Стивен Барнс - Плоть и серебро

• Название: Плоть и серебро
• Автор: Стивен Барнс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-005184-0

Они — лучшие из лучших. Хирурги, умеющие исцелять без хирургических инструментов. Целители, спасающие лишь силой своего разума. Отшельники будущего. Но настал день — и один из них отдал свои руки за руки серебряные. За способность проникать в тела страждущих странным фантомным прикосновением. За дар великий — и страшный. За дар, что сделал его изгоем, отдал во власть ангела-убийцы и привел на ужаснейший из миров Вселенной. На мир кровавых ран, бесправных рабов и жестокой тирании. На мир, который весь — существо, что погибнет без серебряных рук Исцелителя…

---

Кулак закрыл глаза. На его лице нельзя было ничего прочесть. Но монитор койки сообщил о пике учащения пульса. Эта реакция не была искусственной.

— Я отдохну немного, — произнес Кулак повелительным тоном, отворачивая голову. — Оставьте меня.

Марши смотрел на старика, пытаясь понять, что сейчас произошло. Кулак не обращал на него внимания, и на пергаменте лица ничего не выражалось.

Через пару минут Марши проверил установку режимов кровати, потом поставил задержку включения поля сна, дав старику еще двадцать минут бодрствования.

У двери клиники он остановился, задумчиво глядя на своего пассажира. Упоминание станции Боза зацепило какой-то рычажок, в этом не было сомнений. Дать Кулаку подумать об этом может оказаться полезным. А если его подозрения верны…

— Мы будем у станции Боза через четыре с половиной дня, — сказал он. И вышел, не ожидая реакции, закрыв за собой дверь.

— Тогда нам поставлен… — шепнул Кулак, и что-то вроде улыбки проползло по сморщенной физиономии, — поставлен срок.

Марши убил пару часов у клавиатуры компьютера, выискивая, что удалось найти о станции Боза. Расширил свое образование, но ни капли не приблизился к пониманию реакции Кулака.

Станция Боза была центром регионального управления, вторичной обработки и строительства компании «ОмниМат» — второй из крупнейших мегакорпораций по добыче полезных ископаемых и материалов в космосе. Только «ОллМайн» превосходила ее по размерам. Эти две фирмы и еще «Юнайтед Ресурс» составляли Большую Тройку — или, как их чаще называли, Грешную Троицу. Следующая по масштабам после «Юнайтед Ресурс» большая корпорация вовсе и не была большой. Все, что потенциально могло бы конкурировать с Грешной Троицей, было либо поглощено, либо уничтожено десятки лет тому назад.

Станция Боза была гелиостационарной и находилась с солнечной стороны Юпитера между орбитами Амальтеи и Каллисто, где-то в девяти миллионах километров от поверхности гиганта. Уродливая маленькая Ананке была отделена от станции Боза примерно третью пути вокруг кривизны Юпитера. Хотя расстояние было черт знает каким большим — почти восемнадцать миллионов километров, — времени дорога занимала не слишком много. Некоторые из вызовов на дом требовали для своего выполнения три недели.

Объем, занимаемый лунами Юпитера, огромен, но он всего лишь уютный уголок по сравнению с Поясом, окружность которого примерно вчетверо превышает расстояние между Землей и Юпитером. Марши, хотя и не мог бы этого доказать, был уверен, что одну-две длины Пояса уже налетал.

Его сведения о фактах и цифрах, касающихся около-юпитерианского пространства, были более чем отрывочны, и он пришел к выводу, что заслужил какую-нибудь медаль за полную и неподдельную ненаблюдательность. Он налетал сотни миллионов километров и был почти в любой точке обитаемого пространства, и при этом понятия не имел, где он побывал и как далеко залетел.

Изучая данные на панели, он изумился, как плотно населенной стала система Юпитера. Не так давно это была граница. Только ученые и самые смелые и отчаянные старатели рисковали залетать дальше, к Иксиону и за его пределы в надежде составить себе имя и состояние на недвижимости лун Сатурна.

Теперь все луны либо были заселены, либо разрабатывались. Повсюду выросли обитаемые базы. Вблизи Леды судовой магнат по имени Кинг — а называли его все Псих Эдди — устроил странную комбинацию обитаемой базы, отеля и развлекательного заведения, построенную в Поясе астероидов и притащенную аж оттуда. Одна из женщин, попавших в сети Кулака при розысках своей тетки несколько лет назад, предложила попросить Кинга о помощи. Джон Хален связался с ним два дня назад, и Кинг пообещал прислать необходимое с ближайшим транспортом.

«ОллМайн» и «ОмниМат» в зоне Юпитера действовали политикой большой дубинки. Они приперлись и прибрали к рукам то, что основали или начали другие, как было в Поясе и до того — на Марсе. Дело шло уже к тому, что каждый, кто хочет сохранить независимость, будет вынужден двигаться дальше, к Сатурну. Уже Иксион стал больше транзитным пунктом, чем конечной станцией, как было, когда Марши навестил там Эллу.

Как-то все эти изменения прошли мимо него, хотя его и посылали в последние годы на разные станции и поселки. Операционные все похожи друг на друга — особенно если тебе глубоко плевать, где ты находишься. Корабль у Марши был полностью автоматизирован и следовал получаемым откуда-то инструкциям. Ему оставалось только взойти на борт, а остальное делал сам корабль. Чаще всего он даже не заботился узнать, куда его дальше повезут.

Оглядываясь назад, он вынужден был признать, что и сам был отлично автоматизирован. Д-р Георгори Марши, робот-хирург. Смазывайте его как следует, и он обеспечит вам безотказное обслуживание.

Обвинения Ангела все время его преследовали. Каждый раз, когда они возвращались к нему на ум, он говорил себе, что если бы и интересовался, куда летит, разницы бы не было никакой. Это как беспокоиться, что с каждым годом стареешь. Происходит — и все, а думай не думай, ничего тут не изменишь.

Итак, вот он здесь, в вечер первого своего дня возврата в график. Выполнил домашнее задание по изучению станции Боза. Поиграл в кошки-мышки с Кулаком, и ему пока не обгрызли ни усы, ни хвост.

Он нисколько не удивился, когда в руке у него оказался стакан.

Еще одно из великих достижений этого дня — признаться самому себе, что без этого стакана невозможно вынести одиночество и молчание. Отлично зная, как легко было бы снова погрузиться в непросыхающий режим, в котором он жил до сих пор, он назначил себе строго контролируемый режим приема алкоголя. Предписал себе достаточно для успокоения, но недостаточно для оглушения. Он надеялся, что эти маленькие правила и расписания дадут ему что-нибудь, чем занять ум.

По крайней мере это приглушало ощущение запертости в стальной клетке корабля и позволяло не ходить непрестанно из угла в угол. Хотя у него и были сомнения, достаточно ли высоки дозы, он не позволял себе их увеличить. Хотя бы пока что не позволял.

Он сидел за столом камбуза, перекатывая стакан между серебряными ладонями и пытаясь сосредоточиться на медицинском журнале, который вызвал на экран лежащей перед ним панели. Но вместо того, чтобы думать о новом мутагенном штамме паразита, склонного находиться в неактивной форме в островках Лангерхана, он все время возвращался мыслями к холодным и тускло освещенным туннелям Ананке.

— Мать его, — буркнул он, прочитав одно и то же предложение в десятый раз. Он раздраженно отключил панель и откинулся на спинку, пытаясь назвать овладевшее им чувство в надежде, что тогда он сможет овладеть им.

А чувство было почти… да, почти…

…ностальгией.

Он скривился и глотнул из стакана. Смешно до идиотизма!

Просто ему трудно снова приспособиться к жизни по графику. К одиночеству. К полутрезвости.

И все равно он все думал, как там Джон. И что там с Салли и Айвором, с Индирой и Реем, с Дэнни, Марди и Элиасом, и как все прочие, которых он там лечил? Как они справляются?

И на острой вершине этой пирамиды любопытства — вопрос ценой в десять миллионов кредитов.

Как там Ангел?

Он говорил себе, что продолжает интересоваться — ладно, черт побери, признаем это, — беспокоиться о ней, только потому что слова Кулака засели в мозгу занозой и вокруг них загноилось сомнение, инфицирующее мысли.

Вы ее приговорили.

Каждый раз в ответ на это зловещее эхо он напомнил себе, что это сказал старый гений психопатии. Кулак действовал отрицанием с искусством и точностью хирурга. Как он сам умел, отложив в сторону протезы, войти в череп пациента и загладить аневризму или уничтожить опухоль, так Кулак умел с той же легкостью влезть человеку в голову и извратить содержимое мозга, превращая удовольствие в боль, надежду — в отчаяние, а уверенность — в засасывающую трясину сомнения.

Он врет. Интригует.

Это легко было сказать, но труднее поверить по-настоящему. Марши знал, что тут все не так просто.

Старый монстр — превосходный лжец, но так же легко может сказать правду, если она лучше служит его намерениям. Он может сшивать правду и ложь настолько гладко, что никак не сказать, где кончается одна и начинается другая, и сшивать их в смирительную рубашку, в тюремную робу, в лохмотья шута, в могильный саван.

Только одно было ясно несомненно: Кулак хотел, чтобы он тревожился.

И тут старый гад преуспел. Тревоги хоть лопатой греби.

Марши уставился в стакан. Есть ли хоть одна причина, по которой не следует вызвать Ананке и проверить, как там его бывшие пациенты? Если с Ангелом что-то не так, ему скажут. Если это и есть то, что хочет заставить его сделать Кулак, какой в этом вред?