Иван Стариков - Судьба офицера. Книга 3 - Освященный храм

• Название: Судьба офицера. Книга 3 - Освященный храм
• Автор: Иван Стариков
• Издательство: Военное издательство МО СССР, Киевский филиал.
• Жанр: О войне
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-001156-7

Роман Ивана Старикова «Судьба офицера» посвящен событиям Великой Отечественной войны и послевоенным годам. В центре романа — судьба капитана Андрея Оленича. После тяжелого ранения Оленич попадает в госпиталь, где проводит долгие, томительные годы, но находит в себе силы и возвращается к активной жизни.

Острый сюжет с включенной в него детективной линией, яркий язык, точно выписанные характеры героев — все это делает роман интересным и интригующим. В нем много страниц о чистоте фронтового братства и товарищества, о милосердии и любви.

Рецензент А. Н. Владимирский.

---

— Покажите, пожалуйста. Интересно посмотреть.

Фотография, сделанная Эдиком на вечере у Криницких, неожиданно оказалась кстати: Ляля впервые увидит отца. Оленич пригласил Лялю в дом. Ему хотелось поговорить с ней откровенно и доверительно, понять, чем живет девочка, к чему стремится, какие у нее интересы. В комнате посадил к столу, поставил вазочку с конфетами.

— Бери, не стесняйся. Мы ведь с тобой в какой-то мере родственники.

— Да? Здорово! А кто я вам?

— Я женат на сестре твоего отца, то есть на твоей тетке. Значит, ты мне племянница.

— А вы мне дядя? А тетя приедет?

— Непременно. Как же иначе?

Сказав это, Андрей тут же решил: надо вызвать Люду. А заодно и Гордея. Пусть встретится с Лялей и сам с нею объяснится.

Девочка долго смотрела на фотографию, неожиданно спросила:

— Неужели он такой надменный и строгий? Или это только кажется? Может, я буду бояться его?

— Что ты, что ты, Ляля! — воскликнул озадаченный Андрей Петрович. — Да, он строгий: военный, полковник. Но как человек — общительный и добрый. Поверь мне. Когда ты его увидишь, то поймешь…

— Я увижу его? — дрогнувшим голосом спросила она.

И вдруг Оленич заметил, как у нее округлился подбородок, как поджались по-волевому губы. Это же приметы Гордея! И высокий лоб, и гордый поворот головы! Оленич почувствовал какое-то нежное чувство к этой девочке, и в его сердце уже нашлось для нее место.

Ляля подняла на него глаза:

— Разрешите взять домой фотографию? Я верну ее.

— Ну, конечно, что за вопрос! Да, послушай, Ляля, у меня к тебе есть разговор. Но он требует доверия, дружбы. Считаю дружбу и доверие, честные отношения самыми лучшими отношениями между людьми. Ты меня понимаешь? Пройдет время, возможно, нам с тобой придется много пережить и испытать — вокруг нас такие разные люди, так много еще зла и несправедливости! А мы с тобой должны сохранить достоинство. Иначе и жить будет невозможно. Согласна?

— Такие необычные слова говорите! И как я могу не согласиться, если вы говорите о том, о чем я думаю?

— Тогда послушай: я хочу помочь одному человеку. Может, и не только ему одному, а и тем, кто дружит с ним, кто его уважает. Дело в том, что я теперь работаю в сельсовете и занимаюсь приписниками и допризывниками, буду стараться помочь им лучше подготовиться к службе в армии. Так вот, я слышал, что хотят сообщить в милицию и объявить розыск одного хлопца. А сельсовет воспротивился, чтобы парня возвращали в село в сопровождении милиции. Ты знаешь, что я говорю о Степане Потурнаке?

— Да, — тихо проговорила девочка. Потом вдруг воскликнула, почти крикнула: — Да почему они обязательно должны его вернуть? Да еще с милицией?

— Понимаешь, он еще несовершеннолетний. Он должен где-то жить, учиться, воспитываться, не бродяжничать. Тут такая штука, что закон прав, и ему надо подчиняться. Ну, и еще я тебе открою уже свой секрет: задумал я его направить на учебу в школу механизации. Через год вернется трактористом, а там получит паспорт и станет полноправным гражданином, и никто тогда ему не указ — где жить и что делать. Пойдет в армию, возмужает.

— Это было бы хорошо, — согласилась Ляля и доверчиво посмотрела на своего нового друга и родственника, — да здесь ему нельзя. Учиться в школе директор не разрешит, а дома через это ему жить невыносимо. Оксана Латова мне сказала, но просила никому не говорить, где он. Но вам скажу: он у двоюродного дяди в селе Чайковка, возле Днепра. Степа хвастал, что будет ловить рыбу, продавать, а как соберет денег, так поедет в город учиться. А может, работать, как получится.

«Ах, дети, дети! Как они хотят быстрее стать самостоятельными! — думал Оленич, слушая рассказ Ляли. — Но разве мы не такими были? Ты сам не рвался в пулеметчики в шестнадцать лет? Может, и им кажется героической романтикой Отечественная война, как моему поколению гражданская?»

Как военный, он считал, что на этой почве произрастает мужество, жажда подвига, поэтому ему хотелось бы, чтобы и Степан Потурнак почувствовал тяготение к военной службе. Впрочем, школа механизации и специальность тракториста ведут прямо в танковые войска.

Со двора донесся сигнал мотоцикла: это приехал Роман. Ляля тут же подхватилась:

— Ой, я так рада, что встретилась с вами! Еще бы посидела, но — слышите? — зовет. Опаздываю на вечернюю дойку. До свиданья, дядя Андрей!

Почти следом за ней вышел и Оленич. Энергично работая костылями, направился к центру села. Почтовое отделение еще работало. Он отправил телеграмму Людмиле: «Милая Люда! Чувствую себя отлично. Срочно приезжай, не могу без тебя. Нежно целую, твой муж Андрей».

И сразу же дал вторую телеграмму: «Дорогой мой друг и брат Гордей! Прости, что забираю лучшую твою помощницу. Советую забрать дочь. Тебе необходимо побывать здесь и решить все с Лялей. Она прелесть! Обнимаю тебя, Андрей».

9

Роман согласился съездить с капитаном в Тепломорский военный комиссариат. Оленич понимал, что докладывать комиссару еще не о чем, почти ничего не сделал, но взялся за дело серьезно и нуждается в профессиональном совете. И посоветоваться с полковником есть о чем: и о фамилии Крыж на обелиске, о Проновой, об инвалидах войны Булатовки…

Ростовский слушал внимательно, чувствовал удовлетворение, что офицер-инвалид так горячо взялся за дело, на которое в селе никто не обращал внимания.

— Вы новичок, капитан, поэтому многого еще не знаете. Но мы вам поможем. Мы готовим в районе учебную тревогу. Внимательно проследите за всем ее ходом. Она многому вас научит, вы поймете, что нужно делать, как работать с молодежью, готовя их к службе в армии. Дело в том, что район дает слабое пополнение армии: ребята наши физически слабо развиты, малограмотны, зато довольно разболтаны. Но самое страшное — малограмотность. По этой причине многие даже избегают службы…

Ростовский — высокий, полный человек, но какой-то рыхлый. Крупное лицо, маленькие глаза, тройной подбородок, под глазами мешки.

— Проблема жуткая, товарищ комиссар, — произнес Оленич. — А ведь из прессы я знаю, что с образованием у нас в стране порядок. Даже переходим к обязательному всеобщему среднему…

— Вот именно, капитан! Девочки учатся, а парни — кое-как семь-восемь. Потом за баранку автомобиля, трактора, и думают, что для счастья и благополучия вполне достаточно.

— Недавно был я свидетелем одного разговора в сельсовете. Майор Отаров предлагал дружбу между пограничниками и старшеклассниками, но директор школы Васько отверг это предложение. Он сказал, что военная подготовка ребят означает военизацию школы. А ведь раньше, товарищ комиссар, при школах были военруки.

— То, что вы, капитан, рассказали, касается нас с вами. За последние десять лет наш район ни разу не выполнил разнарядку по набору юношей в военные училища…

— Товарищ полковник, это я считаю своей главной задачей!

— Благодарю, капитан! Что еще?

— Товарищ комиссар, помогите мне узнать, нет ли сведений о Феногене Крыже, призывавшемся на службу в сорок первом?

Ростовский вызвал одного из офицеров, дал ему задание посмотреть, нет ли чего о Крыже.

— Крыж призывался не в сорок первом, а осенью сорокового года. Уже в сорок четвертом на имя его сестры Проновой пришла похоронка, что ее брат погиб в бою в октябре сорок второго на Кавказе.

Оленич попрощался, вышел из военкомата и пошел к городскому пляжу — побродить по берегу, подышать морем. Народу было немного, над пляжем стояла тишина, похожая на покой ранней осени, который так умиротворяет душу.

Всю дорогу до Булатовки, трясясь в коляске, Оленич думал о предстоящей работе, о том, как привлечь к себе молодежь, чем ее заинтересовать. Рассказывать о своей службе, о том, как воевал в кавалерии, о пулеметных тачанках? Но это уже не только прошлое, а история, которой не будет возврата. Пулеметная тачанка останется романтической легендой гражданской войны и начала Отечественной, а потом — армия пересела на машины Только на первый взгляд казалось, что будет просто — собрать ребят, призвать их пойти в офицерские училища, посвятить свою судьбу армии, стать командирами, научиться руководить войсками, вести бой, а на практике придется встретить немало трудностей, бороться против Луки Лукича и его политики отторжения молодежи от армии. Прививать ребятам искреннее желание по-настоящему служить Родине.

Прошло совсем немного времени, но Оленич успел с Романом съездить в Чайковку. Беседовали со Степаном в сельсовете. Оленич рассказал о своем плане устройства на учебу в училище механизации. Остановились на Хорловском двухгодичном.

— Ничего, что долго, зато выйдешь механизатором широкого профиля. А главное, вовремя. Сейчас в село идет, и не просто идет, а стремительно врывается научно-техническая революция. И ты как раз будешь одним из первых ее бойцов. Понял, в какое время судьба тебе улыбнулась? И еще: главное, что кое-кто в нашем селе не возражает, чтобы ты возвратился в село, что называется, на белом коне — на стальном.