Бранко Китанович - Человек, который не знал страха

• Название: Человек, который не знал страха
• Автор: Бранко Китанович
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Бранко Китанович – югославский писатель, публицист, переводчик, автор ряда книг о важнейших операциях Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Им было переведено на сербско-хорватский язык свыше сорока произведений русской и советской литературы и публицистики.

Книга «Человек, который не знал страха» – о выдающемся советском разведчике Н. И. Кузнецове. Действуя в период Великой Отечественной войны на временно оккупированной гитлеровскими захватчиками территории Украины под видом немецкого офицера, он проводил дерзкие и сложные разведывательные операции, проявляя необычайную отвагу, изобретательность и находчивость.

Для массового читателя.

---

– Первой приглашается фрейлейн Довгер! – возвестил фон Бабах, открывая массивную обитую кожей дверь.

Это была первая неожиданность. Кузнецов предполагал, что или их пригласят к Коху вдвоем с Валей, или же первым вызовут его.

Валя взглянула на своего «жениха», слегка улыбнулась, затем энергично встала и пошла к двери. «Первое, что я тогда ощутила, было предчувствие, что больше мы никогда не увидимся», – рассказывала она позднее.

В большом роскошно меблированном кабинете Валя прежде всего увидела трех крупных темно-серых овчарок. Они лежали на полу и напряженно смотрели на нее злобными глазами. На стене висел огромный портрет Гитлера в толстой золоченой раме. Под портретом, глубоко утонув в кресле, за массивным резным столом сидел дородный мужчина, усы и прическа которого свидетельствовали о его стремлении во всем походить на своего шефа. Кох просматривал прошение Вали и даже не поднял глаз, когда она вошла в кабинет. Между ним и Валей сразу же встал один из охранников, второй занял место за креслом Коха, а третий охранник, выделявшийся громадным ростом и огромными ручищами, встал за Валей.

Еще одно непредвиденное обстоятельство – овчарки. Не помешают ли они Кузнецову осуществить его план? Валя дрожала от напряжения.

Кох был сердит. На его столе в папке лежали бумаги, свидетельствовавшие о моральном растлении ряда старших офицеров ровнинского гарнизона, включая одного генерала авиации, взятого, как говорится, с поличным. Рейхскомиссара прежде всего интересовал вопрос, не использует ли противник этих патологических типов в интересах получения разведданных о вермахте.

Что касается обер-лейтенанта Зиберта, то за него ходатайствовал лично фон Бабах, пользовавшийся у рейхскомиссара полным доверием. Однако в нацистском лагере каждый подозревал другого, а интриги, обман, доносы считались обычным средством на пути к карьере.

– Чем вы занимаетесь, фрейлейн Довгер? – строгим голосом спросил Кох.

– Я работаю продавщицей в магазине фирмы братьев Бауэр, – тихо ответила Валя.

– Вы указываете в анкете, что окончили десятилетку, советскую, конечно. Какая же из вас продавщица?

– Я была вынуждена пойти работать после гибели отца, чтобы прокормить мать, сестру и себя. Мне помогал господин «Пеон Метко.

– Чем же вам не нравится Великая Германия? В прошении вы указываете, что в вас течет немецкая кровь, и в то же время отказываетесь оказать помощь своей подлинной родине! – повысил голос гауляйтер. Лицо его приняло высокомерное выражение, темные глаза смотрели строго на стоявшую перед ним тоненькую девушку.

– Я уже упомянула, господин рейхскомиссар, что после смерти отца содержу целую семью. Моя мама тяжело больна, а сестре всего лишь тринадцать лет? – тихо произнесла Валя, стараясь говорить как можно более убедительно. В ее голосе слышалось отчаяние. – Очень прошу вас, герр гауляйтер, разрешите мне остаться со своими родными. Я и здесь могу быть полезной германскому рейху. Я владею немецким, русским, украинским и польским языками. Могу переводить, печатаю на машинке.

– Откуда вы знаете господина Зиберта?

– Я знакома с ним уже восемь месяцев.

– А где вы познакомились?

– Случайно в поезде. Позднее, по пути на фронт, он заезжал к нам… Теперь я не могу жить без него.

– Чем вы можете доказать, что ваши родители происходят из Германии?

– У отца имелись все документы. Его дед переселился сюда из Регенсбурга. Но все бумаги пропали при гибели отца.

– Все это, фрейлейн, выглядит неубедительно. Я понимаю ваше положение, но неужели у вас не сохранилось ни одного документа?

Кох нерешительно покачивал головой. Ему явно понравилось, что Валя свободно говорила по-немецки и по-польски. В разговоре он несколько раз переходил с одного языка на другой, и Валя без затруднений следовала за ним.

– Не знаю, что делать с вами, фрейлейн Довгер. Надо еще подумать. Вас известят о моем решении, – завершил разговор Кох. – Вы свободны, можете идти. Пусть войдет обер-лейтенант Зиберт.

Прежде чем фон Бабах пригласил Кузнецова, через вторую дверь в кабинет Коха вошли два унтер-офицера с огромной овчаркой, которая сразу же уселась впереди письменного стола. Три других овчарки остались на своих местах.

– Хайль Гитлер! – резко выбросил вперед правую руку в нацистском приветствии обер-лейтенант Пауль Зиберт, едва переступив порог кабинета Коха.

– Хайль! – негромко ответил Кох, не вставая из кресла, и движением головы предложил Зиберту сесть на стул, поставленный посередине комнаты.

В тот же миг за плечами Зиберта встали два эсэсовца, готовые схватить его при малейшем сомнительном движении. Третий эсэсовец занял место за креслом Коха, а еще двое стояли у зашторенных окон.

Кузнецов сразу оценил создавшуюся обстановку. Путь к столу ему преграждала овчарка, и стрелять в Коха пришлось бы с расстояния в пять-шесть шагов. Овчарка сразу же предупреждающе заурчала, стоило ему сделать рукой движение в направлении кармана. Один из эсэсовцев, стоявших позади, неожиданно взял его сильной рукой за плечо и прошептал:

– Господин обер-лейтенант, здесь не разрешается ни носовой платок вынимать, ни совать руку в карман. Что делать? Такого приема Кузнецов не ожидал. Операция представлялась ему иначе. В такой обстановке выстрелить из пистолета ему не удастся. Прежде чем он выхватит из кармана пистолет, эсэсовцы и овчарки разорвут его на куски. Позднее, анализируя эту ситуацию, Кузнецов говорил, что уничтожить Коха можно было лишь одним путем – взорвать на себе мину или противотанковую гранату. Кузнецов не мог тогда предположить, что охрана у Коха будет такой сильной. Ему еще не приходилось слышать, чтобы кто-либо из верхушки третьего рейха принимал подобные меры личной безопасности.

Кох начал беседу довольно раздраженно, показывая, что не одобряет выбора обер-лейтенанта.

– Мне не ясно, обер-лейтенант, как у вас все это произошло? Вы, кадровый немецкий офицер, а влюбились в девушку сомнительного происхождения. Не отрицаю, она отлично говорит по-немецки, но я интуитивно чувствую, что в ней есть примесь русской или еврейской крови.

– Фрейлейн Довгер – чистокровная арийка, герр рейхскомиссар! – учтиво ответил Зиберт. – Ее отца, который был предан фюреру и Великой Германии, убили партизаны. Я знал его лично. Разве его дочь заслужила такого сурового отношения со стороны фатерланда?

– Хорошо, хорошо, – Кох остановил его движением руки.

Кузнецов напряженно размышлял над тем, каким образом следует использовать создавшуюся ситуацию. Ему было очевидно, что настроение Коха меняется в лучшую сторону. Но он еще не отказался и от первоначального плана, хотя это и было бы самоубийством.

– Зиберт, вы член национал-социалистической партии?

– Так точно, герр рейхскомиссар. С 1937 года.

– Откуда вы родом? – продолжал задавать вопросы Кох.

– Из Восточной Пруссии, герр рейхскомиссар. Из Кенигсберга.

– Неужели! Так мы же земляки! А кто ваши родители, земляк? – Кох с интересом смотрел на Зиберта.

– Мой отец давно умер. Он был управляющим имения князя Шлобиттена, что вблизи Элбинга, господин рейхскомиссар. А я до ухода в армию был помощником нового управляющего.

– Подождите, подождите! – Кох задумался на мгновение. – Кажется, я припоминаю вас. Точно, вспомнил! В тридцать пятом году я был в тех местах на охоте и однажды ужинал в замке Шлобиттена. О, какой это был прекрасный вечер, я его никогда не забуду. Охотничий шницель с белым вином! Да, помню, что в замке я разговаривал с управляющим и его помощником. Так, значит, это были вы?

– Так точно, герр рейхскомиссар, то был я, – скромно ответил Кузнецов. И добавил: – Для меня большая честь, что вы запомнили тот случай. У вас абсолютная память.

Происходило невероятное. Кох «узнал» в советском разведчике помощника управляющего одного крупного поместья в Германии. Самое любопытное состояло в том, что Кузнецов никогда не был в Шлобиттене.

Тон беседы резко изменился. Кох угостил Зиберта египетскими сигаретами.

– А за что вы получили Железные кресты, обер-лейтенант?

– Первый – за поход во Францию, второй – на ост-фронте.

– Чем занимаетесь в данное время?

– После ранения временно служу в «Виршафтс-коммандо», господин рейхскомиссар. Ожидаю направления на фронт, в свою часть.

– А где она находится сейчас?

– Под Курском, герр рейхскомиссар.

– О, интересно! Тогда вам надо побыстрее поправляться, мой храбрый земляк. Фюрер готовит большевикам сюрприз именно под Курском. Мы нанесем им там удар такой силы, что переломим хребет. Наступают события, которые поставят Россию на колени. Под Курском вы сможете отомстить за свои раны, дорогой мой земляк!

Перед Кузнецовым предстал подлинный фанатик-фашист, охваченный ненавистью и презрением к противнику. Кулаки его были сжаты, зубы стиснуты, время от времени он стучал кулаком по столу, предвещая страшную кару всем, кто осмелится противиться великой Германии.