы не исключаем того, что «Рябов» — прозвище, данное, как это делалось в те времена, человеку по характерной черте самого героя или в данном случае его отца. Отец лоцмана был рябой, имел рябое лицо, а Иван был сыном «рябого», то есть Рябов. Не вносит ничего нового в ясный вопрос и вторая статья того же автора, опубликованная позднее.[241] Мы не видим оснований приписывать подвиг Ивана Рябова другому помору, как это пытается сделать Н. Коньков, тем более, что имя северного героя популярно в народе. Его гордо носит один из кораблей Северного морского пароходства. Потомки Ивана Рябова и поныне трудятся в Архангельске.

Итоги 13-часового сражения под Новодвинской крепостью подвел историк Архангельска В.В. Крестинин: «25 июня 1701 года. Бой со шведами перед крепостью на Двине и пленение двух шведских военных судов, фрегата и яхты».[242] Другой известный краевед С.Ф. Огородников опубликовал записку организатора разгрома интервентов на Двине стольника Селиверста Иевлева.[243]

«Зело чудесно!» — писал 6 июля Петр Ф.М. Апраксину, получив донесение о разгроме «злобнейших шведов». Царь поздравил своего любимца «сим нечаемым счастием».[244] Петр приказал отнятые у шведов суда отвести в Архангельск и так отремонтировать, чтобы можно было выплывать на них в «большое море-океан».

Победа под Новодвинской крепостью, одержанная благодаря героизму защитников крепости, была первой победой над морскими силами Швеции. Одним из трофеев битвы явился шведский флаг. Это был первый военно-морской флаг иностранного государства, захваченный русскими войсками.[245]

Бежавшие с устья Северной Двины шведские корабли разорили на западном берегу Белого моря принадлежавшее Соловецкому монастырю Куйское усолье, сожгли солеварный завод и 17 крестьянских хижин, забрали скот, но, устрашенные нападением селян, поспешили ретироваться.[246] Пленных русских супостаты разбросали на необитаемых мелях без продовольствия, но, к счастью, они сумели добраться до берега большой земли. Так бесславно завершилось вторжение королевского флота в Поморье в дни Северной войны.

Вскоре Петр получил от русского посланника в Голландии Андрея Матвеева донос, что шведы собираются совершить в навигацию 1702 года новое нападение на Север с большими силами. Встревоженный этим сообщением, царь 30 мая 1702 года опять приезжает в Архангельск, взяв с собой сына Алексея, большую свиту и пять батальонов гвардии, что составляло свыше 4 тыс. солдат-преображенцев. На этот раз Петр избрал своей резиденцией остров Марков против Новодвинской крепости и поселился в специально срубленном для него небольшом домике, чтобы лично руководить строительством бастионов, равелина и других крепостных сооружений. В 1710 году домик Петра был поврежден льдом, и вскоре после этого его перенесли к Новодвинской крепости. В 1791 году в домике Петра был П. Челищев. Путешественник нашел «маленький деревянный дворец», в котором жил Петр в июне — июле 1702 года, в состоянии полного разрушения: углы его отвалились, стены осели, печи развалились, окна и полы были расхищены.[247] К началу XIX века домик Петра несколько привели в порядок и в 1877 году доставили в Архангельск.[248] В 1934 году домик Петра перевезли в село Коломенское в государственный музей, где он охраняется как памятник старины. Остров же Марков в 1814 году был стерт льдом и ныне не существует.

К третьему приезду Петра на Севере было построено 8 торговых кораблей, из них 6 в Соломбале и 2 на Вавчуге. В последний приезд Петр вторично посетил Вавчугу. Он прибыл туда в сопровождении сына и блестящей свиты на трофейном галиоте, отбитом у шведов при их нападении на Новодвинскую крепость. В присутствии царя спустили на воду два фрегата «Курьер» и «Святой дух», построенные по заказу казны. Довольный успехами вавчугских навигаторов, Петр подарил им лесную дачу по берегам Двины в 2470 десятин,[249] что обеспечивало сырьем судостроительное и пиловочное вавчугское производство. Не ограничиваясь этим, царь наградил Осипа Баженина почетным званием корабельного мастера. Оба брата получили звание именитых людей гостиной сотни.

Удостоверившись от прибывших в Архангельск кораблей, что неприятель не явится в Белое море и не повторит нападения, Петр сам решил обрушиться: на шведов с такой стороны, откуда его не ожидали. Шестого августа он отправился из Архангельска в обратный путь через Соловецкий монастырь. Если в 1694 году царь подплывал к монастырю на одной яхте, то сейчас целая эскадра из 13 военных судов, на которых находилось 4 тысячи гвардейцев, принесла создателя русского флота к беломорским островам. Походный военный штаб Петра расположился на Большом Заяцком острове. Здесь в память о пребывании эскадры на Соловках и посещения их Петром I была сооружена в 1702 году деревянная одноглавая церковь в честь Андрея Первозванного, считавшегося покровителем моряков. Ее сделали плотники эскадры.[250]

Выйдя на берег Соловецкого острова, Петр первым делом обошел вокруг монастырской ограды и осмотрел ее со всех сторон, затем обследовал оружейную, ризную и прочие монастырские службы, ознакомился с тюрьмами и узниками и на прощанье повелел выдать монастырю для нужд обороны 200 пудов пороху из казенных складов в Архангельске.[251] В том же году местный воевода выполнил распоряжение царя.[252]

От Соловецких островов Петр отправился с флотом к пристани монастырской деревни Нюхча (Нюхоцкое усолье), что на морском берегу. Отсюда с двумя яхтами (остальные корабли с Нюхчи вернулись в Архангельск) и пятью батальонами гвардии Петр пошел прямо на город Повенец к Онежскому озеру — дорогой, получившей наименование «осударевой (государевой) дороги». Так назвали трассу от Белого моря к Ладожскому озеру, проложенную сквозь непроходимые беломорско-онежские дебри, непролазные топи и отдельные «зело каменистые» участки. Отметим, что с «государевой дорогой» совпадает трасса современного Беломоро-Балтийского канала.

Руководил строительством «государевой дороги» расторопный сержант Преображенского полка Михаил Иванович Щепотьев. В его распоряжении находились тысячи крестьян с лошадьми и телегами. Благодаря выносливости северян и несокрушимой энергии Щепотьева стратегическая дорога протяженностью в 160 верст[253] и шириною в 3 сажени была проложена очень быстро. В конце июня началось строительство дороги, а уже в августе по ней двинулись в Прибалтику гвардейцы Преображенского полка. По «государевой дороге» перетащили в Онежское озеро и два фрегата. Десять суток их волокли на полозьях вроде саней 200 человек и столько же лошадей.

Из Онежского озера рекою Свирь фрегаты и преображенцы вошли в Ладожское озеро, где войска Шереметева дрались со шведами. Ударившие по врагу с тыла свежие русские силы решили исход сражения. Шведская флотилия в Ладожском озере была истреблена. В октябре 1702 года пал Нотебург (древний новгородский Орешек), затем Ниеншанц. Все течение Невы оказалось в руках России. 16 мая 1703 года в дельте реки «на первом отвоеванном куске балтийского побережья» (Карл Маркс) был заложен Петербург.[254]

Поражением шведов в 1701 году на Северной Двине фактически закончилась многовековая агрессия скандинавских рыцарей против Архангельского Поморья. В течение целого столетия воды Студеного моря бороздили только торговые суда, на край не совершалось никаких покушений.