Константинэ Гамсахурдиа - Похищение Луны

• Название: Похищение Луны
• Автор: Константинэ Гамсахурдиа
• Издательство: «МЕРАНИ»
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1989

Константин Симонович Гамсахурдиа — писатель, филолог-грузиновед, автор историко-литературных трудов. Родился в поселке Абаша Сонакского уезда Кутаисской губернии. Окончил грузинскую гимназию в Кутаиси. Учился в Петербургском Университете, где занимался в семинарии Н. Я. Марра. Из-за разногласий с учителем уехал учиться за границу (Кенигсберг, Лейпциг, Мюнхен, Берлин). В 1914 в связи с началом первой мировой войны арестован в Германии, около года провел в концлагере. Окончательно вернулся в Грузию в 1921. Один из основателей и руководителей "Академической группы писателей", издатель ряда журналов. Арестован 1 марта 1926. Тяжело больной, доставлен в Москву. 28 июня 1926 Коллегией ОГПУ приговорен к 10 годам лишения свободы (ст. 66). Отбывал заключение в СЛОН. Освобожден условно-досрочно 21 декабря 1927 на основании постановления Президиума ЦИК СССР от 23 ноября 1927. Сведений о реабилитации нет. Академик АН Груз.ССР (1944).

      Соч.: Собрание сочинений. Тб., 1947 (на груз. яз.); Критика. Т. 1-2. Тб., 1956-1959 (на груз. яз.); Избранные произведения: В 6 т. Тб., 1964 (на груз. яз.); Собрание сочинений: В 10 т. Тб., 1983 (на груз. яз.).

      Лит.: Радиани Ш. Д. Константинэ Гамсахурдиа. Тб., 1958 (на груз. яз.); Бенашвили Д. Г. Жизнь и творчество Константинэ Гамсахурдиа. Тб., 1962 (на груз. яз.); Жгенти В. Д. Константинэ Гамсахурдиа. Тб., 1967 (на груз. яз.); Шушаниа Э. Э. Творческий путь Константинэ Гамсахурдиа. Тб., 1970 (на груз. яз.); Мдзинаришвили Д. И. Константинэ Гамсахурдиа. Тб., 1983 (на груз. яз.); Маградзе Э. С. Праведное сердце. Тб., 1983 (на груз. яз.); Перченок, 1981. С. 225; Зелинский К. В июне 1954 года / Публ. и предисл. В. Стрижа [Е. Д. Прицкера] // Минувшее. Вып. 5. С. 69; РВ. № 4. С. 119.

      Арх.: Гос. музей Грузии им. С. Н. Джанашиа АН Грузии; Музей дружбы народов АН Грузии.

---

Думы о Тбилиси напомнили ему Тамар. Заныли и сердечные раны.

Это имя «Тамар» для Арзакана окутано тайной. Ему ничего не известно о ее судьбе. Где она? Какая у нее жизнь, что она делает?

Может быть, уже поступила в институт? Или вышла замуж? А может быть, вернулась в Зугдиди и опять провела зиму в обществе дедушки Тариэла, Шардина Алшибая и юродивого Лукайя?

Где бы ни была Тамар, Арзакан ее отыщет. Не найдет в Тбилиси, — поедет в Зугдиди. Решено. Он так и сделает. Даже если против пего ополчится весь мир, а не только какие-то Тарба!

А вдруг Тамар вышла замуж?

Ну так что ж! Кому бы ни принадлежала сейчас Тамар, все равно в конце концов она достанется Арзакану. Так начертано в книге судеб!

Одно обстоятельство могло помешать осуществлению его планов. Это судьба Тараша.

В сущности, по милости Арзакана — да, да, из-за него одного — Тараш враждует с этими проклятыми Тарба. Оставить его тут? Нет, этого Арзакан не может допустить. Если Тараш не заупрямится, он должен тоже вернуться в Тбилиси. Не так он труслив, чтобы похоронить себя здесь из страха перед Тарба… Но, может быть, другая причина удерживает его в Сванетии?

И Арзакан решил до своего ухода переговорить с Тарашем, внести полную ясность во все эти запутанные дела.

Отец может на некоторое время перебраться к черкесам. А потом Арзакан добьется, чтобы власти обуздали Тарба.

«Неужели мы отступим перед этими бандитами и всю жизнь будем от них прятаться?» — думает Арзакан.

Напрасно он послушался отца и без толку провел целую зиму в какой-то медвежьей берлоге. Невыносимым стал для него запах бараньих шкур и помета, запах самогона из бузины; невыносимо есть козлятину, слушать темные речи Кора Махвша и его сыновей.

Очень захотелось снова побывать в большом городе, побриться, побродить по асфальтированным улицам. Захотелось газет, книг…

Вот это — настоящая жизнь! А что за жизнь в этакой глуши? Всю зиму заперт в горах, оторванный от людей, забытый ими…

Но если отец станет препятствовать Арзакану? Ну и что же! Отец еще не порвал со старым миром. В его сознании еще крепко сидят старые обычаи, когда кровные враги держали в страхе всю семью, все село. Да кроме того, ведь не ребенок же Арзакан, чтобы плясать под отцовскую дудку! Лучше всего уйти, ничего не сказав старику, чтобы избежать лишних ссор.

В этих думах Арзакан заснул. Было уже совершенно темно, когда его разбудили шаги. Шаги и вздохи. Проголодавшийся Арзакан обрадовался: «Должно быть, вернулся Тараш и принес дичь».

Не открывая глаз, окликнул вошедшего:

— Будешь молодцом, Тараш, если принес тура!

— Что, проголодался? — отозвался вместо Тараша Кац Звамбая.

— Проголодался, здорово проголодался, Гуча.

— Чтоб тебе подавиться, сынок, чтоб подавиться! — отвечает ему отец.

Узнав голос отца, Арзакан замолчал. Долго возился Кац Звамбая, собирая валявшиеся вокруг очага щепки. Наконец развел огонь и заговорил.

— Можно ли быть таким бессовестным? — начал Кац. — Человек оказал нам гостеприимство, приютил нас, ты же поступил, как свинья!

Что ты намерен теперь делать? Куда думаешь скрыться? Небось голоден, а? Ну что ж, иди в гости к Махвшу, там тебя встретит Гурандухт горячими хачапури!.. Чумой они угостят тебя, чумой!

Закрывшись с головой турьей шкурой, Арзакан молча слушал.

Кац Звамбая начал по одной перечислять все свои обиды. И его упреки были так же привычны и скучны, как чтение двенадцати евангелий в великий четверг,

Припомнил Кац, как Арзакан вступил в комсомол, как восстановил против себя односельчан, организовав на селе колхоз. Затем перешел к истории кровной вражды с Тарба и ко всему, что вслед за тем последовало.

Арзакан продолжал молчать, и это еще больше бесило старика. Он проклинал сына, говорил, что лучше бы его матери родить вместо него змееныша, лучше бы Арзакану умереть еще в утробе матери!..

— Ладно, успокойся, — сказал наконец Арзакан. — Если столько бед из-за меня, то уйду и больше не буду тебе досаждать.

Старик и сам устал злобствовать.

— Куда ушел Тараш? — спросил он.

Арзакан ответил, что Тараш пошел на охоту.

Совсем стемнело, и Кац стал беспокоиться, почему запаздывает Тараш. Ему не терпелось увидеть своего воспитанника, узнать, не принимал ли и он, чего доброго, участия в убийстве Мезира вместе с этим сумасбродом Арзаканом?

И незаметно уснул. Ему приснилось, что он вернулся в Окуми. Глухая ночь. Подошел к чулану Арзакана, приоткрыл дверь. Глядит, у очага валяется чья-то голова. Вгляделся внимательнее: откуда взялась эта голова с такими узкими-узкими глазами? Ах, ведь то глаза Мезира, Мезира с размозженной головой! Как ехидно они смеются, они издеваются над Кац Звамбая.

Эти глаза приводят его в бешенство, он хочет броситься, растоптать их, но они, выскочив из орбит, заползли под крышу чулана и подняли визг.

Кац проснулся весь в поту. Видит: Арзакан оделся и собирается в путь. Расстелил на земле бурку, сложил. Подтянул голенища, отряхнул папаху.

— Куда это ты? — крикнул Кац, подняв голову.

— Куда? Это мое дело.

Кац вскочил с лежанки.

— Я спрашиваю тебя, куда ты идешь?

— Иду на охоту, а потом отправлюсь в Тбилиси. Отдохнешь от меня, наконец.

— Как это отдохну! Если Тарба тебя укокошат, кто будет в ответе за твою кровь?

— За себя я отвечаю сам.

— Ты или я?

— Я!

— Но разве ты и я — не одно и то же? Кто разъединил нас?

— Тот, кто создал меня.

— Да кто же тебя создал? Я создал тебя, ты моя кровь…

Арзакан схватил папаху.

Кац Звамбая потянулся и, выпростав из-под изголовья обнаженный кинжал, в слепой ярости бросился на сына. Арзакан отскочил и выхватил свой маузер.

Загремело в Пещере великанов. И когда наполнивший ее дым рассеялся, Арзакан увидел труп Кац Звамбая, распростертый у очага, в луже крови. Выскочивший из орбиты глаз висел у правой брови. И он, этот глаз, так пронизывающе смотрел на отцеубийцу, точно хотел проникнуть в его душу.

Не выдержал этого потрясенный Арзакан и, раскрыв бурку, набросил ее на покойника.

Снова принялся за сборы. Уходить без бурки нельзя. Подойти же к трупу и снять с него бурку он не осмеливался, боясь, как бы не посмотрел вновь на него окровавленный, одноглазый отец.

Вдруг снаружи донесся невнятный шум.

Арзакан насторожился: говорили двое. Один из говоривших был Тараш.

Вздрогнул Арзакан: может быть, Тараш привел милиционера? Но откуда мог Тараш узнать о случившемся?

В это время снаружи послышался голос: «Это мы, Арзакан, мы несем убитого тура!» И Тараш и Саур втащили тушу убитого зверя.

Охотники громко смеялись. Они еще не успели заметить прикрытый буркой труп.

Оказалось, что Саур, отправившись на поиски Арзакана, повстречался с Тарашем, охотившимся у «Орлиных скал».

Арзакан не растерялся.

— Где же ты был? — обратился Арзакан укоряюще к Тарашу. — Если бы ты был с нами, не стряслась бы над нами эта беда!

Тараш вздрогнул.

— Какая беда? Что случилось?

— Да вот, отца убили!

— Кого?.. — вскричал ошеломленный Эмхвари.

— На другой же день после твоего ухода, — начал Арзакан, сделав печальное лицо, — сюда пришел отец. Но ты запоздал. Обеспокоенный этим, он решил, что с гобой случилось несчастье и что надо выйти на поиски. Не успели мы дойти до «Орлиных скал», как на нас напали трое пастухов, вооруженных винтовками. Я думаю; что это Тарба из Джвари. Завязалась перестрелка. У меня с собой был лишь маузер…

Арзакан умолк. Тараш молча слушал, уставившись в землю.

— И они убили его, — продолжал Арзакан, бросив взгляд на бурку. — Если б не подоспели охотники-сваны, Тарба и меня бы убили.

— Проклятые Тарба! — воскликнул Саур. — В день Ламарии они спрашивали у Кохта Лапариани, не гостите ли вы у Кора Махвша. Незадолго перед тем Махвш думал уже начать с ними переговоры.

Тараш Эмхвари откинул с покойника бурку, опустился на колени и благоговейно приложился к его правому плечу.

Потом все трое молча сели.

— Что вы думаете теперь предпринять? — спросил Саур.

Арзакан молчал. Вместо него ответил Тараш:

— Необходимо отвезти тело в Мегрелию, ничего больше не остается. Покойный не раз просил меня: если, — говорил, — умру, не оставляйте меня в Сванетии, перевезите мои кости домой.

И Эмхвари вопросительно взглянул на Арзакана. Тот молча выразил согласие.

Тогда Тараш обратился к Сауру:

— Ты должен как-нибудь раздобыть нам хоть одного коня.

— Что ты, что ты! — испугался Саур. — Дома я не осмеливаюсь даже упоминать о вас. Наоборот, я распустил слух, что вы давно уже за пределами Сванетии. Ни один Лапариани не одолжит вам лошади. Может быть, завтра-послезавтра проедет здесь Джокиа; попробую договориться с ним. А кроме него не с кем.