Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

• Название: Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие
• Автор: Уильям Роберт Миллер
• Издательство: Текст
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-7516-0473-3

Книга американского журналиста Уильяма Роберта Миллера рассказывает о выдающемся борце за права человека Мартине Лютере Кинге. Двенадцать лет Миллер находился рядом с Кингом — помогал ему в работе, редактировал его статьи, пристально наблюдал за ним и вел дневник, который превратился в своеобразную хронику его жизни. Эти записи, а также обширные материалы, собранные Миллером, легли в основу одной из самых полных биографий Мартина Лютера Кинга, которая теперь впервые выходит на русском языке.

---

Запустив маховик кампании, сам Мартин Кинг 16 января отправился в головокружительное турне по стране, в течение которого выступил с речами двадцать восемь раз в шестнадцати городах. Впервые он публично упомянул о существовании бирмингемского «Проекта», выступая в Чикаго 31 января. Он заявил, что ведет подготовку «самой трудной из когда-либо проводившихся им кампаний». Символическое значение данного заявления подчеркивалось тем фактом, что оно было приурочено к столетней годовщине со дня отмены рабства в США. Турне не ограничивалось речами: Кинг вербовал добровольцев и договаривался о денежных переводах для тех, кто будет арестован в Бирмингеме. Коретта опять была в положении. Родить она была должна вскоре после возвращения Мартина в Атланту, запланированного на 29 марта. Роды, однако, оказались преждевременными, и, когда Мартин добрался до больницы, в которую положили его супругу, она уже родила дочь Бернис Элбертину, которую вся семья вскоре стала любовно называть Банни. Первым так ее назвал двухлетний Декстер, который просто не мог выговорить полное имя сестры.

Между тем стремительно приближалась дата общего выступления, назначенная на первый день после выборов. 3 апреля ХДА опубликовало манифест, в котором кратко суммировалось все то, что вызывало недовольство негритянской общины города и звучал призыв: «Мы обращаемся ко всем жителям Бирмингема, как черным, так и белым, присоединиться к нашей борьбе за нравственную чистоту, за самоуважение и человеческое достоинство. Ваша личная и коллективная поддержка может существенно приблизить наступление «дня свободы и справедливости для всех». Для Бирмингема пробил «час истины, и каждый горожанин может сыграть свою роль в его судьбе».

В тот же день начались и акции протеста. В пикетах и сидячих демонстрациях участвовало около тридцати негров, и двадцать из них были арестованы в универмаге «Бритт». Маленькие группы демонстрантов заняли буфетные стойки также в «Вулворте», «Лавмене» и в других универмагах. Их не стали трогать, но буфеты быстро закрылись. Вечером Мартин Лютер Кинг выступил на митинге, на который пришло около 500 человек. «Мы отправились на поиски свободы, ― провозгласил он, ― и никто не сможет остановить нас. Мы намерены превратить Бирмингем в центр антирасистской деятельности для всей страны. Я приехал сюда и останусь здесь до тех пор, пока мы не добьемся хоть каких-то успехов. Вы становитесь участниками очень серьезной акции, преследующей цель снести расовые барьеры в Бирмингеме ― в этом на сегодняшний день самом сегрегированном из больших городов Соединенных Штатов».

Сидячие демонстрации продолжались. В субботу, 6 апреля, к ним добавился еще и марш протеста, который возглавил Шаттлсворт. Демонстранты дошли до здания Городской управы, где 42 негра были арестованы. В Вербное воскресенье А. Д. Кинг, который с 1960 года являлся активным членом ХДА, устроил шествие с молебном в центре города. Когда его вместе с 25 участниками шествия арестовывали, один негр из числа зрителей вышел из себя и ударил ножом полицейскую собаку. На него набросились шестеро полицейских. Они отобрали у него нож и арестовали его. В газетах ошибочно написали, что в толпе, состоявшей из 500 белых и темнокожих очевидцев, произошла небольшая потасовка. В действительности активисты КЮХР просто уговорили толпу разойтись.

На массовом митинге в среду вечером Мартин Кинг и Ралф Эйбернети объявили, что они оба вместе со слепым певцом Аль Хибблером отправятся в тюрьму в Страстную пятницу. «Лучше идти в узилище с гордо поднятой головой, чем смириться с сегрегацией, ― со страстью заявил Кинг своим зычным голосом. ― В качестве дани уважения к тем, кто сейчас томится в тюрьмах, отстаивая свои убеждения, мы вполне можем обходиться без больших магазинов. Всякий негр, который в эти дни будет расхаживать по центру города с покупками, недостоин стать свободным». Затем Кинг обрушился на тех темнокожих священников, которые с надменным и равнодушным видом устранились от участия в борьбе. «Здесь, в Бирмингеме имеется несколько пастырей, которые не поддерживают наше Движение. Я устал от проповедников, ездящих на больших лимузинах, живущих в прекрасных домах и не желающих участвовать в битве. А ведь они ― это самые свободные люди в негритянской общине. Но если человек не может быть вместе со своим народом, он не может быть для него ни пастырем, ни лидером!» «Негритянский народ, ― заявил Кинг, ― совсем не интересуется «возвращением» в Африку. Мы просто хотим обладать всеми нашими правами здесь и сейчас. Негры больше не испытывают страха. Мы побеждаем в борьбе, ради победы в которой мы уже многим пожертвовали, но мы должны быть готовы даже умереть за свободу, если это необходимо».

Затем с зажигательной речью выступил Ралф Эйбернети. По окончании ее он, уставившись на белого репортера, сказал: «Сообщите им, что мы намерены раскачать этот город так, как его никогда прежде не раскачивали». Затем он повернулся к аудитории и спросил: «Кто готов пойти в тюрьму вместе со мной, с Мартином и с Аль Хибблером?» Поднялся лес рук. Добровольцев попросили выйти вперед. С места поднялась седая женщина: «Я никогда прежде не была в тюрьме, ― сказала она со слезами на глазах, ― но я тоже пойду». Вскоре на ноги поднялись все присутствовавшие. Зазвучал орган, громко воспроизводя ритм блюза, люди запели и закричали: «Я на пути к земле свободы!»

В Страстную пятницу, 12 апреля, Мартин Лютер Кинг встал на рассвете. С полудня четверга он начал поститься. Он надел джинсы и простую рубашку, но даже в такой повседневной одежде Кинг ухитрялся выглядеть щеголевато. Он волновался о судьбе тех, кто уже находился за решеткой. Его ждали отец, Ралф и другие люди. Кинг молча сотворил молитву: «Во всем буду полагаться на Господа!» ― сказал он сам себе. Затем он обнял отца, пожал руки всем присутствовавшим и вместе с Эйбернети отправился в баптистскую церковь на Шестой улице. Помолившись здесь напоследок, они собирались пройти к зданию Городской управы и тем самым нарушить постановление, принятое судом штата неделю тому назад, ― это постановление категорически запрещало дальнейшее проведение демонстраций.

Наконец наступило назначенное время. Кинг, Эйбернети и Хибблер в сопровождении пятидесяти добровольцев, распевавших псалом, вышли на улицу по обеим сторонам которой сгрудилось около 800 зевак. Демонстрантов на маршруте уже ждали пять полицейских фургонов. Заталкивая людей в эти фургоны, полицейские особо не церемонились. Вскоре все арестованные были доставлены в тюрьму. Полиция специально отделила Кинга и Эйбернети от всех остальных. Шаттлсворт, который примкнул к процессии в самый последний момент, подчинившись внезапному импульсу, также оказался за решеткой.

Мартин обещал Коретте, что он ей позвонит. Однако, вопреки обычной процедуре, ему этого не разрешили сделать. Коретта стала волноваться. Не дождавшись звонка, она позвонила Уйатту Уокеру. Уокер сам не был в курсе событий и предложил ей позвонить президенту Кеннеди. Ей не удалось связаться с президентом, который находился в это время на отдыхе в своей резиденции в Палм-Бич, но она поговорила с пресс-секретарем Белого дома Пьером Сэлинджером, а затем с генеральным прокурором Робертом Кеннеди. Тем временем Уокер тоже не слезал с телефона, и в 11 часов вечера он услышал заспанный голос Берка Маршалла из департамента юстиции. Маршалл сообщил ему, что в данном случае у его ведомства нет никаких законных прав вмешиваться.

В субботу вечером Коретте позвонил президент. Он сказал, что Мартина видели сотрудники ФБР, что с ним все в порядке и что в скором времени он сам позвонит домой. Через пятнадцать минут раздался звонок, и в трубке послышался голос Мартина. Коретта сообщила ему о своей беседе с Кеннеди, и Кинг сказал, что понял, почему так резко к ним изменилось отношение в тюрьме. До президентского вмешательства, пояснил он, охраники демонстрировали ему свое презрение и мелочную жестокость, а тут вдруг стали почти вежливыми.

На Пасху, в Вербное воскресенье, пока Кинг продолжал сидеть за решеткой, небольшие группы негритянских верующих попытались попасть на утреннюю службу в шесть христианских храмов, предназначенных для белых. В Первой баптистской церкви священник Эрл Столлингс обменялся рукопожатием со всеми негритянскими гостями ― двумя молодыми женщинами, явившимися в сопровождении Эндрю Янга. Столлингс сказал им, что будет рад видеть их в любое время. В Первую пресвитерианскую церковь зашел помощник Янга с еще одной молодой чернокожей дамой. Оба были сердечно приняты и церковными приставами, и конгрегацией, а проповедник, доктор теологии И. В. Рэмедж, предложил им заходить регулярно. В Первой христианской церкви двух темнокожих женщин внутрь не пустили, но четыре церковных старшины сопроводили их до приходского странноприимного дома, где им постарались объяснить ситуацию и помолились вместе с ними. Двое из старшин утирали слезы, когда темнокожие гостьи стали прощаться. Старшин явно мучили угрызения совести. Однако в трех других храмах для белых негритянские делегации получили от ворот поворот. Преподобный Бернард Ли в сопровождении двух женщин не успел подняться до половины лестницы, ведущей ко входу пресвитерианской церкви на Шестой улице, как был встречен грубым криком. Церковный пристав, заслонив телом дверь, заявил им: «Идите в церковь для цветных. Эту церковь построили белые, и они здесь молятся».