Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

• Название: Тринадцатая стихия
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Что произойдет, если тому, кто ценит жизнь превыше всего, подарить нечто, что ценнее самой жизни? И что случится, если у него это отнять, вырвав даже саму память о том, что это "нечто" было? Какой ценой оплачиваются души, и кто эту цену назначает? Что может быть настолько необходимо и бесценно, что даже Бог прощает нарушение миропорядка из-за того, что кто-то стремится вернуть потерянное? Он всегда был одинок. И называл себя "сторожевым псом Перекрестка". И по чьему-то злому умыслу был обречен найти и потерять то, что для него стало важнее самой жизни. На этом его одиночество закончилось. Калейдоскопом разрозненных разноцветных стекол он идет к своей цели, даже не понимая, чего ищет, но, отчетливо осознавая, что без этого его жизнь не имеет смысла. Один за другим в его жизни возникают те, кто ему становится дорог. И ни одна встреча не происходит случайно. Его ведут, давая проводников. По дорогам и по времени. Чтобы вернуть утраченную ценность. Потерянные изумруды. Сам того не понимая, сумеречный эльф по имени Аш дал клятву и принял власть Тринадцатой стихии, ступив на ее непростые пути. И ему предстоит найти ответ на вопрос о том, чем или кем является самая загадочная из стихий, которой даже боги управлять не могут.

---

Ощущение крошащегося льда в ладонях. И синие глаза. Слишком живые для того, кто не имеет права считаться живым. Еще не потеряв, чувствовать горечь утраты. Он сам придумал себе этот обман – и никого не вправе винить за это. Не вправе упрекать. Едва найденное тепло выскальзывало песком сквозь пальцы, оставляя ему лишь гложущую пустоту. Одиночество. Оно не так и тягостно, когда не с чем его сравнивать.

«Не уходи! Что ж ты делаешь? Что я делаю? Почему? Почему я понимаю, что теряю тебя, хотя ты и не был никогда моим, чтобы я имел право так думать? Не уходи, не рви меня на части. Хочешь избавиться от меня – тогда убей. Не оставляй мучаться. Не оставляй. Даже если ты – всего лишь сон. Не покидай меня. Не покидай. Останься сердцем в моей груди, ты всё равно мое украл. Останься выдохом и вдохом. Теперь я знаю, кто ты для меня. Просто будь. Если уходишь – возвращайся. Чтобы я знал, что не забыт тобой. Я не скую тебя цепями, но не покидай».

Утро еще не начало красить небо светлым. Согнувшаяся фигура на крыльце. Аш шумно выдохнул; острой болью отдало, сжимаясь, сердце. Пропустило удар. Не говоря ни слова, сумеречник неловко сгреб в охапку пьяного вампира и потащил в дом. Скоро рассвет, того гляди изжарится. День обещал быть ясным, если верить звездному небу и запаху ветра.

Слова застряли где-то в горле колючим комом, так и не вырвавшись наружу. Лишь билось сумасшедшим пульсом в висках, отмеряя оставшиеся минуты. Те, что вместе. Аш прижимался к Ровану всем телом, пытаясь отогреть, отдать свое тепло. Всё, без остатка. Только бы отодвинуть расставание. Только бы продлить эту иллюзию неправильного болезненного счастья. Только бы… «Не уходи…»

Рован что-то несвязно ворчал, обвиняя эльфа во всех смертных и не очень грехах, до конца не простив злополучное утро в пещере. Не понимая, что сумеречник бежал от него, бежал от пожара в груди, что разгорался всё сильнее, не позволяя дышать, сжигая всепоглощающим пламенем. Бежал, боясь привязаться, прикипеть… Разве можно выплеснуть наружу то, что чувствовал Аш? Разве можно спокойно принимать то, что отрицал в себе годами, десятилетиями? Молчать или прятаться за ничего не значащими словами… но себе ведь не соврешь. Горькая насмешка судьбы над эльфийской гордыней – отдать сердце не тому. А кому? Неправильность происходящего рвала на части и так растерзанную душу Аша.

«Не уходи, только не уходи… ты сам разрушил стену, сам стал моим дыханием… ты ведь не понимаешь, совсем не понимаешь, что это значит для меня… не понимаешь, что оно, проклятое, просто перестанет биться, если ты уйдешь… если навсегда… я буду ждать тебя вечность, если ты уйдешь… только обещай вернуться… не покидай меня».

– Скажи, что я могу в тебя верить. В то, что сейчас ты настоящий, не пригрезился мне. И тогда больше не будет того холодного утра. И если тебе холодно, я стану огнем, который будет согревать тебя, – хрипло шептал он, отбросив все свои маски, но не раскрывая глаз. Всё еще боялся показать такого себя. Боялся, что глаза всё еще серые… и что вампир увидит в них слишком много. Увидит, насколько беззащитен Аш перед этой лавиной нахлынувших чувств. Ресницы дрожали, зверь не торопился возвращаться, предоставляя эльфу самому сгорать в пламени осознания того, что он любит.

– Задушишь, – пробормотал вампир.

– Не задушу, не сейчас. Нечего волноваться, – усмехнулся Аш. И этот голос, шипящий голос Рована успокаивал, постепенно вытаскивал сумеречника из клокочущей лавы, позволяя слышать другие слова.

– Ничего не скажу. Я пьян и плохо понимаю, что вообще происходит. Наговорю чего, потом припоминать будешь, – приправленная поцелуем правда, и оттого не такая уж и горькая. Хотя друид не отказался бы быть сейчас обманутым. Так сладко было надеяться на то, что на его чувства может быть ответ. И всё равно – неведенье. И ласковые кончики пальцев по щеке. Странно теплые.

– Не уходи, – пальцы дрогнули. – Когда-нибудь я узнаю, что с таким трудом ты держишь в себе, – негромко проговорил вампир.

Глаза Аша открылись. Янтарные, с вертикальными зрачками. Теперь он всё для себя решил. Не покинет и не позволит уйти. Чего бы это ни стоило. Такой вот простой смысл жизни – быть с тем, в чьей груди теперь бьется его сердце.

– Узнаешь? А обрадуешься ли такому знанию? – он осторожно убрал с лица Рована непослушные светлые пряди, мешавшие смотреть в глаза. Синие, такие ясные, что становится больно. Легко коснуться щеки, губ, провести по ним, едва дотрагиваясь. Слышать тревожный участившийся стук сердца. Положить ладонь на грудь, где оно трепетной птицей рвется из тенет. Звучать в унисон… Живое сердце, иначе и быть не может.

– Мое сердце бьется у тебя в груди. Понимаешь? – Аш улыбался как-то виновато, с грустью, закравшейся в уголки губ, в прищур глаз. Смирившись. Приняв свои чувства. – Я не могу жить без сердца. Ты – моя жизнь.

Самое непростое признание, самое сложное решение. Он больше не боялся услышать ответ. Всё уже сказано, а дальше – будь что будет. Он выбрал свой путь. Даже если ошибся.

Над лабиринтом, да и над всем Перекрестком, зависла напряженная тишина. И в этой тишине, звонко тренькнув, оборвалась тонкая струна.

Часть шестая. Пепел

Глава первая.

Нэл едва не отсалютовал уходящему друиду, с немой тоской в глазах глядя вслед. Ему бы хотелось еще немного побыть рядом с легендой. Но не сложилось – видать, у легенды были свои планы. Зато остался его ученик, который хоть и походил на человека, но меньше пах смертным, чем прежний. Да и не стал бы древний сумеречный маг учить кого попало. Это было общее у всех подлунных эльфов.

– Вдвоем, значит, да? Ну, присоединяйся, что ли. Есть вино, а ужин могу заказать, если ты голоден, – Нэл вопросительно посмотрел на Ранко. Та отрицательно покачала головой, и он продолжил: – В общем, дело обстоит так. Не знаю, что вам сказал вербовщик, но искать придется не посох, а тех, кто заказал его похищение. Надеюсь, ты понимаешь, какое святотатство произошло? Посох Верховного – не дорожная палка. Должен понимать, с таким-то учителем.

Эльф ненадолго замолчал, отпивая вино и прислушиваясь к разговорам в таверне. Кто-то жаловался на последствия землетрясения, кто-то на непочиненную крышу и ливень; ничего интересного не прозвучало.

– Всё, что я знаю, – украденный наемником посох забрал некий человек. Но он просто посредник, хотя из тех, что могут знать истинного виновника. Ничем не приметный человек, обычный. Единственное – у него шрам через правую щеку. С посохом ушел вчера. Если узнаем, куда направился, то если и не догоним – хоть след поймаем. Я тут подумал: можно спросить на городской заставе, не покидал ли город человек со шрамом. Шанс небольшой, но может и повезти. Но это утром, сейчас с нами и говорить никто не станет.

Окинув новоявленного партнера скептическим взглядом (не иначе, у Аша переняла привычку) Ранко решила пока придерживаться маскировки под парня. В ее глазах шибко ретивый следопыт не заслужил того доверия, чтобы посвящать его в такую тайну.

– Ну и кому ваш посох мог понадобиться? – пока что она откровенно скучала и совершенно отказывалась понимать, за каким шимом Аш «сосватал» ей это дело. Соответственно, никаких мыслей на сей счет в аловолосой голове не зарождалось. Но, похоже, следопыта это не особенно смущало.

– Кому мог понадобиться, говоришь? А всем, – уверенно заявил Нэл. – Сам посуди, земель мало, за них вечно все грызутся. Так что начнем по порядку. Светлые – могли, сомнений даже нет: наши леса получше их будут, а их земли в горы уперлись, не расширить дальше. Люди – и эти могли, у них жадность больше жизни, им сколько ни подай, всё мало. Оборотни – тоже могли: зажаты между людьми и вампирами, те их постоянно подъедают… да запросто, ведь наши леса граничат с горами с одной стороны и светлыми с другой – всё же спасение от кровососов. Вампиры – и эти тоже не прочь поживится, если не землями, то кровью бессмертных. Гномы – давняя вражда, а еще наши леса упираются в их горы. Дроу – тут и вовсе без вопросов, могли, и точка – слишком много ненависти между нами.

– И при чем здесь посох? – у ученицы друида начался нервный тик. Уж насколько Аш был немолчаливым, но этот «сын природы» мог за пояс заткнуть любого. Казалось, у него рот не закрывается.

«Не иначе, всем сумеречникам в их лесах и поговорить не с кем. Вот и наверстывают, дорвавшись до свободных ушей», – подумала Ранко, пытаясь держать себя в руках, чтобы не заткнуть не в меру говорливого напарника при помощи удара в челюсть. Тот отпил вина, перевел дыхание и продолжил:

– А посох – он же главное оружие ордена друидов. Конечно, армия у нас сильна, но против магии должны сражаться маги. И если лишить Верховного его оружия, защита сразу ослабеет, и шансы победить наш клан здорово возрастут. Поэтому посох украли те, кто жаждет войны и планирует нападение. А как я уже сказал, желать войны могут все. Но… не все могут, – эльф расплылся в улыбке: знание военного дела и как с этим обстоят дела у потенциальных врагов – именно то, что изучают следопыты сумеречных в первую очередь. А он, Нэринилор, был далеко не последним в списке, и хоть молод, но схватывал такое на лету.