Ольга Чигиринская - Мятежный дом

• Название: Мятежный дом
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Научная Фантастика

Продолжение истории об экипаже и пассажирах «Паломника»

Роман не закончен, продолжение истории публикуется на сайте автора http://miatejnyidom.ucoz.ru/publ/1-1-0-1.

---

Шана опять схватила подушку и врезала ему по уху.

- А теперь, - едко сказала она, - ты заматываешься в одеяло и ложишься в койку. Спать!

- Эй, это не значит, что я совсем ни на что не гожусь…

- Не с таким лицом.

- Да ты моего лица вообще не увидишь!

- Ты сам-то его видишь? – Шана выдернула ящик-хикидаси и, выхватив оттуда косметический набор, чуть ли не носом ткнула Дика в зеркало. – Ты же бледнеешь на глазах, будто тебя в отбеливатель макнули. Озабоченный придурок, почему ты сразу не сказал, что у тебя проблемы с сердцем? Ты думаешь, я обрадуюсь, если ты на мне помрешь? Да мне придется сразу вешаться!

- Извини, - слабость почему-то стала непереборимой. Голова стала клониться к земле, пришлось упереться локтями в колени. – Я опять ни о ком, кроме себя, не подумал… Сделай мне кофе, Шана. Некрепкий. Но очень сладкий.

Оставшись один, он снова засмеялся над собой. Бедная Шана, она решит, что у него вконец извращенное чувство юмора. И ей ведь даже не объяснишь, что здесь смешного. Запахнув халат, он перетащился за стол. Руки и ноги начали холодеть. Ничего себе успокоительное, как бы не успокоило навсегда. Сам виноват. Будем надеяться, Пауль знал, что делал. Пауль – хороший мужик, только глупый, как я. Максим тоже хороший мужик, только слишком умный. И Моро неправ – Ройе понял, что сделал со мной. Все он понял, только выхода другого не было, ни у него, ни у меня. То есть, был – более кровавый и жестокий… Надо покончить с этим однажды. Покончить с положением, когда у хороших людей остаются только кровавые и жестокие пути. Дело уже не в одной только леди Констанс и ее семье, Моро опоздал… Дело в том, что в мире до черта много таких, как Брюсы и Шнайдеры и до черта мало таких, как Северин Огата и братья Ройе…

Шана бухнула перед ним дымящуюся кружку, и он перехватил девушку за руку, чтобы успокоить. Наверное, не стоило – она сразу заметила, какая у него холодная ладонь.

- Ты не волнуйся, - сказал он. – Я просто усну, все будет в порядке, вот увидишь.

Он пригубил горячую приторную муть. Не энерджист, конечно, но тоже ничего. Заставил себя выпить полкружки, больше не мог. Сел рядом с Шаной на постель, рукавом вытер ей глаза.

- Не надо плакать. Я этого не стою.

- Я сама буду решать, кто стоит моих слез, а кто нет, - огрызнулась она. – Укладывайся. Засунь руки мне подмышки, я буду тебя греть. И без глупостей.

- Нет у меня никаких сил на глупости.

Потом подумал и добавил:

- А жаль.

* * *

В глайдер-порту, у посадочного терминала номер пять, куда привела его Шана, была такая толчея, что Дик сомневался, узнает ли его связной от экологов – хотя бы даже и по зеленой бандане, которую повязала ему девушка. Хотя до назначенного времени оставалось еще двадцать три минуты, так что он был спокоен.

Он уже так вжился в шкуру беглеца, что именно сейчас, среди толкотни и гомона, безгласный и неподвижный, как камешек в потоке, чувствовал себя много спокойней, чем в доме Шаны, особняке Ройе или в «Горячем поле».

Он в бегах. Все как обычно.

- Я в туалет хочу, - сказала Шана. – Ты посиди тут. Смотри, ни во что не вляпайся.

И ушла.

Дик сидел, опираясь локтями о колени и глядя на людскую толчею. Вдруг в потоке людей возникло какое-то завихрение. Дик присмотрелся внимательней – старушка у багажного отделения. Бабка сошла с прибывшего глайдера, перегруженная плодами своих трудов в четырех больших коробках, ее не встретили, денег на носильщика то ли нет, то ли жаль, словом…

Дику не хотелось, смертельно не хотелось хоть как-то привлекать к себе хоть чье-то внимание. И, говоря начистоту – вообще не хотелось двигаться с насиженного места и тащить куда-то эти коробки только потому, что бабке жаль пятнадцати сэн на тележку. Но она торчала в проходе, перетаскивая одну коробку за другой, об нее и ее груз спотыкались, ее ругали, она огрызалась – и чем дальше, тем отвратительней Дику была вся эта картина. Может быть, ей и помог бы кто-нибудь другой, но она была неопрятна, сварлива и, по всей видимости, беспросветно глупа.

Дик, вздохнув, смял окурок – и зашагал против людского течения, извиняясь и просачиваясь в просветы между идущими, чтобы в конце концов оказаться рядом с бабкой.

От бабки несло каким-то дешевым одеколоном и тем особым запахом старого тела, который Дик помнил еще с подземных пещер возле Аратты.

- Ну наконец-то! – обрадовалась она, видимо, приняв Дика за кого-то, кто должен был встречать ее. – Эй, а ты кто такой? Тебя Ишан прислал, что ли?

- Да, - соврал Дик, чтобы не тратить времени на объяснения. – Что там у вас?

Коробки были не такими уж тяжелыми – килограмм по двадцать. Для молодого человека, конечно, а не для старой женщины. Дик взял первую, рванул, подсел, вскинул на плечо…

- Осторожней-осторожней! – раскудахталась бабка. – Яйца не подави!

Донесу до первого же свободного гравикарта, решил Дик, погружу, дам ей пятнадцать сэн – и пусть сама катит…

Он сгрузил свою ношу у платформы с картами и пошел за следующей коробкой. Главное сейчас было выдернуть старушенцию с прохода, чтобы не мешать людям…

Взял вторую коробку. Браслет на руке завибрировал, но Дик двигался размеренно и дышал ровно – так что вибрация прекратилась. Когда он донес четвертую, она снова началась, но теперь уже можно было отдохнуть. За прошедшие дни он научился чередовать напряжение и расслабление так, чтобы до инъекции не доводить – слишком уж вареным он делался после. Конечно, это не всегда было возможно – он вспомнил Моро. И Шану. Но если не позволять захватить себя врасплох…

- На вот, вытрись, - сказала старушенция, протягивая салфетку. Резкий синтетический запах дешевого ароматизатора чуть не вызвал чих, но Дик и в самом деле вспотел, так что воспользовался старушкиным предложением.

- Ну, и где же этот Ишан? – ворчливо прокудахтала бабка. – Тебя-то он послал, а сам-то…

- Не знаю, - сказал Дик, комкая в ладони одуряюще пахучую салфетку. И какие цветы так пахнут? Ядовитые, наверное. – Меня никто не посылал. Я просто увидел, что если вы с прохода не уберетесь – вас затопчут. И решил помочь.

- Ты что это, подзаработать думал? Так у меня денег нет, сахарный мой. И не проси.

«Сдались мне ваши деньги» - хотел было огрызнуться Дик, но тело почему-то не послушалось: одеревеневшие челюсти вдруг начали растягиваться сами собой, как в зевке, голова запрокинулась назад и спина выгнулась. Его словно сковали, он не мог шевельнуться – а когда попытался, то просто упал.

Он слышал над собой вопли старушки, которая ругала кого-то – ах вы ленивые скоты, небось пиво пили, а тут мальчик надорвался, мне помогая – но не мог повернуть головы, видел только ботинки, и чувствовал жгучий стыд за то, что попался так глупо. И еще – что сейчас не сумеет покончить с собой, чтобы не выдать Ройе, Пауля и остальных.

Или сумеет? Он высунул язык и попробовал сомкнуть челюсти. Они не слушались – но если перевернуться и упасть так, чтоб зубы сомкнулись…

- Ах, он себе может язык откусить! – всполошилась резко поумневшая старушка. Дик ощутил во рту ее пальцы – странно жесткие для такой старой женщины, с каким-то гадким медным привкусом… а потом его подняли на руки и положили на тележку поверх коробок, а потом он уже совсем ничего не видел,

* * *

- И вы не догадались, - проговорил Ройе, - ни свернуть башку этому синоби, ни скрутить своего Апостола и вернуть сюда?

Дайто, Скимитар и Фламберг только ниже склонились к полу.

- Вы свободные люди, - сказал Ройе, - и поэтому я презираю вас. Оставайся вы, как прежде, рабами, к вам бы никаких претензий не было. Но среди свободных людей принято презирать тех, кто бросает друга в беде.

- Ты забыл, - сказала Карин, - что они еще не знают дружбы. Особенно дружбы с вышестоящими – а Тэнконин, то есть Дик, для них безусловно вышестоящий. Они не понимают, насколько он молод – даже по меркам гемов.

- Как можно не понимать таких очевидных вещей? – Ройе повернулся к морлокам. – Вы знали, что ему всего шестнадцать? Что он моложе любого из вас, здоровенные лбы, и когти у него мягкие?

- Мы знали, – сказал Дайто. – Но тэнконин-сама… не такой, как все люди. Он посланник Бога.

- Кто тебе это сказал? – Ройе как можно презрительней фыркнул. – Азур? Который обманул вас всех?

Он замолчал, не зная, что сказать еще. Будь это люди, он знал бы. Будь это гемы-рабы, он знал бы. А что сказать свободным морлокам – он понятия не имел.

- Проваливайте, - сказал он наконец. – Видеть вас не желаю.

- Как господин накажет нас? – Скимитар осмелился поднять глаза.

- Никак, - Ройе отвернулся. – Возвращайтесь в казарму и ждите своей смены, чтобы заступить на караул. Думайте о том, что ваш Тэнконин сейчас в руках врагов. Думайте о том, что с ним сделали в прошлый раз и что сделают в этот. У свободных людей это называется – совесть.