Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

• Название: Тринадцатая стихия
• Автор: Анджей Ваевский
• Жанр: Фэнтези

Что произойдет, если тому, кто ценит жизнь превыше всего, подарить нечто, что ценнее самой жизни? И что случится, если у него это отнять, вырвав даже саму память о том, что это "нечто" было? Какой ценой оплачиваются души, и кто эту цену назначает? Что может быть настолько необходимо и бесценно, что даже Бог прощает нарушение миропорядка из-за того, что кто-то стремится вернуть потерянное? Он всегда был одинок. И называл себя "сторожевым псом Перекрестка". И по чьему-то злому умыслу был обречен найти и потерять то, что для него стало важнее самой жизни. На этом его одиночество закончилось. Калейдоскопом разрозненных разноцветных стекол он идет к своей цели, даже не понимая, чего ищет, но, отчетливо осознавая, что без этого его жизнь не имеет смысла. Один за другим в его жизни возникают те, кто ему становится дорог. И ни одна встреча не происходит случайно. Его ведут, давая проводников. По дорогам и по времени. Чтобы вернуть утраченную ценность. Потерянные изумруды. Сам того не понимая, сумеречный эльф по имени Аш дал клятву и принял власть Тринадцатой стихии, ступив на ее непростые пути. И ему предстоит найти ответ на вопрос о том, чем или кем является самая загадочная из стихий, которой даже боги управлять не могут.

---

– Проклятье! Откуда он взялся? Такое мирное местечко… и на те! Эльф! Да что ж мне так везет на ушастых? – оставшись наедине с собой, вампир продолжал возмущаться. Ведь всё так замечательно сложилось! Проник в лес, нашел место для тайника, всё обустроил, припрятал амулет. Ничто беды не предвещало. И вдруг – оскаленные волчьи пасти и этот эльф! И наглец-мальчишка, слишком ретиво размахивающий мечом. Рован был вне себя от того, что лишился пряди волос, пусть и небольшой, – пришлось причесаться ровнее и аккуратно стянуть лентой светло-каштановые локоны на затылке, чтоб скрыть поврежденную часть. Не нужно быть особо мудрым, чтобы понять, кто именно пришел во главе звериного войска. Хозяин этих мест. Истинная причина смерти тех, кто так и не вернулся из-под сени вековых деревьев Темного леса, прозванного также Волчьим.

Из-за злополучной побрякушки, случайно взятой с алтаря, Рован неожиданно оказался меж двух огней. Вернее, меж двух эльфов. С одной стороны – разъяренный кражей амулета дроу, который, судя по дорогим одеждам, наверняка принадлежит к аристократам. И уж точно не спустит «вору» святотатства. А как еще расценивать похищение из святилища? И понесла же его нелегкая заглянуть в злосчастный храм! Ведь без задней мысли, просто любопытство. Окрестности осматривал, всего-то. Оно же интересно, как они там живут, под землей? Да и удобно для ненавидящего солнце вампира. В планах было – очаровать прелестную эльфийку и перекочевать в подгорный клан, а то у людей как-то неспокойно. А вышла вот такая… неприятность. Другой же эльф и вовсе был непонятным. Уж у него Рован точно ничего не брал. Просто в лес зашел. И едва не лишился головы. И если дроу обозлился вполне обоснованно, то лесной хозяин, похоже, благодушием не страдал от рождения. Вампир смутно догадывался, что нажил себе двух могущественных врагов на ровном месте. Практически ничего не совершив.

– Ты знал, что у Темного леса есть хозяин, и что он – существо весьма злобное? – спросил Рован вернувшегося князя.

– Ты про лесного царя, господин? Неужели он действительно существует? Я думал, это сказка, – молодой правитель уселся на кровать, разглядывая немного успокоившегося «бога» недвусмысленным томным взором.

– Лесной царь, говоришь? Хм, а похож. – Рован восстановил в памяти образ эльфа: выше, чем привычные ушастые, как-то крепче телом, плечистее, что ли. Венок из листьев и трав, как корона. И если прочие представители лесной расы окатывали высокомерием и презрением всех и каждого, у кого уши покороче, то этот мог и соплеменников с землей сравнять, одним лишь взглядом дав понять, сколь они ничтожны. В крови у них это, что ли, у бессмертных? Вампир отлично понимал различие между своим бессмертием и их. Он был «не мертвым», а они – живыми.

– Ну… так его называют у нас. Но он из сказок. Вот уж не думал, что и вправду есть такой, – князю явно не хотелось говорить о хозяине леса из легенд: он придвинулся к вампиру вплотную и обвил руками за шею, умоляюще вглядываясь в синие глаза «божества».

– И, правда, ну его… соскучился, да? – и, не дожидаясь ответа, Рован погрузил клыки в услужливо подставленную шею. Он был голоден и ни о чем больше думать не хотел. По крайней мере, сейчас.

* * *

Сон был коротким и тревожным. Даже не сон, обрывки воспоминаний. Эльф проснулся и сел, стараясь не потревожить спящую девушку. Навеянное дремотой виденье разбудило его окончательно – оставалось лишь сидеть и молча слушать тишину. Всё же он не умел спать по ночам, и тело входило в привычный режим, едва успело немного отдохнуть.

Тихонько встав с кровати, Аш покинул комнату, а затем и вовсе вышел из дому. Луна бледнела в предрассветной мгле, но до первых солнечных лучей еще было достаточно времени. Достаточно для прогулки по родному лесу. Стоя босиком в траве, сумеречник улыбался рассеянному свету звезд. Немного магии – и чело хозяина леса увенчал венок из васильков. Просторный балахон не стеснял движений, трава приятно щекотала голые ступни Аша, неторопливо шагавшего по тропам своих владений.

Тропинка вывела его к озеру, где недавно «мило беседовали» с вампиром. А еще озеро хранило воспоминания, скрытые от Аша плотной вуалью перерождения в метаморфа. А может, кто-то просто похитил эти воспоминания. Он не помнил, что здесь происходило, – только обрывки. Зеленые глаза. И песня. Его песня. Когда-то он умел и любил петь.

– Да вот не для кого больше, – эльф грустил. Он что-то потерял когда-то. И память берега хранила смутные тени ушедшего безвозвратно.

Привычка, оставшаяся от времен, когда Аш был наемником, взяла свое: он сел на край берега, опустив ноги в воду, достал из потайного кармана неизменную флягу с вином и сделал глоток. Хмельное зелье растеклось приятным теплом по телу и тихой грустью по мыслям. Повинуясь беззвучному зову, из воды вынырнула кувшинка, раскрывая венчик белых лепестков навстречу бледному лунному свету. Друид любил цветы, особенно такие, светящиеся в темноте. Пальцы бережно коснулись хрупких лепестков.

Осторожно потянув стебель из воды, Аш вытащил кувшинку, не навредив ей, и распластался на земле, раскинув руки в стороны, оставив белоснежный цветок там, где сердце. Было когда-то… Ночь перед рассветом всегда была чарующей, а сегодня вообще особенной. И всему виной – сон. Тот самый короткий сон. Те обрывки воспоминаний, которые сумеречник потерял.

Он отдыхал – скорее даже, отстранился от мира вообще и пребывал в своих мыслях, в мечтах. И от этого сладко ныло под ложечкой, окуная в зыбкий туман памяти о чуде, которое исчезло и не повторится. Друиду было тоскливо и одиноко из-за этих воспоминаний, словно, утратив их, он потерял что-то очень важное. И лишь приходя на этот берег, мог коснуться тени. Когда-то здесь произошло нечто важное, чего больше нет. И никто не скажет, где искать.

* * *

– А что будет, если он вспомнит?

– Не вспомнит. Смертному это недоступно. Он ведь даже не демиург.

– Ну… а если узнает как-то?

– Ой, это уже пугает.

– Да, нам точно не поздоровится. С его-то нравом…

– Мде, нас он и так недолюбливает. Страшно подумать, что он в гневе может натворить.

– Да откуда ему узнать? Кто скажет?

– Никто не скажет. Ведь, кроме нас, никто не знает. Правда, Риз?

– Ась? А я при чем? Я не при чем. Меня вообще здесь не было, когда вы его душу разломали.

– Так ты у нас теперь чистенький, значит? А девица? Не твоих ли рук дело?

– Ну да, моих. Послушал вас тогда, идиотов. Просто не знал.

– Чего ты не знал?

– Ничего не знал. Тринадцатую не знал.

– А теперь, значит, знаешь?

– Больше, чем вы.

– Риз, ты стал странным с тех пор, как связался с этим твоим смертным.

– Это вы странные. Бессмертные сути стихий, а всё такие же дети, какими создал вас Пламень.

– А ты не такой, значит?

– Уже не такой.

– Риз, да что случилось-то?

– Я создал жизнь.

– ТЫ?!

– Ты же воздух, как ты смог?! Это не твое предназначение!

– А мне плевать. Зато это было здорово. И вообще, пора мне. Засиделся я с вами.

– Риз?!

Глава вторая.

Воспоминания уносили сумеречника всё дальше, маня призрачным щемящим теплом того, что было… было здесь когда-то. Тревожно тренькнула натянутая струна, не пуская дальше, оставляя лишь тусклый свет луны, которого хватило, чтобы растворить в своем сиянии осколки прежнего эльфа. Осколки памяти.

И в тот же миг, выныривая из тягуче-сладкого тумана, Аш осознал, что на берегу он не один. Приторно-тленный запах увядающего цветка болезненно резанул по тонким ноздрям друида, заставляя узнать в чужаке вампира: лишь кровопийцы издают запах умирающих цветов.

«Да что же им неймется? Еще один, паломничество устроили в мой лес, что ли? Или… или?» – сумеречник поймал себя на том, что именно этот запах ему знаком. Память услужливо подсунула образ недавнего незваного гостя, рисуя синие глаза на смуглом лице, светлые волосы, изящный стан. Эльф даже потянулся за мысленным образом. И отмахнулся, одергивая себя.

«Проклятье, что за наваждение? Ох уж мне эти летние рассветы и кувшинки», – он снял с груди цветок и вернул в воду; светящийся венчик сразу же закрылся и нырнул, прячась в смолисто-черную темень ночного озера.

Но чужак не померещился, он точно был здесь. Это Аш осознал, едва смахнул все призраки чарующей предрассветной ночи. И оставить это просто так друид не мог. Он сосредоточился, прислушался к шорохам и звукам. Ему не нужно было видеть, где вампир, – он просто знал.

Незаметной тенью сумеречник скользнул меж деревьев. Вампир украдкой пятился от берега, его шаги были осторожны и неслышны; но стрятаться от звериного чутья Аша в его владеньях было невозможно. В такие моменты хозяин леса был больше зверем, чем эльфом.