Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

• Название: Тринадцатая стихия
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Что произойдет, если тому, кто ценит жизнь превыше всего, подарить нечто, что ценнее самой жизни? И что случится, если у него это отнять, вырвав даже саму память о том, что это "нечто" было? Какой ценой оплачиваются души, и кто эту цену назначает? Что может быть настолько необходимо и бесценно, что даже Бог прощает нарушение миропорядка из-за того, что кто-то стремится вернуть потерянное? Он всегда был одинок. И называл себя "сторожевым псом Перекрестка". И по чьему-то злому умыслу был обречен найти и потерять то, что для него стало важнее самой жизни. На этом его одиночество закончилось. Калейдоскопом разрозненных разноцветных стекол он идет к своей цели, даже не понимая, чего ищет, но, отчетливо осознавая, что без этого его жизнь не имеет смысла. Один за другим в его жизни возникают те, кто ему становится дорог. И ни одна встреча не происходит случайно. Его ведут, давая проводников. По дорогам и по времени. Чтобы вернуть утраченную ценность. Потерянные изумруды. Сам того не понимая, сумеречный эльф по имени Аш дал клятву и принял власть Тринадцатой стихии, ступив на ее непростые пути. И ему предстоит найти ответ на вопрос о том, чем или кем является самая загадочная из стихий, которой даже боги управлять не могут.

---

– Приполз-таки, – ехидно ухмыльнулся эльф, ополоснул руки в единственном целом ведре и, отерев их о штаны, сел на траву с дорожной сумкой, в которой ждали своего часа заблаговременно купленные пирожки.

– Не злись, ну правда, так надо было, очень надо. А пирожок? – почти скулил проголодавшийся Ифи.

– Да что ж с тобой поделаешь, держи, – торжествующе ухмыльнулся наемник.

Пока Тайрен с Шимом обедали, успели прийти мастера. Вскоре немногочисленным окнам был возвращен надлежащий вид – Лис помогал стекольщику, и дело спорилось быстро. Кровельщик осмотрел крышу, прикинул вслух, какой и сколько черепицы надо, и ушел, сказав, что завтра займется починкой, и пусть хозяин молит небо, чтобы не было дождя.

Рыжий наемник старательно изображал домохозяйку, склонившись над большим тазом и отстирывая от последствий домокрушения одежду и прочее тряпье. Ифи, с неизменным пирожком в зубах, вышагивал по согбенной спине эльфа и каждый раз возмущенно трепыхал крыльями, когда тот разгибался.

– Скажи-ка, Шим, как ты умудрился тогда запутаться в силках? Я за тобой наблюдал, тебе избавиться от птичьих пут – два раза плюнуть. Так что это было, а? – поинтересовался Лис, в очередной раз выпрямляясь и потирая натруженную поясницу. За спиной сразу послышался обиженный шорох крыльев, однако эльф давно понял, что Ифи не летает, а левитирует, и зачем ему крылья – Шим знает. Ну да, именно он и знает.

– Ишь ты, какой глазастый выискался, – съязвил Шимрис, – У вас ведь есть понятие – ловля на живца, вот и у нас оно тоже есть.

– Так ты меня ловил, выходит? – наивно удивился Тайрен.

– Может, тебя, а может, и кого другого, – Ифи строил из себя всего такого загадочного и неприступного, так раздулся от важности, что Лис не выдержал и захохотал.

– Продай зверушку, Тайрен, – прервал веселье чей-то голос, и, обернувшись, эльф узнал вербовщика.

– Задаром забирай, только потом не плачь и не неси обратно, – от души хохоча, согласился он.

– Понятно, раз задаром отдают, то никаких денег потом не хватит, чтобы избавиться, – подхватил веселье старый оборотень, улыбаясь во весь рот.

– Я сейчас кого-то как продам… на запасные части для солдат, – праведно возмутился «предмет торговли».

– Подземный Шим, оно еще и говорит! – глаза вербовщика попытались вылезть из глазниц от изумления, но вовремя вернулись в привычный прищур: кого только не встретишь в этом мире, и удивляться говорящей крылатой синей белке более пары секунд было для такого побитого жизнью старика несолидно.

– В общем, Лис, дело есть, – заявил он.

– Всё Шим да Шим, и почему всегда подземный? – проворчал окончательно оскорбленный Ифи, скорчил кислую мину и, скрестив лапки на груди, по-хозяйски расселся на плече огневолосого наемника.

– Я воровать не буду! – мгновенно взъерошился Тайрен.

– Да и не надо. Речь о затерянном сокровище. И затерялось оно очень давно. Ты загляни ко мне вечерком, обскажу всё детально, не здесь же разговоры говорить, – поставил точку оборотень и, развернувшись, пошел прочь, не дожидаясь ответа.

– Вот табуреткой чую, опять подсунет что-то эдакое. Не зря же сам явился, задница старая, – раздраженно сплюнул в траву Лис и снова возвратился к стирке, склонившись над тазом, отчего Ифи едва не бухнулся с плеча в воду.

* * *

Подворье придорожного трактира шумело многолюдьем – дело обычное, есть вещи неизменные в любом из миров. Это раздражало друида, но выбора не было.

Обедали молча. Аш сам не заметил, как изрядно приложился к вину, и перестал злиться на окружающий шум. Раны стали болеть меньше, только вот не проблемы здоровья сейчас занимали эльфа: все его мысли остались там, в пещере. С вампиром. Не просто жажда. Что-то большее. Намного большее. От чего ныло в груди. Больно. Щемящее. Сладко. Осколком.

Грозовые раскаты заставили галдящую публику притихнуть. На мгновение сумеречник вынырнул из размышлений, поднял взгляд на Ранко, махнул трактирщику, – мол, еще вина, – и снова уставился в хмельной кубок. Ливень пошел знатный, не сунешься под такой. Только и оставалось, что сидеть за столом и топить свои мысли в терпком напитке.

«Найди меня. Или сбеги, если так уж рвался. Если понимаешь, чего хочешь больше. Если только общая жажда крови связывала нас, то беги. Или следующая встреча станет для тебя последней. Если только жажда. Если только мои стены рухнули и только мое сердце щемит так больно. Тогда беги. Если же… Шим, слишком много если», – дождь шумел, барабанил по крыше частой дробью. И где-то в этой пелене воды, падающей с неба, Ашу чудился крик. Наваждение.

Кричал сам друид. Не вслух, но где-то глубоко внутри себя. Впился пальцами в столешницу, чтобы не сорваться, не побежать через дождь к нему, к вампиру. Проклинал эту невидимую связующую нить между ними. Уже не разорвать. И если сейчас еще терпимо, еще можно гасить вином, то ночью будет совсем плохо. Тоскливо без этого огня, без глотка крови, без сплетенья тел. Много. Мало. Достаточно просто быть рядом. Просто сжать в объятьях и не отпускать. «Кого?»

Шум дождя. Бежать от своих желаний. Чтоб не срастись еще крепче. Чтобы не отдирать потом вместе с кожей. Слишком чуждой была Ашу природа вампиров. Живые ли они, могут ли чувствовать? Есть в них хоть что-то, кроме жажды? Он никогда не задавался подобными вопросами раньше. Ему это было не нужно. Но сейчас… сейчас какой-то частичкой себя сумеречнику хотелось, чтобы Рован был… живым. Чтобы не убегал, а захотел найти его, Аша. Сам захотел.

Ранко покачала головой, пересела ближе к очагу и протянула руки к огню, спасаясь от сырости, которую принес с собой ливень, длившийся уже не первый час. Блики пламени окрасили алые волосы золотом. Друид проследил за ученицей взглядом: трактирщик подал девушке кружку чая и что-то сказал; Ранко рассмеялась. Серебристые колокольчики. Аш дернулся. Непослушные, совсем не по-девичьи коротко остриженные вихры, золотистые от отблесков огня, почти… пшеничные.

Сердце бешено заколотилось. В сознании всё смешалось, осколки завертелись, вышибая эльфа в горячечный бред. Тонкая, почти мальчишеская, но все-таки женская фигура. Хрупкие плечи, узкие бедра. Короткие золотистые волосы. Серебристый смех. Глаза… Аш подскочил к Ранко и сгреб за плечи, поворачивая лицом к себе, безумно всматриваясь в ее глаза. Присутствующие в таверне притихли и отвели взгляды.

– Зеленые или синие? Какие настоящие?! – он тряс девушку, едва ли не выбивая из нее ответ.

– Аш?! Что с тобой? Мне больно! Проклятье! Зеленые! Зеленые настоящие, а синие от магии! – пытаясь вырваться, почти кричала она в лицо спятившему эльфу; наконец, высвободила руку и с размаху врезала ему по щеке. Аш встряхнулся. Наваждение отступило.

– Прости. Сам не понимаю, что нашло. Проклятье! – он рухнул на лавку и жестом попросил еще вина.

– Совсем спятил, – Ранко потерла ушибленную о челюсть учителя руку.

– Зеленые. Настоящие. Так он осколок, а ты – ключ… как же я сразу не понял? Кто же подсовывает мне эти осколки и ключи? Что я должен понять? Что я должен вспомнить? – тихо разговаривал он сам с собой, вынырнув из лихорадки видения.

Близился вечер, а ливень не затихал. Дороги наверняка раскисли, подумал сумеречник; ночевать придется здесь. Или, наплевав на непогоду, идти в дождь. Опасно оставаться под крышей: вдруг на него накатит снова, и в припадке безумия он навредит Ранко? Если с вампиром можно обойтись как угодно, то ей он вовсе не хотел причинить боль. Понимать, что не контролируешь себя. И что кто-то незримый подсовывает подсказки. Ведет. И лишает разума.

– Как считаешь, стоит нам ненастье переждать, или не сахарные, не размокнем? – взглянул он на ученицу поверх кубка, наконец-то оторвавшись от размышлений.

– Не развалимся, – улыбнулась она. Только вот улыбка вышла натянутой. Что-то подсказывало девушке: Ашу будет лучше под открытым небом. Приступ безумия вызывал у нее тревогу. Не за себя, за учителя.

Летняя гроза ливнем полоскала землю, сильные косые струи воды размывали дорогу, поднимая пар от прогревшейся почвы. Выйдя из таверны, Аш разулся, разделся по пояс, закатал штанины до колен и, когда вслед за ним ученица проделала то же самое, оставив только тунику, – сложил обувь и одежду в котомку: плотная кожа, из которой она была сделана, надежно защищала содержимое сумки от дождя.

Тракт пустовал: все путники попрятались от низвергающегося с неба водопада, кто куда смог. Только Аш и Ранко, полураздетые, босиком, бодро вышагивали по дороге, вымокнув насквозь, но ничуть об этом не жалея. Ливень словно смывал все вопросы и волнения; по крайней мере, вымывал хмель из сумеречника, изрядно набравшегося в таверне.

И всё же ему было тревожно. Каким-то невероятным, почти звериным чутьем он беспокоился за Рована, словно с ним что-то могло случиться, словно тень угрозы уже зависла над вампиром. Звенящая натянутая струна. Где-то там, за горизонтом. И не рисковал смотреть на ученицу, боясь опять впасть в неистовство.